Карина Воронцова - Найти себя (СИ)

— Добрый вечер! — смущенно поздоровалась я, а музыканты приветливо кивнули. — У меня вот такая музыка, — с этими словами достала из скрытого в юбке кармашка звукозаписывающий кристалл и, скорректировав громкость, активировала его.

Именно за этим я и бегала в общежитие. Мой план, как я уже говорила, был прост, но немного затратен.

Незадолго до салона красоты, пришлось забежать в магазин и потратиться на звукозаписывающий кристалл, потом я дошла до общежития и, первый раз за два года включив мобильный телефон, который валялся где-то глубоко в шкафу и, несмотря на то, что был выключен, издыхал на последних процентах зарядки, записала на него минусовку песни. Здесь сделаю маленькое отступление.

Когда я пошла учиться в институт, на первых трех курсах нам преподавали иностранный язык. Так как английские группы были забиты под завязку, ибо все учат именно его, то бюджетников, в числе которых была и я, отправили учить французский. На весьма справедливые возмущения, заявили, что делать всё равно нечего, а группа пустеет уже лет пять. Так и заставили нас учить язык любви. Преподавательница была ненамного старше вчерашних школьников, поэтому коллектив сплотился весьма тесно и на выпускном мы с девочками решили подготовить для преподавательницы сюрприз. Пара ночей репетиций и вот, в день вручения дипломов, мы спели песню ее любимой певицы Лары Фабиан — Je t’ aime. Пели по всем правилам, под минус, специально отрепетировали кто когда, и что именно поет. Сикстет получился отменнейший, даже слабые голоса заиграли по-новому, и все, включая преподавательницу, были в восторге.

К чему отступление? К тому, что на моем телефончике, который я не меняла после окончания ВУЗа (с которого к моменту моего попадания на Ристерру, прошло всего полтора года) осталась запись минуса этой песни.

Петь на русском я не рискнула, потому что абсолютно не понимала, что можно спеть, да и как это будет звучать на местном языке, а вот французский красив даже тогда, когда его не понимаешь. К тому же мелодия песни не содержала никаких электронных компонентов, поэтому сыграть ее на простых инструментах вполне возможно.

— Ну что? — спросила я, когда кристалл доиграл до конца.

— Мы такую в первый раз слышим, — закономерно признался дирижер и остальные музыканты закивали. — Миледи, может, у вас есть что-нибудь еще?

— Нет, — расстроенно промямлила я. — Больше ничего.

Дирижер, пожилой мужчина с длинными седыми космами, посмотрел на мою расстроенную моську, насколько ее было видно из под маски, вздохнул, и, махнув рукой, позвал: — Мина-а-а!

Реакция оркестра тоже была неоднозначная: все начали переглядываться и перешептываться. Я же высматривала Мину, которая, хотя и неосознанно, спасала мое задание от провала. Спустя несколько секунд из оркестра, сияя счастливой улыбкой, вышла полненькая молоденькая девушка, сжимая в руках флейту.

— Да, господин Фрой!

Было понятно, что среди музыкантов ее не любят, но Мина рада, когда к ней обращаются за помощью.

Боже мой, у меня своя эпопея, а я еще чужие судьбы разгадываю.

— Сделай ноты! — отдал загадочный приказ он, давай мне знак еще раз прокрутить кристалл.

Флейтистка засияла еще сильнее, хотя казалось, куда уж больше, взяла пустой листок и, создав мудреную сеть заклинания, начала «делать ноты». Внезапно из кристалла к ее рукам, а затем к листу, протянулась зеленая ниточка. Я с любопытством заглянула туда и с удивлением заметила, что лист больше не пустой и на нем, последовательно за мелодией, вырисовываются ноты.

Вот это магия, вот это я понимаю!

— Занятно, правда? — хмыкнув, спросил дирижер. — Он у нас такая уникальная, в Академии училась вот, а толку то, если работает обычной музыкантшей.

Я ничего не ответила на его реплику, продолжив заворожённо следить за действиями девушки.

— Мина, леди выступать через две минуты! — нетерпеливо напомнил он.

— Еще немного, я не могу забежать вперед музыки, — сосредоточенно отвечала она, не отрывая взгляда от нотного листа.

Бал, тем временем, продолжался, только без музыки, но людям она была и не нужна. Снова возобновились разговоры, смех и звон бокалов. Выступление княгини Досской может и не было забыто, но первое впечатление уже угасло.

Хорошо бы так и осталось, мне не нужно внимание.

— Готово! — звонко отрапортовала Мина, любовно разглядывая лист, с двух сторон испещренный мелкими знаками, совсем отличающимися от земных нот.

— Копируй.

— Минуту.

Пока девушка копировала ноты и раздавала их музыкантам, я еще раз прокрутила у себя в голове слова песни и попыталась утихомирить волнение. В любом случае, меня никто не узнает, поэтому бояться просто бессмысленно.

— Все, миледи, вам пора! Как вас объявить? — напомнил дирижер и не меняя голоса рявкнул: — Мина, на место!

— Скаймея Патри, — вновь пригодилось то самое имя, к тому же, оно было единственным, что всплыло в голове.

Пока девушка бежала вглубь оркестра я выходила на сцену.

Кто-то мазнул по мне взглядом, кто-то даже не посмотрел. Это успокоило. Заиграла музыка, я поймала мелодию, немного покачиваясь в такт, и начала петь.

Не знаю почему, но все резко стихли и повернулись в мою сторону. Конечно, неизвестный язык…

Я пела, забыв про волнение, медленно обводя взглядом толпу, по правилу, не задерживаясь ни на ком больше трех секунд. Музыканты играли прекрасно, будто уже сотню раз слышали эту мелодию, а я пела, даже не стараясь вспоминать слова — они сами всплывали в памяти.

Микрофона не было, руки девать некуда, поэтому я сначала сцепила их перед собой, но потом начала просто плавно покачивать ими.

Где-то в толпе выловила лицо Вайрена-Ирвис, сосредоточенно наблюдавшего за мной. Когда мы пересеклись взглядами, он, ободряюще улыбнувшись, кивнул мне. Я тоже слегка улыбнулась, продолжая петь.

Песня приближалась к припеву, и я нашла глазами Реднота, который, тоже наблюдал за мной, стоя рядом с собеседниками. На нем я долго не задержалась и продолжила путешествовать взглядом по толпе.

И пожалела об этом.

Достаточно близко к сцене, не отрывая от меня глаз, стоял Лейн. В его взгляде было столько счастья, что я могла бы растеряться от этого, если бы не начался припев.

Я не могла отвести взгляда. Это неправильно, это плохо, это некрасиво, в конце концов! Но ничего не поделаешь, создавалось ощущение, что пою только для единственного слушателя.

Припев этой песни сам по себе очень эмоциональный, поэтому я спаслась от плена его взгляда, закрыв на секунду глаза.