Эд Гринвуд - Закопайте Эльминстера Поглубже

— Чтоооо?

Арклет вскочил на ноги, перевернув кресло, и выхватил меч.

— Вот и обычный ответ высокомерной знати на всё, что им не по нраву. Поэтому я и воспользовался только что защитной магией.

— Но… но зачем вы это делаете? Вы в союзе с Эльминстером?

— Такого человека больше не существует. Настоящий Эльминстер давно мёртв вместе со своей богиней. О, это имя может использовать целая свора шарлатанов-недоучек, чтобы напугать жертв своих махинаций. Эти шуты гороховые меня не интересуют. Однако меня интересуете вы, лорд Делькасл.

— Почему? — фыркнул Арклет. — Я что, очень привлекательный?

Дардулкин задумчиво потер друг о друга пальцы. На его лице возникла слабая, холодная улыбка. Она задержалась на мгновение, как будто ей было неудобно в таком непривычном месте, и сразу же угасла вновь.

— Не сам по себе, нет. Не льстите себе, Делькасл — хотя я знаю, что большинство из вас, юных лордов, ничем другим и вовсе не занимаются.

Волшебник встал и зашагал по комнате. Арклет ощутил перед собой неожиданное давление, отталкивающее его назад. Щит Дардулкина перемещался вместе с носителем.

— Нет, — пробормотал волшебник, окинув скучающим взглядом символы на чёрных стенах, — я думаю, вы — представитель одной или нескольких партий дворян из всех этих политических клик, как стервятники, кружащих вокруг доживающего свои последние дни правления Форила. Это дело с «Эльминстером» просто неумелый способ нанять меня и заручиться моими услугами для вашей партии. Что, в свою очередь, означает, что вы можете стать ценным заложником в любых сделках, которые мне может потребоваться заключить с вашими союзниками. Если они считают вас расходным материалом, что ж — по крайней мере я лишил ваш маленький кабал заговорщиков ресурсов одного из его членов — и притом богатого.

— Волшебник, — резко спросил Арклет. — Ты спятил?

— Все волшебники безумны, благородный господин. Или кажутся такими для тугодумов вроде вас, которые видят мир лишь как хранилище монет и обитель согласных на всё девок, мечей и угроз, и которым никогда не дано познать красоту Искусства.

— Понятно, — Арклет попятился. — И на кого же ты работаешь? На себя, знаю, но в рядах чьей партии состоишь?

— Ничьей. Я сам по себе, в стороне от всей этой утомительной борьбы за власть. Если представители других заговорщиков посетят меня в дальнейшем, я тоже могу взять их в плен и собрать свою коллекцию.

— С какой целью? Думаешь, что можешь торговаться с каждым благородным домом в этой стране? С благородными родами, у которых есть собственные семейные маги, родами, которые могут нанять ещё больше магов, так что ты закончишь дракой сразу со многими чароплётами одновременно?

— Ах, сказано как истинный лорд. За власть надо сражаться и использовать для сражения с чужой властью, не так ли?

Арклет нахмурился.

— Власть — это искусство получать желаемое без использования грубой силы.

Дардулкин снова улыбнулся. Улыбка казалась не более естественной, чем в первый раз.

— Вы меня удивляете. Это верно. Я не намереваюсь сражаться с кем-то или против кого-то — разве что найдутся глупцы, которые попытаются осадить мою обитель.

Он шагал вперёд, пока его щит не заставил Арклета снова отступить.

— Я решил не принимать чью-либо сторону в нарастающем хаосе и беспорядке, пока не наступит время, когда все уцелевшие фракции готовы будут отдать большие суммы и концессии в обмен на мои услуги.

Он развёл руками.

— Тогда я приму лучшее предложение, не соглашаясь на меньшее, чем титул и звание при дворе, а в идеале — позицию, обладающую настоящей властью за троном, сравнимой с той, которой обладал в древности Вангердагаст. Но при этом — без ответственности и необходимости подчиняться королевской семье, сопутствующих титулам королевского мага или придворного волшебника.

Он смерил Арклета взглядом и оскалился.

— Тогда я буду лордом, Делькасл — и, думаю, начну становиться таким же мерзким и жестоким, как вы.

— Полагаю, я должен быть оскорблён, — отозвался Арклет, — но вместо этого мне просто тошно, сэр Дардулкин. Я пришёл, чтобы найти помощь против Эльминстера и был готов хорошо заплатить, но сейчас Эльминстер кажется меньшим злом, чем я его считал.

— Что ж, всем нам когда-то приходится начинать познавать мир, — ухмыльнулся архимаг, делая ещё шаг вперёд.

Арклет отступил, затем неожиданно развернулся, перескочил через стол и бросился к двери, через которую вошёл.

Маг побежал через комнату с неожиданной скоростью и оттолкнул Арклета от выхода своим щитом — когда до двери оставался всего шаг.

— Это, — жестоко произнёс Дардулкин, задыхаясь, — было неразумно . Я вызову своих стражников, чтобы увели вас.

— Ваши стражи — это доспешные ужасы?

— Именно. Мои собственные создания. Спорить с ними будет крайне неразумно.

Арклет кивнул. Значит, дверь недосягаема — пока сквозь неё не пройдут доспешные ужасы, и волшебнику придётся сделать шаг назад, унося с собой щит и оставляя самого любимого из Делькаслов в этом королевстве делить с конструктами край комнаты. Панель, через которую вошёл Дардулкин, тоже была недосягаема.

Но что насчёт других панелей? Он повернулся и снова бросился через комнату, перескочив стол и с силой ударив в одну из панелей на внешней, как он считал, стене.

Та немного поддалась, так что он ударил её снова — плечом. Панель затрещала, поддаваясь сильнее.

Когда Арклет ударил панель в третий раз, Дардулкин с гневной гримасой поднял руки, чтобы использовать магию.

Панель со стоном отворилась, как дверь на пружинах — и открыла расположенное за ней окно!

Большое, прозрачное окно из чистого стекла самого дорогого сорта, которое стоило множества золотых львов. С женственными, обрамлёнными рюшем занавесками — не менее дорогими.

Арклет скрестил руки перед лицом и шеей, выставив перед собой эфес меча, и швырнул себя в окно, надеясь, что там нет никакой странной магии, которая заставила бы его отскочить обратно.

Магии не было.

Грохот был оглушителен.

Арклет едва заметил летящие во все стороны осколки, ленту сада шириной с плечи крупного мужчины, тёмную сюзейльскую улицу за ней — а между садом и улицей кованную железную ограду, которая казалась весьма прочной.

Такой она и была.

Он врезался в ограду и скользнул по ней вниз, пойманный между железом и каменным особняком. Железом, которое наверняка могло плеваться молниями или сворачиваться в острые когти, будь у Дардулкина время заставить ограду всё это проделывать.

Захрипев в отчаянном усилии, Арклет вскочил, схватился за верхнюю часть ограды, подбросил себя вверх, через штыри, приземлился с глухим ударом и звоном меча, который он выронил.