Александр Санфиров - За наших воюют не только люди

Те раненые, которым нужно было оказывать помощь на следующем этапе эвакуации, постепенно грузились на приходящие автомашины и уезжали в тыл.

Те же, кто нуждались в пребывании в медсанбате, быстро по-деловому освобождались от одежды, им проводилась сан обработка, и они укладывались на операционный стол, от которого сегодня хирурги не отходили.

Подполковник Нечипоренко, начальник медсанбата стоял также за столом и, оперируя, размышлял, что все-таки полтора года войны для персонала даром не прошли и даже сейчас все подчиненные работают четко и почти справляются с потоком раненых.

На сортировочную площадку тем временем привезли на подводе раненого бойца, когда к нему подошел врач, на секунду он посмотрел на лежащего с интересом, видимо его заинтересовали необычайные габариты бойца, но потом интерес пропал и он махнул рукой в сторону площадки для умирающих.

Два санитара с трудом стащили грузное тело на носилки и, кряхтя, понесли куда приказано.

Наташа Иванова комплексовала с детства. Ей не повезло, она родилась в семье, где оба родителя были очень маленького роста. Видимо природа для нее постаралась, и она была гораздо ниже мамы, хотя ее младшая сестра была на голову выше ее. Когда она пошла в школу, то там в первый день никто не верил, что ей уже семь лет. Но, несмотря на свой малый рост, она росла бойкой девчонкой, и очень активной, ничем не уступала своим одноклассницам. Однако в после седьмого класса все девочки резко ушли в "отрыв" . У них начали появляться все те признаки, которые делают девушку из девочки, одноклассники немедленно отреагировали на это различными действиями от комплиментов до незаметных зажиманий по углам, очень быстро сообразив с кем это можно проделать, а с кем нет. И только мелкая Наташка, коренастая темноволосая девочка не привлекала ничьего внимания. Трудно сказать переживала она или нет, это игнорирование, училась она по-прежнему хорошо.

В десятом классе она все же подросла, и у нее даже стало появляться что-то вроде груди. Но парням, уже было не до нее. В небольшом рабочем поселке все роли были расписаны, и для нее оставалась только роль дурнушки, с которой пройтись или потанцевать означало для парня вконец испортить свою репутацию.

Выпускной вечер для нее, как и для всех выпускников Советского Союза начался радостно, с ожидания больших надежд. Но, увы, слова диктора из тарелки репродуктора висевшего на столбе недалеко от школы, обрушили все эти надежды. И хотя большинство бодрилось и говорили, что Красная Армия разобьет фашистов в считанные дни, а некоторые даже переживали, что не успеют повоевать, ей почему-то совсем так не казалось.

Поэтому она уже на следующий день отправилась на курсы медсестер и после их окончания начала работать в госпитале. Но ей хотелось на фронт, и поэтому в один прекрасный день она отправилась в военкомат. Когда ее там увидели, то даже не стали слушать ее объяснений, а просто отправили домой. Но военком не знал, с кем связался.

Мелкая девчушка оказалась очень настырной, она караулила у дверей военкомата, показывала значок ГТО и Ворошиловского стрелка. Но все это пока не перевешивало ее ста пятидесяти пяти сантиметров роста.

И настырность восторжествовала, в принципе, кроме малого роста и юной внешности, ничего другого военком в качестве отказа привести не мог, а когда она подняла над собой шестнадцатикилограммовую гирю, то ему пришлось заткнуться. Поэтому после почти года работы в тылу, она сейчас служила рядовым в дивизионном медсанбате. И здесь на нее обрушилась все то мужское внимание , которого ей так не хватало в старших классах школы. К чести девушки, это внимание не вскружило ей голову, она прекрасно понимала, почему это происходит, и легко и просто отклоняла все попытки познакомиться с ней поближе. Между собой женский коллектив прозвал ее мелкой недотрогой, но говорилось это не со злостью, а больше с симпатией, хотя многие медсестры вовсю пользовались повышенным вниманием служащих медсанбата или старших офицеров, на солдат же они просто не обращали внимания в этом плане.

Сегодня был очень тяжелый день, после неудавшегося наступления гитлеровцев в медсанбат шел вал раненых, все просто сбивались с ног.

И хотя был уже поздний вечер, но поступления все продолжались.

- Наташа,- услышала она голос старшего фельдшера, - давай, возьми двух санитаров и прошерсти площадку номер один. Всех умерших надо будет вывезти и захоронить. А то некуда новых раненых класть.

Она методично ходила мимо окровавленных перебинтованных искалеченных тел, которые еще несколько часов назад были живыми людьми, любящими и ненавидевшими, к чему-то стремящимися, а сейчас они были просто мертвецами, которых нужно было закопать в землю. Но неожиданно она услышала легкий стон.

- Неужели здесь еще кто-то жив, - подумала она и начала оглядываться. И тут в нескольких шагах от себя она увидела лежащего окровавленного красноармейца, который с удивлением смотрел на нее.

Когда она подошла, он радостно улыбнулся и прошептал:

- Анта, ты жива! Какая ты стала большая и красивая!

После этого он повернулся на бок, вновь потерял сознание, а на земле остался лежать окровавленный осколок железа.

Наташа несколько мгновений смотрела на лежащего бойца, перепутавшего ее с какой-то Антой а затем понеслась к палаткам.

-Товарищ капитан,- задыхаясь от быстрой пробежки, крикнула она, - там, на первой площадке один живой остался, и у него осколок из спины сам выпал.

Хирург, который вышел на только пару минут, чтобы отлить, а потом еще и курнуть, с недовольством посмотрел на девушку, но молча пошел вместе с ней к раненому.

- Однако,- с оттенком восхищения произнес он, посмотрев раны на спине,- и он еще жив! Ему осколок перебил позвоночник, а что наделали другие можно только догадываться. Не жилец,- добавил он решительно.

И в этот момент раненый неожиданно открыл глаза. Хирург на секунду замер, а затем повернулся к Наташе и сказал:

- Ну, что же, обнаружила, вот и займись, положите осторожно его на щит и в палату к тяжелораненым, морфия ему пару кубиков, больше ничего пока не надо.

После чего с кряхтением поднялся и отправился в операционную, где ему предстояло работать еще долгие часы.

Наташа нашла пару санитаров, из тех, что копали глубокие могилы метрах в ста от медсанбата, рядом лежали трупы, которых нужно было захоронить и груда отрезанных изувеченных ног и рук, которые тоже надо было закопать.

Оба санитара с удовольствием оторвались от своего нелегкого труда, немедленно закурили и, дымя самокрутками, побрели за медсестрой.

По-прежнему бессознательного раненого водрузили на щит и на нем положили на кровать. Санитары ушли продолжать свое дело, а Наташа, сообщив дежурной медсестре о назначениях хирурга, почему-то задержалась около молодого бойца. Только тут она заметила, что этот красноармеец очень маленького роста, хотя его плечи были шириной почти с саму кровать. Сейчас он лежал на спине, и казалось, спокойно спал, его дыхание было ровным, только бледность, и окровавленные бинты, говорили о том, что этот человек тяжело ранен.