Стас Бородин - Звезды и стрелы

Я вспомнил, как смеялись смертельно раненные «мальчики Худа», лежащие в лужах собственной крови на кукурузном поле при Энтитем-крик, я вспомнил израненных кавалеристов на станции Барлоу и оскальпированных трапперов в форте Беар-Пау.

Это был не веселый смех, но он приносил облегчение. Когда ты смеешься, страх отступает. Руки прекращают дрожать, а стылая кровь вновь начинает бежать по венам.

Я засмеялся вместе с товарищами. Мы спустились в канаву и уставились прямо в глаза чудовищу, которое едва не прикончило нас всех.

— Что теперь с ним делать? — спросил Шеймус. — За него в таком состоянии вряд ли дадут хоть доллар!

Мистер Конноли покачал головой.

— Во Фри-Сити нас будет поджидать траппер, который собаку съел на отлове умертвий, — ирландец положил свою винтовку на плечо. — Это он обещал помочь нам добыть гризли!

— Этот парень, должно быть, безумен как скунс! — фыркнул Шеймус. — Добровольно заниматься таким делом!

Волк затих в своих тенетах, и теперь внимательно рассматривал нас сквозь окровавленную колючую проволоку. От этого взгляда у меня мурашки побежали по всему телу.

— Так что, бросим его тут? — спросил я.

— Ну да, — Шеймус пожал плечами. — Намотаем на него побольше проволоки, чтобы ненароком не высвободился, и потопаем дальше!

Желтые глаза чудовища уставились на толстяка, а окровавленные клыки обнажились в хищной ухмылке.

— Не нравится мне это, — сказал я. — Маниту прогневаются. Они будут преследовать нас до скончания времен!

Мистер Конноли вздохнул.

— Бросьте, мистер Блэйк, — сказал он. — Это все индейские суеверия. Вы же, вроде, вполне цивилизованный человек.

Я себя цивилизованным человеком никогда не считал. Особенно, если дело касалось разгневанных духов.

— Нужно его сжечь! — сказал я. — Как преподобный Джонс сжег вашего бизона!

Ирландцы переглянулись.

— Я не против, — быстро ответил Шеймус. — Все же лучше, чем оставлять разгневанного маниту на воле!

Здоровяк ирландец посмотрел на нас с Шеймусом и усмехнулся.

— Тогда чего же мы ждем? За работу!

Мы разбрелись в разные стороны, подбирая обломки досок и все, что может гореть.

Шеймус приволок откуда-то шесть поломанных стульев, а мистер Конноли притащил разбитый комод.

Обложив умертвие со всех сторон досками, мы навалили сверху сухой травы и кустарника.

— Костер будет тот еще, — вздохнул мистер Конноли. — Даю руку на отсечение, сюда быстро сбегутся любопытные со всей округи!

Я присел перед волком на корточки и протянул к нему руки.

— Простите нас, всемогущие духи, — пробормотал я, расцарапывая ладонь о проволоку. Кровь закапала умертвию на морду. — Примите мою скромную жертву, и возвращайтесь к себе с миром!

Просунув руку сквозь стальные путы, я ухватил черную стрелу, и рывком выдернул ее из волчьего плеча. Чудовище зарычало и попыталось вскочить на ноги, однако железные шипы держали его мертвой хваткой.

— Это что за хрень? — Шеймус склонился надо мной, уперев руки в колени.

Я протянул стрелу мистеру Конноли.

— Глядите, у вашего умертвия такой не было?

Ирландец покачал головой.

— Я купил Шона во Фри-Сити, — сказал он. — Если его и проткнули индейской стрелой, то об этом знает только траппер, который его добыл.

Достав из-за пазухи платок, я осторожно завернул в него жуткий трофей.

Огонь взлетел до самых небес! Глаза умертвия неотрывно следили за нами сквозь пламя, до тех пор, пока не лопнули, с отвратительным шипением. Даже после того, как плоть животного почернела и обуглилась, чудовище продолжало рычать и дергаться, пытаясь сбросить с себя колючие оковы.

— Вот же живучая тварь! — выдохнул Шеймус, прикуривая от уголька свою сигару.

— Уходи с миром, — повторил я, и поклонился ревущему пламени.

Заночевали мы на заброшенной ферме. Шеймус сбил себе ноги в кровь, и теперь лежал, на груде сена, тихонько постанывая.

— Хуже мозолей только индейская стрела! — вздохнул он, ворочаясь с боку на бок.

— Много ты знаешь об индейских стрелах, — фыркнул Мистер Конноли.

Рыжий ирландец сидел на колченогом стуле, проводя ревизию припасов оставшихся у нас после стычки с умертвием.

— Я видел, как док клещами вытаскивал у одного парня стрелу из брюха, — оживился Шеймус. — На наконечнике были здоровенные зазубрины…

Я только хмыкнул.

— Врешь ведь, и не краснеешь!

— А что, — Шеймус подбоченился. — Так ведь рассказ куда интереснее!

— Теперь понятно, кто приносил Пинкертону доклады о количестве наших войск, — заключил мистер Конноли. — Если бы не ты, война могла бы закончиться еще в шестьдесят третьем!

Толстяк довольно заулыбался.

— Я не занимался разведкой, — сказал он, почесывая пятку. — Сами видите как я люблю пешие прогулки!

За остаток дня мы одолели всего десять миль, на наше счастье, без особых приключений.

Свои пожитки мы нагрузили на Маленькую Стрелу, а трофеи Шеймуса мистер Конноли приказал бросить.

Больше часа толстяк не хотел с нами разговаривать, а еще через час он сорвал мозоли на обеих ногах и нам пришлось посадить его на коня, чтобы не слышать бесконечных жалоб и проклятий, а оставшееся барахло тащить на своих спинах.

До заброшенной фермы на краю леса мы добрались уже в сумерках. В чаще слышались какие-то подозрительные скрипы и вздохи, так что мы поспешили забаррикадироваться в полуразрушенном строении, опасаясь новых сюрпризов, которые могли поджидать нас в темноте.

— Вот так удача! — радовался Шеймус, затворяя ставни на окнах. — Этот домик как настоящая крепость! Мы здесь сможем выдержать любую осаду!

— С мешком пеммикана и флягой воды? — фыркнул мистер Конноли. — Нет уж, увольте!

Стены вокруг нас были прочные, а вот крыши у строения почему-то не было.

Я лежал на спине, глядя на серебряные гвоздики звезд, рассыпанные по черному бархату небес, и тихонько бормотал заклинания, защищающие от злых духов, которые могли бродить во тьме снаружи.

Не знаю, подействовали ли мои заклинания на духов, но вот против Шеймуса они точно не возымели никакого действия.

— Скажи-ка Джонни, — толстяк приподнялся на локте, и его поросячьи глазки хитро заблестели. — А правда, что у некоторых индейских племен существует обычай, предлагать гостям на ночь своих жен, для плотских утех?

Я услышал, как мистер Конноли подавился пеммиканом и засмеялся.

— Я о таких не слыхал, — сказал я. — И тебе не советую об этом даже заикаться, не то быстро позабудешь о плотских утехах навсегда!

Шеймус захихикал.

— Ну, нет же дыма без огня, — сказал он. — Откуда-то эти истории берутся!

Я пожал плечами.

— Может от арикаров, — сказал я. — От этих можно ожидать чего угодно. Я где-то слышал, что для них даже инцест не табу!