Somber - Второй шанс

Тут я потянулась, чтобы снять остатки костюма химзащиты и замерла.

— Давай… отцепляйся… — бормотала я, ковыряя ленту. Забавно… моё копыто не могло найти края. Нет… нигде нету. Было похоже, будто лента не просто приклеилась ко мне, а слилась с моими ногами! Я стиснула зубы, нахмурилась и рванула… и рванула…

— Ах… да. Такое бывает при воздействии Розового облака, — деликатно заметил Сангвин, когда я дёргала воротник костюма возле шеи и чувствовала, что они теперь одно и то же!

— Сними его! Сними его! Какого чёрта ты это сделал? — хрипела я, дёргая костюм, который на большей части моего тела болтался свободно, но на швах…

— Твоя подруга пегаска умеет обращаться со скальпелем, да? Мои источники докладывали, что у неё есть некоторые медицинские навыки. Ах, и кое-что посерьёзнее, чтобы ты почувствовала себя лучше? — спросил Сангвин. Я сглотнула, кивнув. — Отлично. Ей придётся срезать костюм с твоей шкуры. Боюсь, в противном случае, он станет твоим постоянным дополнением.

На некоторое время стало нечем заняться. Я хотела поговорить с ним… но в голове у меня была сплошная каша, а он суетился вокруг коконов, следя за их ростом. Один из них лопнул раньше времени и он пять минут бесился, прежде чем снова добавить крови и начать всё сначала. Рэмпепдж, Психошай и П-21 обеспечивали нашу текущую защиту. Всё, что мне оставалось делать, это не ковырять костюм там, где он сросся со мной. Ноги я, вероятно, могла бы освободить при помощи шлифовального станка и лома, но моя кожа? Зуд заставил меня прижаться к стене. Сангвин вырезал отверстие в костюме химзащиты и соскрёб с моей брони достаточное количество запёкшейся крови Скотч, чтобы начать выращивать оливковый кокон… и молочно-белый кокон рядом с ним. Лучше бы это было просто совпадение!.. Ну, там же было много белых… успокойся, Блекджек. По крайней мере пока.

Наконец он, казалось, достаточно успокоился, так что я смогла задать вопрос:

— Так как ты впервые пересёкся с Голденбладом? Я имею ввиду, я знаю, что Сильвер Страйп разрабатывала все виды защитной артиллерии, будучи наполовину зеброй, но ты-то чистокровный пони.

— Я… совершил ошибку, — признался он, после короткой паузы. — Я только-только выпустился из медицинской школы и сразу был призван. Я получил направление к востоку от Хуффингтона, недалеко от Занзеброго Пролива. У зебр там был ряд передовых позиций, где они окопались, так что армия должна была снова выбить их оттуда. Это было… через пять лет после начала? Пушки стали большим нововведением и огнестрельное оружие впервые было введено в действие. Новые раны и травмы потребовали совершенно новых медицинских процедур на поле боя.

— Так что же произошло?

— Это было месиво. Двадцать четыре часа хирургических операций. Ампутации стали обычным явлением. У единорогов-медиков постоянно выгорали рога в попытках залечить раны, их было так много! Хирурги раньше не сталкивались с пулевыми и шрапнельными ранами и пытались лечить просто по наитию. Ко мне поступил офицер с окровавленной задницей… поверхностная рана. Я должен был заставить его подождать… но он был офицером и он обещал мне передислокацию в Мэйнхеттен. Так что я помог ему. К тому моменту, когда я закончил, я выгорел. Не мог даже поднять скальпель. — он вздохнул и покачал головой, глядя в пространство. — Пока я выёживался вокруг этого глупого неопасного ранения в мясо, умерло двенадцать пони.

— Он сдержал слово и представил меня к благодарности, но это уже не имело значения. Моё начальство обвинило меня в нарушении процедуры сортировки. Когда я ушёл с фронта, эта запись пошла со мной. У меня были навыки, но в профессиональных кругах меня называли оппортунистом, намекая, что я готов убить дюжину пони просто ради собственной выгоды. В конце концов, я получил должность, но продолжал сталкиваться с таким отношением. Так что… в итоге, я согласился с ним. Всё что угодно, ради достижения цели. Чтобы получать то, что я заслуживаю.

— Поэтому, когда Голденблад пришёл со своим предложением, ты перешёл к нему, — ответила я.

— Да, он разыграл передо мной отличное альтернативное направление развития. Мне следовало бы разобраться получше, но это выглядело слишком хорошо, чтобы отказаться. Заманчивое сочетание возможности показать чего я стою и почти гарантированное личное продвижение, и престиж. Я должен был догадаться, что он был ловким манипулятором, — сказал гуль с горечью и мне пришлось напомнить себе, что он был так же виновен, как и остальные. — Всё, что от меня требовалось, это держать рот на замке и заботиться о беременности Флаттершай.

— Но что-то пошло не так.

Он кивнул со вздохом.

— Некоторые кобылы плохо переносят беременность. Флаттершай было… трудно. Давление оттого, что она была лидером, и лицом Министерства Мира накладывалось на реальное чувство ответственности за всех страдающих пони, не говоря уже о тайне самой беременности. Я рекомендовал ей взять отпуск, но видимо это было неприемлемо — он медленно расхаживал взад и вперёд. — Был ряд тревожных сигналов, и передо мной была поставлена задача, позаботиться на случай непредвиденных ситуаций. Стазис был разработан для одного из таких случаев. Мы исследовали технологические методы сохранения недоношенных жеребят. Рэрити и Голденблад пресекали всяческие слухи о Флаттершай и скрывали правду от общественности и от большинства её друзей. Наконец, однажды ночью с ней случилась истерика. Что-то произошло, и у неё начались преждевременные роды. Мы ничего не могли сделать, чтобы остановить это.

Я слушала, прижав копыто ко рту. То, что это вообще произошло, было ужасно, но то, что из всех пони это случилось именно с Флаттершай, об этом было просто страшно подумать.

— Что было дальше?

— Сначала мы подумали, что жеребёнок мертворождённый. Сердце не билось. Он не дышал. Флаттершай была безутешна. Её увезли, и я перепроверил сердцебиение. К моему невероятному удивлению, пульс был. Я поместил жеребёнка в стазис. Это была хрупкая жизнь, едва теплящаяся. Я не рискнул сказать об этом Флаттершай, боясь, что младенец позже умрёт. Это бы опустошило её. Независимо от моих разногласий с Голденбладом, я не мог так поступить с ней. Я держал это в секрете от всех. Сообщил, что жеребёнок родился от неизвестной матери, погибшей в результате несчастного случая.

— И ты так и не сказал Голденбладу?

Он фыркнул:

— С какой стати? Голденблад не был моим другом, он должен был сдохнуть в Литтлхорне.

Я смотрела на него некоторое время. Знал ли он?

— Сангвин… Голденблад был её отцом.

— Что…? — он уставился на меня, затем моргнул, прямо копия Бу. — Они сказали мне, что её отец был пациентом, пострадавшем в одной из атак. А ты говоришь мне… — и тут он начал хохотать, с булькающими и клокочущими звуками. Это звучало так, будто он сейчас задохнётся насмерть. — Это… было бы неплохо знать пару веков назад. Мне бы никогда не пришлось идти к Твайлайт Спаркл с возможностью создания аликорнов, если бы я знал об этом!