Бородин Стас - Звезды и стрелы [СИ]

- Я уже несколько раз видел отряды индейцев, по эту сторону реки, - сказал траппер, опуская на землю тяжелый мех с холодной водой. - Они переправляются вплавь. С ними нет женщин и детей, одни лишь воины.

Шеймус плеснул себе водой в лицо и блаженно улыбнулся.

- В следующий раз, я поведу лошадей на водопой, тоже охота поглядеть на этих краснокожих!

Траппер покачал головой.

- Если они тебя заметят, плохо будет. Воины в основном молодые, они времени не пожалеют, чтобы утыкать тебя стрелами как дикобраза.

Ирландец поежился, опуская мех с водой на землю.

- Сиди здесь и не высовывайся, - заключил Кипман. - Целее будешь.

День шел за днем, а ритуалу не было конца. Танцующий Волк не отходил от мистера Конноли ни на минуту. Он не ел и не спал, лишь все время напевал какие-то заунывные песни, да бросал в отверстие в камне горсти подношений.

Солнце пекло нещадно, и в полдень, когда тени укорачивались, а воздух между камнями накалялся, мы заползали в палатку, в которой было не многим прохладнее, чем снаружи.

Ночи напротив, были очень холодные. Мы жались друг к другу, сидя вокруг костра и укутавшись во все одеяла и попоны, что смогли найти в поклаже

Между черных каменных вершин завывал ветер, а звезды усыпавшие небо серебристой крошкой, казались особенно большими и близкими.

- Мне все время кажется, что за нами следят, - сказал траппер, сжимая в руках чашку с горячим кофе. - Я каждое утро обхожу окрестности в поисках следов, но ничего не нахожу.

- Это духи краснокожих, - хихикнул Шеймус, зябко кутаясь с головой в одеяло. - Тут и плюнуть спокойно нельзя, чтобы не угодить какому-нибудь духу промеж глаз!

У меня мурашки побежали по коже.

- Глупый ты человек, Шеймус, - сказал я. - Не гневи духов, иначе нам всем несдобровать!

Траппер согласно закивал.

- Только идиот, который никогда не замерзал в занесенных снегом прериях, который никогда не слышал леденящего кровь воя Вендиго, может относиться к духам с неуважением!

Шеймус захихикал, а в руке, высунувшейся из-под одеяла, показалась фляга с коньяком, обнаруженная в седельной сумке мистера Конноли.

- Срать я хотел, на ваших Вендиго! - сказал он, и сделал приличный глоток.

Высоко над нашими головами вновь завыл ветер. Звук был такой пронзительный и страшный, что ирландец вздрогнул и выронил флягу на песок.

- Что за черт! - зашипел он.

Я увидел, как между камней мелькнула какая-то черная тень, и волосы тут же встали дыбом у меня на голове!

- Заткнись уже! - рявкнул траппер, вынимая из кармана куртки связку индейских оберегов и наматывая их на руку. - Разве ты не чувствуешь, что у нас под ногами находятся сами врата в преисподнюю?!

Шеймус осторожно вытер песок с горлышка фляги и сделал еще несколько глотков.

- Чего мне бояться? - сказал он с беспечным видом, однако голос его подвел. Последнее слово он произнес почти фальцетом. - Все равно, в конце концов, я окажусь в аду! Уверен, там для меня уже давно вертел заготовлен!

Бутылка вновь забулькала в руках у ирландца, а ветер над нашими головами завыл как голодный кровожадный лесной дух.

Утром я как всегда заглянул к Танцующему Волку, чтобы проверить как дела у мистера Конноли.

Шаман сидел, привалившись спиной к камню. Его рот был открыт, губы почернели и растрескались, а в открытых глазах были видны одни белки.

- Он что, помер? - спросил Шеймус, неслышно ступая по мягкому белому песку.

- Нет, - я покачал головой. - Просто его дух покинул тело. Возможно, он вселился в какую-нибудь птицу и улетел далеко-далеко отсюда, в поисках каких-нибудь колдовских трав и корений!

Над нашими головами мелькнула тень орла, кружащего в вышине над Сломанной Стрелой.

- Быть может это он, - я показал пальцем вверх. - Следит за нами из поднебесья.

Шеймус захихикал.

- У нас у ирландцев, тоже есть куча суеверий, - сказал он. - Есть свои легенды и куча рассказов о древней магии и сверхъестественных существах, которые подстерегают пьяного ирландца на каждом шагу…

Толстяк похлопал себя по ремню с револьверами.

- Да вот только ни один из них мне пока не встретился, - он хитро подмигнул. - Должно быть, они боятся магии заключенной в моих малышках!

Я покосился на рукоятку револьвера, торчащую из потертой кобуры, и покачал головой.

- Сомневаюсь, - сказал я. - Ваша магия бессильна на Великих равнинах.

Шеймус кивнул, и, сделав несколько шагов, присел рядом с шаманом на корточки. Толстые пальцы бесцеремонно сомкнулись вокруг предплечья Танцующего Волка.

- Пульс есть, - сказал ирландец. - Слабенький, но ровный. Похоже, что твой дружок действительно улетел в заоблачные дали!

Шеймус поднял с земли грязную чашку и подозрительно понюхал ее.

- Надрался какой-то дряни, вот и улетел!

Чашка покатилась по песку и едва не упала в провал, над которым на закопченных жердях лежал мистер Конноли.

Медвежья шкура вновь скрывала его с головой, а длинные когтистые лапы свисали почти до самой земли.

Шеймус потыкал пальцем в черную скрюченную мумию, скалящую на нас желтые зубы.

- Так это Танцующего Волка мы должны благодарить за все неприятности, что свалились нам на головы? - ирландец склонился над отверстием в камне, но тут же отпрянул, громко закашлявшись. - Выходит, это он создал умертвий?

- Не думаю, - сказал я, убирая чашку прочь от зловонной дыры. - Для этого нужен шаман куда более сильный, чем Танцующий Волк!

Индеец, сидящий перед нами, казался совсем маленьким. Руки и ноги у него были худые хоть и мускулистые, да и возраст у него был почтенный.

- Более сильный? - Шеймус вскинул брови. - Ты что, забыл, как он приложил Кипмана? Внешний вид, знаешь ли, может быть обманчивым!

Я вновь покачал головой.

- Я говорю о другой силе, - сказал я. - Сам знаешь, о какой.

Ирландец вздохнул.

- Может ты и прав, - пробормотал он. - Знать бы это наверняка!

Ночью я не забыл повесить над головой своего Ловца Снов, однако он все равно не уберег меня от крика умирающих, свиста пуль и жуткой артиллерийской канонады.

Страшные картины сменялись одна за другой, проносясь перед моим внутренним взором, да такие реальные, что я проснулся от собственного крика.

- Кошмары? - Сет Кипман, глядел на меня из-под приподнятого одеяла, его лицо было освещено мерцающими углями в прогоревшем очаге.

- Да, - я задрожал от холода и поспешно натянул отброшенное в сторону одеяло. - Война, будь она неладна.

Траппер выдохнул белое облачко.

- Она на всех нас оставила след, - сказал он. - У одних снаружи, а у других внутри.

Придерживая одеяло на груди, Кипман сел.

- Кого-то война опалила, - сказал он. - А на ком-то не оставила даже царапины!

Взгляд траппера переместился с мерцающих угольев на мирно похрапывающего ирландца.