Олеся Шалюкова - Участковая для нечисти

Папы не было. Он куда-то ушел.

А маленькой девочке было очень-очень страшно.

Люди в темно-серых длинных мантиях появились в ее комнате неожиданно, заставив девочку вскрикнуть. Трое. Кто-то из них даже шагнул к ней, чтобы заткнуть «мелкому отродью» рот, но второй остановил.

- Охолонь. Здрава будь, юница.

- И вы здравы будьте, серые волхвы, - Лида поднялась из угла, настороженно глядя.

Тот, кто ее отродьем назвал, засмеялся:

- Чисто волчонок, того и гляди укусит.

- Она не укусит. Главное - не нарывайся. Юница.

- Да?

- У тебя медальон на шее висит. Отдай его.

- Зачем это? - девочка сжалась еще больше, закрыла медальон, скрестив на груди ручонки. - Мой он!

- Уже нет. Волей нашей помолвка между тобой и Михаилом Мельниковым разорвана была, юница. Отдавай медальон. Не тебе он принадлежать должен, не тебя теперь защищать будет.

- Да что ты с ней церемонишься! - самый грубый протянул руку к девочке и, ойкнув, ладонь отдернул. Ярко-золотая молния скользнула вокруг медальона и застыла над плечом девочки.

- Защищает! - хмыкнул самый спокойной. - Видишь? Сунешься еще раз - молния больнее ударит. Другой разговор, что молния в нем не вечна. А Мельник не придет сейчас, да и не почует ничего, мы об этом позаботились. И послушай меня, юница. Здрава ты. Ум твой смышлен. Защитить медальон ты не сможешь, мы силой его отберем. А ты уже больше и себя защитить не сможешь. Так что, упрямиться здесь не стоит. Тебе лучше будет, если мы сейчас его заберем.

Девочка помотала головой.

И тут же дернулась от резкого удара. Третий волхв, самый тихий и самый молчаливый, подошел ближе и ударил ее по щеке. От души. Голова мотнулась, из прокушенной губы пошла кровь. Но и молчаливому пришлось отскочить, когда разряд молнии оставил на нем свой отпечаток. Сплюнул этот волхв уже кровью.

- Деточка, не упрямься.

«Убьют», - и та, маленькая Лида, и взрослая Лида подумали это одновременно. - «Они просто меня здесь убьют, если я не отдам им медальон. Прятать надо… было».

Маленькая девочка исподлобья посмотрела на волхвов, запоминая их, запоминая в лицо каждого, потом улыбнулась.

Чистый звонкий голос наполнил комнату:

- Подождите минуточку, пожалуйста.

Шнуровка блузки поддаваться не хотела, девочка потянула раз, второй. Тот самый нетерпеливый подскочил ближе, дернул за ворот, разрывая рубашку, и отскочил, тряся рукой. Спокойный волхв взглянул на него с усмешкой, посмотрел на Лиду и вздрогнул.

Малышка смотрела уже на него с насмешливым презрением.

Медальон был не на шее - уже в ее руке.

- Не вы его надевали. Не вам его и забирать!

Отреагировать волхв не успел.

Девочка выпустила медальон из рук. Мелькнула порванная цепочка - кто-то успел порвать?! По шее маленькой Лиды текла кровь, а залог подтверждения венчания пропал, как будто его и не было.

Тот самый, нетерпеливый, подскочил, ударил со всей силы. Маленькая девочка отлетела в сторону, да так там и затихла, не в силах подняться.

- Охолонь! - рявкнул волхв, в руках высокого могущественного старика появился тяжелый посох. Поводив им из стороны в сторону, он только головой в растерянности покачал. - Ай, да юница. Недооценили как! На границу она забросила медальон. Вот тебе, и дар уже почти потеряла, последними крупицами с кровью за свое желание заплатила. Не вернуть его нам. Пройти туда, пройдем. А обратно мы оттуда уже и не выйдем. Мельника же просить нельзя. Увидит, за чем мы пришли - сам убьет нас. Уходим.

- Но!

- Медальона на ней нет, защиты нет тоже. А остальное нас не касается. И друга своего забирай.

Волхвы ушли. Маленькая девочка подняться так и не смогла…

Зато взрослая Лида хорошо запомнила всех троих.

А потом пришел Мельник.

Принц-медведь смотрел на свою маленькую уже не невесту с отчаянной тоской. Его личное солнышко, его золотая малышка… Ему все равно было, что в ее крови уже тек яд лича. Ему и в голову бы не пришло из-за этого от нее отказаться, но… его не спросили. Поставили перед фактом.

- Барышня…

- Здравствуй, принц-медведь… - маленькая Лида лежала уже в кровати, когда Мельник пришел. В ее глазах оставалось все меньше и меньше света. Последние крупицы всего, что у нее было, она теряла. Когда Михаил протянул к ней руку, малышка вцепилась в нее из всех своих сил. - Он там есть! Смотри! Там… в углу…

В углу было пусто, только доказать это Лиде было невозможно.

- Я не хочу его видеть, принц-медведь… Пожалуйста… - в глазах маленькой девочки стояло отчаяние пополам с беспросветной безнадегой. - Я не хочу больше его видеть. Я больше так не могу. Или забери меня! Забери меня с собой!

Забрать девочку с собой Мельник не мог.

Волхвы предупредили, чтобы он не натворил глупостей.

Он бы с удовольствием натворил бы их. Но… даже у Мельника есть ограничения.

К тому же… что делать маленькой девочке, которая никогда не сможет себя защитить, на границе? Сходить с ума? Обречь свою малышку на такую участь, мужчина не мог. К тому же, Степан просил стереть ее память.

Чтобы она не помнила о том, чтобы случилось.

Чтобы она не видела теней вокруг себя.

Чтобы смогла жить, как живут обычные люди…

Они все будут теперь так жить.

И не желая больше видеть боли в серых глазах, Мельник положил ладонь на макушку Лиды.

- Мы еще увидимся?

- Когда-нибудь, - тихо пообещал Михаил.

Лида уловила подвох только, когда в его словах прозвучал якорь. Мельник заговаривал память на возвращение дара. Абсолютно невозможное, абсолютно нереальное событие… Утерянный дар к бабе яге вернуться не мог…

Прерывать заклинание было нельзя, и по щечкам девочки покатились горькие, отчаянные слезы.

Она не хотела забывать. Только не принца-медведя! Только не его.

- Сладких снов, малышка… И прощай.

…Мир качался. Снова и снова в серой пелене всплывали воспоминания. Все новые и новые. Лешка. Их учеба, их ссоры, их ссоры. Ссоры. Они никогда не могли найти общий язык, он называл Лиду «мой личный кошмар», «мое наказание», и в то же время тот мальчишка присматривал, чтобы никому и в голову не пришло покуситься на то, что принадлежит одному ему.

Покуситься на Скворцову.

Она гоняла с мальчишками мяч и всегда была под его присмотром.

Она была рядом даже тогда, когда он этого не хотел.

Но сейчас, со стороны, Лида замечала то, чего тогда не замечала. Ни о каких чувствах со стороны Лешки и речи не шло. Она была ему интересна постольку-поскольку, она была для него запасом чего-то… полуночного.

Лешка был некромантом. Его мать - бабой ягой. А Лида была выбрана ими с какой-то очень определенной целью, которую не мешало бы прояснить. Но это попробуй еще понять, попробуй их еще найти.

Хотя, что пробовать, что искать. Сами придут. Лешка сам придет. Приворот на крови и фальшивое венчание - вот что защищало Лиду от некроманта. Вот почему он сам лично не мог ей навредить.