Ник Перумов - Эльфийская стража

Что такое? Почему? Случайно вспыхнуло или?..

Никто, конечно, никуда не поскакал, никто не бросился соседу на помощь — какая уж тут помощь, пока доскачешь, коня загнав, там уже головёшки только и останутся. Или Борода сам справится, или…

Борода не справился. Дым поднимался ещё долго, пока наконец не истаял и сам собой не сошёл на нет.

Ночью Лемех вышел во двор — спать не мог, мучила тревога. Найда чёрной тенью бродила по двору — тоже беспокоилась, но что, почему — собака объяснить не смогла.

Вызвездило. Лемех постоял, закинув голову, глядя вверх, — говорят, там, за твердью небесной, иные миры, и, бают, такие же люди там живут, как и здесь… Враки, конечно же, но небо красивое.

Украдкой Лемех бросил взгляд на эльфийку — это ведь её родня исстари считалась Народом Звёзд — да так и обомлел. Рядом с Бороздой сидел, замерев и ничего вокруг себя не видя, Лемехов младшенький, Гриня, сидел, что-то заунывно тянул себе под нос (Лемех не смог разобрать ни одного слова) и всё водил, водил руками, точно слепой, над головой неподвижной эльфийки.

Лемех с трудом подавил желание сгрести сопляка в охапку, швырнуть куда подальше, подальше от этой ведьмы: если у парня и вправду сила, вот так вот его хватать — беды не оберёшься. Лемех осторожно подошёл ближе — и нарвался, словно на нож, на пронзительный взгляд нечеловеческих глаз. Борозда смотрела прямо на него, и в голове Лемеха медленно зазвучали слова — без выражения, просто слова, словно его собственные мысли.

«Не трогай его, человече. Он уже не твой».

«Но и не твой», — ответил Лемех, пристально глядя в узкие светящиеся глаза.

«Не мой, — неожиданно согласилась эльфийка. — Он свой собственный. Не мешай же ему идти своим путём, человек».

«Может, и не стану мешать, — неторопливо подумал Лемех. — Скажи только подробнее, что за путь?»

«Твой сын родился с великим Даром. Только один Дар способна вместить в себя человеческая душа, но зато этот Дар не сравнить с тем, которым наделены мы, эльфы. Надвигается время бед и горя, все, кто владеет Даром, не имеют права оставлять его неразвитым, потому что Дар — куда более мощное оружие, чем все мечи и копья мира, вместе взятые…»

«Складно говоришь, — спокойно сказал в ответ Лемех. — Ну что ж, коль сыщется у парня Сила — сведу его к чародею. Пусть проверит. Ордосская академия хоть и не ближний свет, а и туда люди хаживают. Пусть на волшебника учится. Тоже дело. Многих других получше».

«Нет, нет, человече! — казалось, эльфийка испугалась. — Не делай этого, если только не хочешь немедленной смерти собственному сыну! Его Дар другой, он совсем особенный, человеческие чародеи Ордоса не справятся с ним, и огонь, бушующий внутри твоего сына, тогда просто пожрёт его — без надежды на спасение!»

«Ты, Борозда, мне зубы не заговаривай, — Лемех очень старался оставаться спокойным. — Иль я не знаю, что эльфы тоже в Ордосе обучаются? Иль ты забыла, что говоришь не с мужиком запечным, что со своего подворья ни ногой? Бывал я и в том Ордосе, и на окраинах Нарна бывал, с Тёмными Эльфами беседовал. Не лги мне, не позорь своё племя!»

Борозда ответила не сразу — глаза мерцали, чёрные щели зрачков то почти что сходились, то вновь расширялись.

«Тёмные Эльфы — наши враги. Их магия берёт своё начало в крови и смерти. Поэтому она сродни людской. Наша — совсем иная. И у Грини — нечеловеческий Дар. Не спрашивай меня, откуда он у него взялся. Но развить его можем только мы, Светлые Эльфы Зачарованного Леса!»

«И что же ты хочешь мне тем сказать, Борозда?»

