Айя Субботина - Простокровка из Дра'мора

– Ты вообще не похожа на проклятокровную и.

Остальную фразу проглотил ритмичный нарастающий гул. Все как по команде обернулись на Разрыв. Толчки шли с его обратной стороны – из глубины. С каждой секундой они становились все сильнее, бились все чаще, радужная пленка вспучивалась, на ее поверхности поднимались и опадали полупрозрачные волны, пока вся поверхность не превратилась в настоящий штормовой океан.

– Иза, отведи их в безопасное место, – попросила Марори.

Слава Светлым, дра’морку не пришлось просить дважды. Должно быть, девчонка была неплоха в своем деле, потому что даже ее коротких манипуляций над раненной женщиной хватило, чтобы та по крайней мере могла идти самостоятельно, хоть и сильно хромая.

– Предлагаю оставить разговор на потом, – озвучил предложение Тинд. – Эй, Мар, оторви ей башку, если меня прикончат. Но только если прикончат. В противном случае сам это сделаю.

«Надо же, у нас имена похожи», – только теперь зачем-то подумала Марори за секунду до того, как на кипевшей глади Разрыва появилась первая трещина.

Звук был такой, словно ушные перепонки насквозь прокололи ржавым прутом. Захотелось поддаться соблазну, бросить Энигму и закрыть голову руками, иначе она вот-вот треснет. А еще лучше развернуться и просто сбежать, спрятаться где-нибудь в развалинах. Но какой же она тогда Потрошитель? В голове возник осуждающий образ Кулгарда, который однажды сказал, что не учил ее защитной стойке «я сижу на заднице».

Трещина увеличилась и сквозь прореху потекла мутная шипящая жижа, больше похожая на гниль.

– Я не смогу запечатать Разлом сейчас! – силясь перекричать шум, предупредил Тинд. – Что бы не лезло с той стороны, оно слишком крутое и большое. Прежде придется его грохнуть.

Марроу по-звериному оскалился. Неужели недавно он в самом деле казался ей милым? Марори начала всерьез сомневаться, кого опасаться больше: голодное порождения Хаоса или этого стремительно теряющего человечность небеснорожденного?

Когда из Разрыва показалась покрытая нарывами лапа, стало ясно, что Хаос подготовил «свежему мясу» достойный прием. Светлые, если у него одна рука такая, то он сам, должно быть, размером с телеграфный столб.

«Ты – нильфешни, ты подчинила его.»

– Сатис. – одними губами беззвучно позвала Марори.

И услышала предназначенный лишь для нее шакалий вой пополам с гудящим: «Я с тобой – до конца».

В книгах ничего не пишут о том, как именно прирученное порождение Хаоса является на зов своего хозяина, а из разговоров однокурсников Марори смогла сделать лишь один вывод – у всех по-разному. Ниваль частенько жаловался, что его «Стрекоза» (странное прозвище для здоровенной летающей твари с полуметровым жалом, наполненным смертельным ядом) частенько отказывается являться в истинном обличии, предпочитая более миролюбивое и значительно более жалкое, вроде огромной зеленой бабочки с огромными выпученными глазами. А Кулград в минуту ностальгии поделился рассказом о том, как его порождение вздумало явиться в компании мелких галдящих тварей, которые, хоть и не представляли опасности, но порядочно подпортили ему нервы.

Марори не знала, как именно явится Сатис, но почему-то не сомневалась, что материализация такой громадины должна быть по меньшей мере необычной. Сначала по земле потянулись черные нити, которые начали медленно сворачиваться в маленький смерч, который рос и расширялся прямо на глазах. Что ж, похоже, Сатис не отличался особой оригинальностью и использовал тот же трюк, что и в знаменательный день их встречи.

Когда массивная фигура материализовалась и встала у нее за спиной, трещина расширилась настолько, что тварь с обратной стороны протиснулась почти на половину. И ее размеры ужасали.

– Охренеть. Что б меня. Да ну нафиг! – попеременно глядя то на призванного фэлфаэра, то на порождение, которое неудержимо лезло в мир живых, выкрикивал Тинд.

Он так увлекся, что совершенно забыл о своей роли в их маленькой вот-вот грозившей начаться войне. А когда Сатис встал у Марори за спиной, ей отчего-то остро захотелось натравить фэлфаэра на этого умника и вырвать его поганый язык, которым он – минуты не прошло! – бахвалился, что оторвет ей голову.

Разлом, наконец, не выдержал и треснул сверху вниз, как спелый арбуз. Им в лица ударил настолько крепкий гнилостный смрад, что Марори едва не сшибло с ног. К счастью, Тинд все-таки справился с растерянностью и прикрыл их защитным барьером.

Тварь была поистине огромной. Этакая гора с двумя парами рук, мощным, покрытым слизью телом и полным отсутствием головы. В том месте, где ей полагалось быть, торчал фонтан извивающихся, больше похожих на языки щупалец.

Порождение вывалилось на землю, затрясло щупальцами, которые на несколько секунд вытянулись в струнку, а затем снова ожили, заметались. Именно они заменяли созданию глаза, именно ими оно слышало и воспринимало малейшее движение, именно с помощью них питалось.

Угурд – мерзкий пожиратель гнилой плоти. Марори помнила, как на одну из своих лекций профессор Дохляк принес его забальзамированное щупальце и как долго дотошно рассказывал, насколько оно опасно даже в забальзамированном виде, несколько месяцев спустя после того, как его отсекли от тела. Одной капли токсина с такого щупальца достаточно, чтобы жертву парализовало. Но и это не самое страшное. Что может быть неприятнее паралича в непосредственной близости от недружелюбной твари из Хаоса? Только вся гамма чувств, рожденная активным гниением собственных внутренних органов. Потому что Угурд был тем еще гурманом и предпочитал всасывать жертву уже в переваренном виде.

– Сейчас будет больно! – с каким-то веселым азартом закричал Тинд. Выставленный им барьер налился золотистым сиянием, побежал густой рябью, которая быстро оформилась правильной сеткой из шестигранников.

Марроу неспешно вытащил пистолеты.

Громко выдохнув, будто разгневанный кит, тварь сорвалась с места и понеслась на двуногую добычу.

Грянули выстрелы. Пули беспрепятственно прошивали барьер Тинда и клевали тело создания из Хаоса. Клевали – самое подходящее слово. Ошметки плоти и крови, что неизменно разлетались в стороны после каждого попадания, нисколько не смущали и не задерживали чудовище. Похоже, оно вообще не особенно замечало, что находится под прямым обстрелом.

Не заметило и барьер. Тот разлетелся с приятным мелодичным звоном – будто сотню колокольчиков тронул порыв ветра. Впрочем, топот набегающей твари оказался куда громче. Последние несколько метров та и вовсе преодолела за мгновение и на всем ходу налетела на Марроу. Тот то ли не успел, то ли не посчитал нужным увернуться, а потому подлетел над землей, отброшенный словно мяч. Тинд бросил взгляд на Марори (ей даже показалось, что небеснорожденный в извинении повел плечами) и метнулся брату на помощь.