Эд Гринвуд - Закопайте Эльминстера Поглубже

Человек, который так привык к этой ветке, нависавшей над беседкой, где два друга обсуждали свои делишки, что он мог взобраться и слезть с неё беззвучно, даже в непроглядной тьме, при помощи или без помощи высоких стен Сорнстернов с остриями наверху.

И всё же два лорда пребывали в блаженном неведеньи о своих слушателях, и вели беседу, не скованные правилами приличия. Прямо сейчас они обсуждали шансы Марлина Грозозмея.

— Да, прямо через внешнюю стену особняка Грозозмеев. Крепкий камень в фут толщиной, никаких тайных дверей или ворот. Шагнул, не останавливаясь, синее пламя и всё прочее, и даже гари за собой не оставил.

— Никаких тайных дверей? — недоверчиво переспросил Виндстаг во второй раз.

— Нет, — подтвердил Сорнстерн. — Он в этом поклялся, настаивая, что был трезв и видел всё очень отчётливо. Они вдвоём шагнули сквозь стену, не произнося никаких заклинаний. В месте, где были прочные твёрдые камни — он потом проверил. И Индур никогда не лгал нам и не приукрашивал. Он прекрасно знает, что за такое поплатится своей шеей.

Виндстаг кивнул.

— Так расскажи мне про этих призраков синего пламени.

Сорнстерн откинулся назад, чтобы взглянуть на ночные звёзды — те немногие, что видны были за величественной тёмной листвой дерева над ними. Даже будь у него светящийся камень на шесте, чтобы вглядеться, не было никаких шансов, что юноша заметит так внимательно прислушивающегося к ним старшего рыцаря, поскольку старший рыцарь не обладал привычкой такие шансы кому-то оставлять — даже тупым и безнадёжным юным лордишкам.

Впрочем, Деласко Сорнстерн никого и не искал. Он наслаждался моментом, смакуя тот редкий случай, когда Виндстаг его слушал.

— У моего отца, Гедро, — медленно начал он, — есть хобби.

Он сделал паузу, чтобы посмотреть, как Брорин жадно подался вперёд, демонстрируя первые признаки нетерпения. Прежде чем оно успело смениться гневом, Деласко продолжил.

— Он собирает знания и реликвии о знаменитых авантюристах прошлого. Несколько лет назад он узнал всё про этих знаменитых искателей приключений, Девятку. Не героические рассказы бардов и старые кабацкие сплетни, а всё про них. Чем они кончили, если быть точным.

— Сестра Среброволосой — Лурл, Лаэраль или как-то так — попала под проклятие бога, да? После того, как надела Корону Рогов, и та пожрала её мозг?

Сорнстерн вздрогнул от слов Виндстага.

— Д-да, можно сказать и так. Она стала злой, по крайней мере до тех пор, пока её не спас лорд архимаг Глубоководья, Чёрный посох, и не взял её в жёны…

— Забавно всё обернулось, да? Сними-ка платье и узри моё лекарство! — ухмыльнулся Виндстаг.

По старой привычке Сорнстерн ответил ожидающимся от него кивком и такой же ухмылкой.

— Да, я тоже это заметил! Сколько мы потеряли, не родившись могучими магами, а?

— И правда. Значит, она съехала с катушек, и Девятка разошлась, чтобы потом никогда не сойтись снова, — почти пропел Виндстаг. — Видишь? Кое-что из того, о чём талдычили мои наставники, я всё-таки запомнил…

Сорнстерн кивнул и снова улыбнулся.

— Выловить что-то из этого потока бессмыслицы уже здорово! Ты правильно помнишь, и некоторые из участников Девятки потом были наняты богатым купцом из Аткатлы. Они не знали, что купец находится под властью архимага, желавшего воплотить долголетие и молодость в магические предметы, заточив внутри жизненную силу живых существ, и…

— Ох уж эти амнийцы! Готовы собственную руку продать! Им нельзя доверять ни на медяк!

— О… хорошо сказано, и в самом деле — нельзя! Ну, этот волшебник легко одолел авантюристов с помощью своих заклинаний и заточил их в предметы своего изготовления. Позднее по меньшей мере один, а скорее даже два из этих зачарованных предметов попали в руки Грозозмеев.

Виндстаг впервые утратил свой энтузиазм. Он сощурился, будто потрясённый какой-то мыслью.

— И откуда же ты об этом узнал?

— От отца, — триумфально ответил Сорнстерн, — а он узнал от печально известного Старого Мага, про которого ходят легенды: Эльминстера из Долины Теней. В обмен на то, что дал Эльминстеру приют на одну ночь и позволил осушить графин плохонького вина. Старый дурак решил, что ему подали лучшее отцовское.

Два лордишки уже в который раз зафыркали и заухмылялись над доверчивостью низших классов, пока Виндстаг не напрягся, когда его посетила новая мысль.

Взволнованно подавшись вперёд, он спросил:

— И сколько членов Девятки были заточены в предметы? Сколькими управляет Марлин?

Сорнстерн пожал плечами.

— Думаю, всего двумя, но точно не знаю. Я заметил, что Марлин вообще ничего нам не говорил про этих призраков всё то время, что посылал их в город.

Виндстаг улыбнулся.

— А ты сказал бы на его месте? Это было его секретное оружие против Обарскиров.

— Или против нас, — задумчиво ответил другу Сорнстерн. — Или против нас.

— Если можешь поторопиться, подруга, то сейчас самое время, — прорычал Мирт у входа в альков.

— Доспешные ужасы? — спросила Шторм, которая лежала, прижавшись лбом ко лбу Амарун. Она была так близко …

— Да. Дюжина или больше. Летят вниз по улице с крайне угрожающим видом. Несутся по воздуху.

Шторм закрыла глаза.

— Как далеко?

Эл почти полностью пришёл в себя. Почти .

— Где-то в десятке шагов. Нет, уже в шести. Слишком распроклято близко !

Мирт прохрипел последнее слово, когда передний пустой доспех опустился перед ним на мостовую и взмахнул своим двуручным мечом. Внутри конструкта пульсировал зловещий внутренний огонь.

Сталь зазвенела о сталь, когда Мирт, пыхтя, парировал. Он не осмелился уворачиваться из-за девушек у себя за спиной. Ужас снова замахнулся, и второй его товарищ опустился на камни.

Мирт потряс головой. Как только этот присоединится к первому, он — мертвец.

— Шторм? — проревел он. — Есть какие-нибудь чудеса в запасе? Они нужны мне сейчас!

— Да, — раздался знакомый глубокий, более грубый мужской голос. — Думаю, найдутся.

Мирт облегчённо вздохнул и бросился в сторону. Как только доспешный ужас торопливо шагнул на его место, чтобы снова взмахнуть мечом, Эльминстер прошептал что-то — и ночь взорвалась яростным изумрудным пламенем.

Или это была вспышка чего-то другого? Со странным булькающим звуком, похожим отчасти на торжественную песнь, а отчасти — на вой пилы, оно опустилось на улицу медленно расширяющимся, пылающим конусом, всасывая в себя шагающие комплекты доспехов. Все до единого.

В движущемся, растущем сиянии видны были кружащиеся мечи, рукавицы и шлемы, сметённые, когда оно затрещало, потемнело, затрещало снова — и резко угасло.