Дарья Сойфер - Остров перевертышей. Рождение Мары

Она взглянула в окно: за стеклом прыгала и щебетала птичка. Похожая на ту, что была в библиотеке. Побольше воробья, но такая же невзрачная.

— Привет, — сказала Мара, чтобы хоть как-то нарушить тягостную тишину. — Посмотрим, чем можно тебя угостить…

Она покопалась в своих гостинцах и нашла под фруктами мешочек с арахисом. Аккуратно встала, держась за кровать. Голова больше не кружилась, но ноги слушались неважно. Опираясь на стену, Мара подошла к окну и распахнула его, чтобы насыпать угощение. Но птица стремительно влетела в комнату, задев девочку крылом по щеке.

— Эй! Ши! Лети отсюда! Вот черт! А вдруг правда кто-нибудь теперь двинет кони? Ши!

Наглая птица сделала круг под потолком и исчезла за занавеской у Мариной кровати. Раздался глухой стук. Мара понадеялась было, что та шарахнулась об стену, и теперь ее можно будет словить и выставить в окно, но тут послышался шорох постельного белья.

— В пододеяльнике запуталась? — Мара двинулась на звуки. — Так тебе и надо! Чтобы я еще хоть раз…

Девочка отодвинула занавеску и вскрикнула. На соседней кровати старательно заворачивался в простыню Нанду.

— Откуда ты?.. — она осознала, что говорит по-русски и перешла на английский. — Что ты здесь делаешь? И если птица — это ты… И там в библиотеке… Нееет… Это ты, что ли, всем растрепал про мой тотем?!

— Ну… Фактически, я… — он наморщился и жалостливо сделал брови домиком. — Я подумал, лучше ты это от меня узнаешь, иначе доложит кто-нибудь другой. Там вся школа из-за тебя гудит.

— Чертов воробей! Меня теперь возненавидят! — она размахнулась, чтобы как следует двинуть ему в челюсть, но голова снова закружилась, и Мара торопливо присела на свою койку.

— Я дрозд! — обиженно сказал Нанду. — Ты в порядке?

— Нет. Но скоро буду, и тогда не советую попадаться мне на глаза. Дрозд, воробей… Какая разница? Мозги у тебя птичьи!

— Эй, я же не виноват, что ты придумала мамбу! Сказала бы всем честно с самого начала…

— А если бы я оказалась обычной?

— Радуйся, теперь тебя по необычности никто не переплюнет. Даже если бы ты оказалась птеродактилем, народ бы меньше удивился!

— Да в чем проблема? Мало в Линдхольме зимних?

— Ты не поняла, что ли?.. Короче, история такая… — Нанду прервали голоса из-за двери.

Парень встрепенулся, вытянул голову, потом лег на пол и попытался залезть под кровать.

— Ты куда? — удивилась Мара.

— Это мадам Венсан! Она меня убьет! К тебе никого не пускают!

— А не проще превратиться обратно в птицу?

— Умная! Я так быстро не могу. Это Эдлунд трансформируется в полете, а я должен сосредоточиться…

— Подождите, профессор! — голос в коридоре звучал уже совсем близко. — Я должна проверить состояние мисс Корсакофф.

— Отвернись, — шепнул Нанду.

Мара послушалась: раздалась какая-то возня, потом ее окатило волной теплого воздуха, и раздалось хлопанье крыльев. Она обернулась: дрозд уже исчез за окном. И очень вовремя: дверь распахнулась, и в комнату зашла худая высокая женщина с короткой стрижкой и огромными карими глазами.

— Oh, mon Dieu [7] Боже мой! ( франц .) ! — воскликнула она, переводя взгляд с открытого окна на девочку, сидящую на кровати. — Какое безрассудство! Тебе категорически нельзя вставать.

Потом заметила беспорядок на соседней койке и осуждающе хмыкнула.

— Что здесь произошло?

— Мне было жарко, и… Я открыла окно… — импровизировала Мара. — А потом хотела укрыться простыней вместо одеяла…

— Жарко? Может, у тебя лихорадка? Или повышенное давление? Ложись немедленно. Я тебя осмотрю.

Француженка облачилась в белый халат, прикрыла окно и взяла со стола градусник, тонометр и фонендоскоп. Она, казалось, состояла из одних конечностей.

— Меня зовут Полин Венсан, — уже мягче произнесла она, присаживаясь на стул рядом с Марой и касаясь прохладными пальцами лба девочки. — Твой организм перенес серьезный стресс, еще пару дней тебе придется провести в кровати.

— Как мисс Вукович?

— Почти. Только ты не была подготовлена к полной трансформации. Если бы я опоздала, ты могла впасть в кому.

Мадам Венсан проверила показатели Мары, занесла их в свой журнал, и только после этого позволила войти Эдлунду и Вукович.

— Только недолго, — предупредила доктор. — И не вздумайте ее волновать.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил профессор, устраиваясь на стуле.

— Нормально. Небольшая слабость, — отозвалась Мара. — Но я не понимаю, почему я вдруг превратилась в Сару Уортингтон? Выходит, мой отец был зимним?

— Да. Но нас всех удивляет другое: до сих пор не было ни одного случая, чтобы перевертыш, рожденный в день летнего солнцестояния, трансформировался в другого человека, — профессор старался говорить с улыбкой, но Мара чувствовала его обеспокоенность.

— Как, совсем ни одного?

— Да.

— А если у двух зимних ребенок родится летом?

— Варианта два. Если у кого-то из них в роду был летний перевертыш, есть шанс, что этот ген достанется ребенку, — объяснил Эдлунд. — Либо он не будет иметь способности вообще. То же касается и летних, если вдруг их ребенок появится на свет зимой.

— То есть способность зависит не только от наследственности?

— Да. И от астрономических факторов тоже. Но они, к сожалению, изучены хуже, чем генетика.

— Проблема еще и в том, — вмешалась мисс Вукович. — Что у зимних способность к трансформации проявляется постепенно. Сначала происходят изменения каких-то отдельных элементов внешности, и то лишь по родственному принципу. Я объясняла тебе в самолете. А в твоем организме произошел сбой. Ты пила из бутылки мисс Уортингтон, ее ДНК попала к тебе…

— Пила из ее бутылки? — перебила Мара с усмешкой. — Это она рассказала?

— А что, было по-другому?

— Теперь уже неважно. Простите. И что с ее ДНК?

— Вероятно, под влиянием стресса ты перевоплотилась полностью. Это первый известный мне подобный случай. Может быть, раньше у тебя менялись цвет глаз или расположение родинок, просто ты не обращала на это внимания?

— Нет. Я бы заметила.

— Я так и думала, — кивнула хорватка. — Мы взяли образцы твоей крови, попробуем провести исследование. Но до тех пор тебе лучше не контактировать с чужими… биологическими материалами. Ешь и пей только из своей посуды, не бери чужую зубную щетку, воздержись от поцелуев…

— Не собираюсь я никого целовать! — возмутилась Мара.

— Я должна была тебя предупредить. Кроме того, ты переедешь в мой домик.

— Зачем? Я только успела привыкнуть к Брин… И к остальным…

— Таковы правила, — мисс Вукович была непреклонна. — Речь идет о твоем здоровье, и рядом должен быть компетентный преподаватель. При всем моем уважении к мисс Кавамура, она из древнего рода летних перевертышей и не сможет помочь, если с тобой снова случится что-то подобное.