Кира Соловьёва - Одиночество на земле

— Среди горожан бытует другое мнение.

— Какое? — равнодушно уточнил Альтвиг.

— Ходят слухи, что отец Еннете специально отлавливает вампиров и проводит над ними опыты.

— Наглая ложь. Не верьте. Вампиры невероятно сильны, и охота на них может обернуться трагедией.

— Как и на остроухих, — хитро ввернул лекарь. И посерьезнел: — Особенно теперь.

— Теперь? — насторожился инквизитор.

— После гибели принцессы эльфы как с цепи сорвались. Король еще ничего, держится, а простые подданные… — Лиет покачал головой. — Говорят, девушку очень любили. На трон она вряд ли претендовала, отца ценила, — словом, идеальный ребенок. Однако мнения насчет… кхм… обстоятельств ее смерти раздваиваются. Если верить официальным источникам — это несчастный случай. Если неофициальным — самоубийство.

— Можно подробнее?

Порог ратуши Альтвиг переступил на рассвете. Красное пятно солнца лениво вылезло из-за края земли, а с противоположной стороны к нему зловеще тянулись темные тучи. Они предвещали снег, но графа и принцессу это, похоже, не испугало. По лестницам и коридорам носилась их многочисленная свита, собирая дарованное бургомистром добро. Инквизитор столкнулся с юношей-знаменосцем, вежливо извинился и стал жертвой возгласа:

— Что с вами произошло?!

— Ничего необычного. Прошу прощения, мне надо идти.

Альтвиг и сам знал, что выглядит отвратительно. Бледный, одетый в чужой потрепанный плащ, да еще и с алым свежим рубцом на лице… регенерация не довела дело даже до середины. Создавалось впечатление, словно рана заживала несколько дней, но и только. Правый глаз по-прежнему не открывался. Избавиться от головной боли не удалось, парень чувствовал себя побитой собакой. Ладно бы еще по делу, предъявив отцу Еннете опасных еретиков, а так…

Добравшись до комнат инквизиции, он подхватил пальто, сумку и карты Загорья. Огляделся, запоминая обстановку, и вышел обратно за дверь.

На полпути до конюшен Альтвига нагнала Витоль. Немного прошагав с ним бок о бок — к счастью, по левую руку, — она виновато улыбнулась и пояснила:

— Мне сказали, будто вы ранены.

— Я ранен, — остановившись, подтвердил парень. — Но недостаточно сильно, чтобы вы беспокоились.

— А… э… — девушка потрясенно изучила рубец, потрогала его и, не дождавшись никакой реакции, выдавила: — Отлично. Вам не больно?

— Мне неприятно.

— А глаз…

— Цел, — равнодушно пожал плечами Альтвиг. — Просто веки повреждены. Я, кстати, буду очень благодарен, если вы поможете с перевязкой.

Витоль растерянно кивнула, а затем, сообразив, посмотрела на ладони инквизитора.

— В отряде Тинхарта есть лекарь.

— Лекарь мне не нужен, — возразил он. — Я купил несколько горских настоек.

— Где вы их отыскали? — округлила глаза принцесса.

— У меня свои методы.

Горцы считались одной из самых скрытных рас, хотя каждый образованный человек знал — существует всего четыре семьи мастеров. Первая занимается кузнечным делом, вторая прекрасно разбирается в травах, третья работает с артефактами, а четвертая… что делает — да и делает ли? — четвертая, оставалось загадкой. Альтвиг предполагал, что в нее входят самые слабые и легкомысленные представители горного народа. А может, добытчики рабочего материала. А может, создатели эетолиты — вряд ли столь дорогое вино привозят из мест более дальних, чем Туманная Гряда, а нелюдимые, молчаливые горцы вполне могут хранить секрет тысячелетиями.

Попросив конюха — невысокого паренька со странными кустистыми бровями — подготовить лошадей, инквизитор уселся на краешек старой бочки. Витоль покрутила в пальцах прозрачный флакон, до того изящный, что он вполне мог стоить дороже содержимого. Затем, решившись, сломала тонкое горлышко.

Спустя пятнадцать минут рубец уже был спрятан за пропитанными настойкой повязками. Альтвиг повеселел и снизошел до отвлеченного разговора, выслушав мнение принцессы о Старом Герцогстве. На ночь девушку угораздило прочесть исторический трактат об убийстве дракона на ныне вымерших землях, и он оказался недостаточно достоверным. Витоль жаждала крови автора, и успокоило ее лишь ироничное: «Хартаус Тальдар? Не беспокойтесь, его все равно сожгли в одиннадцатом году от начала правления инквизиции».

Солнце еще не успело угнездиться на хмуром небосводе, когда отряд графа Тинхарта выдвинулся в путь. Малахитовые Леса, ночью темные и неприветливые, утром стали поразительно зелеными и яркими, резко выбиваясь из картины продрогшего, заснеженного, скованного льдом мира. Клан Сотоэр ненавидел зиму и делал все возможное, чтобы скрыть ее хотя бы внешне. Избавиться от холода это не помогало, но создавало иллюзию ранней весны: в лесу путникам не мешал ветер, не набивались за пазуху колючие снежинки и не преграждали путь сугробы.

Альтвиг не раз бывал в королевстве эльфов, и никогда прежде оно не вызывало в нем теплых чувств. Однако сейчас, находясь в компании существа, знакомого с королем, он почему-то сохранял добродушное настроение. Даже когда с дерева спрыгнул одетый во все черное страж и воинственно поднял меч, инквизитор посмотрел на него спокойно.

Страж вообще проигнорировал всех людей, обратившись непосредственно к графу — ведь в жилах у того текла пусть не чистая, но все-таки эльфийская кровь.

— Приветствую, господин Тинхарт.

— Здравствуй, Эннэлейн. Я могу увидеться с Тиэлем?

Оружие эльфа бесшумно, не лязгнув и не прошелестев, вошло в ножны.

— Думаю, Его Величество будет рад. Следуйте за мной.

Тинхарт, подавая пример, спешился. За ним тут же увязалась Витоль, поздоровавшись со стражем, как со старым знакомым. Альтвиг остался в середине отряда — лишний раз общаться с представителями мудрого, но высокомерного народа его абсолютно не тянуло.

Эльф, безмятежно беседуя с принцессой, провел гостей через линию границы. За ней показались первые дворцы: небольшие — с родовое поместье — и аккуратные. Казалось, будто они парят, поддерживаемые пропущенными вовнутрь деревьями. Инквизитор представил спальню, опутанную ветвями и осыпанную листвой. Поморщился. Не-е-ет, он бы ни за что не согласился жить в такой обстановке.

Сердце Малахитовых Лесов находилось в двух днях пешего пути от Вистага. Мост, ведущий в Айл-Минорские графства — в трех с половиной. Остроухие не любили подолгу путешествовать, поэтому создали множество переходов-порталов, которые вызывали у Альтвига неприятные ассоциации с еретиками. Будь они построены на темной магии, а не светлом волшебстве — парень, не раздумывая, сжег бы весь лес, а так — пришлось терпеть.

Вспышка, ощущение полета, далекий напев… серая пелена, сожравшая остатки света. Голоса стража и девушки никуда не делись, звучали естественно и ровно. Инквизитор видел размытый силуэт золотоволосого графа, шагающего впереди. Нормально шагающего, хотя сам Альтвиг — а с ним и большая часть отряда, — едва переставлял ноги.