«Он должен уйти со мной. В Лес. Там ему будет лучше, поверь, человече».

«Ну, а я, эльфе, — передразнил Лемех свою собеседницу, — так тебе на это отвечу — скорее солнце на западе взойдёт. Ты поняла меня?»

«Ты видел, как горела заимка Бороды?» — вопросом на вопрос ответила эльфийка.

«Так и думал, что ваша работа», — глаза Лемеха опасно сузились.

«Ошибаешься, — насмешливо возразила Борозда. — Никого из наших там и близко не было. Зарёнка, дочь Бороды… помнишь её?»

«Как не помнить!»

«Не ты ли её для Ариши приглядывал?»

«Не твоё дело, эльфка!»

«Снова ошибаешься, — послышался ответ. — Теперь уже моё. Потому что у девочки тоже есть Дар, очень для нас полезный… и она станет моей ученицей. Мы не воры и не разбойники. Мы никого не крадём. К нам приходят сами, по доброй воле, или не приходят совсем. Потому Полночь и предлагал тебе стать одним из воинов Эльфийской Стражи, Лемех. Тогда вы с Гриней были бы вместе…»

«Так что с заимкой Бороды?!»

«А с ней вот что, Лемех. Борода тоже не хотел отпустить свою любимую дочь к нам в Зачарованный Лес. И тогда она спалила всю заимку. Вместе с теми, кто пытался остановить её».

«Гм… спалила, значит, — сплюнул Лемех. — А с самой девчонкой что же сделалось?»

«Разве волшебник гибнет в том огне, который сам разжёг?»

«Понятно. Значит, уже пятки маслом смазала, к вам в Лес драпает… — Лемех подошёл ещё ближе, положил руку на плечо Грине. — Спасибо, что сказала».

«Ты, надеюсь, теперь станешь вести себя разумно?» — немедленно спросила эльфийка.

«Угу. Очень разумно, — усмехнулся Лемех. — Гриня! Пошли!» — добавил он на том же неслышимом языке.

«Стой!!!» — трепыхнулась было Борозда, но воля Лемеха пересилила. Гриня вздрогнул и открыл глаза.

— Идём, сыне, — мягко сказал Лемех. — Негоже тебя по ночам гулять. У нас тут с тобой дело одно есть…

— Батюшка… Я… мне… тут… помочь надо… — забормотал несчастный парень.

— Ничего с ней не сделается, — по-прежнему мягко и увещевательно сказал Лемех. — Пойдём, сынок. Не просто так, оказывается, заимка Бороды сгорела…

— Заимка Бороды? — непонимающе раскрыл глаза Гриня.

— Она самая. Ты что, забыл, что ли?

— А-а… — протянул Гриня, и по всему видно было, что нет ему уже никакого дела ни до самого Бороды, ни до его сгоревшего подворья.

— И сожгла её знаешь кто? Зарёнка!

— А-а… — всё с тем же безразличием.

— Что «аа»? — рассвирепел Лемех. — Понимаешь ты или нет, голова садовая, что…

— А Борода сам виноват, — со внезапной решительностью сказал Гриня. — Не надо было ей препоны чинить… всё бы мирно и обошлось.

— Это ты сам говоришь или она за тебя?! — Лемех кивнул на эльфийку.

— Сам, — буркнул в ответ Гриня, нагибая голову.

— А коли сам, — Лемех взял парня за плечо, легко приподнял — никуда не делась с годами былая сила в руках! — коли сам, так пойдём в доме потолкуем, как добрым людям положено…

— А я не хочу — как добрым! — взвизгнул Гриня, затрепыхавшись, словно плотва на крючке. — Не хочу я! Отпусти меня! Я ей нужен!

— Мне ты тоже нужен, — свирепея всё больше, рявкнул Лемех. — Матери своей ты тоже нужен. Вставай!

И, видать, столь грозен был вид Лемеха, что Гриня как-то вдруг обмяк, перестал дёргаться, позволив разгневанному отцу увести себя в дом.