Ирина Матлак - Иссушение

Когда парная часть танца подошла к концу, Лосгар незаметно отошел в сторону, оставив студентку одну в центре зала. В это же время нежная музыка плавно сменилась более динамичной, и Джолетта моментально перестроилась. Ее движения приобрели новую яркую окраску, но сохранили при этом прежнюю гибкость и грацию. Джолетта кружилась по залу, изгибаясь и одновременно управляя водными лентами, которых постепенно становилось все больше и больше. Со стороны это зрелище выглядело завораживающим и невероятным — ленты окружали ее, переплетаясь и извиваясь точно змеи, но при этом не касались друг друга. Это был высший класс. Мастерство, отточенное годами занятий.

В какой-то момент Джолетта забыла обо всем — о том, что сдает экзамен, что находится в академии, что на нее смотрят десятки человек, ожидающие ее провала. Существовали только она, музыка и движения, в которые она вкладывала всю душу.

Когда отзвучал последний аккорд и она вернулась к реальности, в зале в очередной раз повисла полнейшая тишина. Джолетте казалось, что ее ограждает непробиваемая ватная стена, поглощающая все звуки. Зато лица всех адептов были настолько красноречивыми, что никаких слов и не требовалось. Она знала, что выступила изумительно и, бросив победный взгляд на застывшего статуей профессора Нарвиса, заметила, насколько он поражен. Его растерянный и ошарашенный вид вознес самоощущение Джолетты до небес. Она посмотрела на Верн и Крэсбора — они выглядели примерно так же. А вот лицо ректора, как и всегда, отражало внутреннее спокойствие, и лишь внимательнее присмотревшись, можно было заметить на нем одобрение.

Внезапно ватную тишину нарушили несколько несмелых хлопков. За ними тут же последовали другие, и уже через пару секунд воздух сотрясли бурные аплодисменты. Сердце Джолетты бешено стучало, в голове проносилась вереница разнообразных мыслей. Это был триумф, минута славы, на короткий миг вернувшая ее в прошлую жизнь.

— Я полагаю, это «отлично»? — спросил магистр Лосгар после того, как овации смолкли. — Профессор Нарвис, как вы считаете?

— Д-да, — с запинкой произнес ошарашенный преподаватель.

Под пристальным взглядом присутствующих он неловко взял в руки журнал и подрагивающей рукой поставил напротив графы «Анна Тьери» высший балл. Вслед за этим прозвенел звонок с пары, и когда Джолетта вышла из зала, ее тут же окружили взбудораженные адепты. Все наперебой спрашивали, где она научилась так танцевать, а некоторые даже порывались взять у нее несколько уроков. Пока Джолетта пыталась отвечать на обрушившийся ворох вопросов, параллельно она заметила пробирающегося к ней сквозь толпу Дамиана. Подойдя, Крэсбор бесцеремонно растолкал стоящих поблизости магов и, подхватив Джолетту под руку, потянул ее за собой.

— Нужно поговорить, — тихо проговорил он и тут же угрожающе добавил: — Даже не думай сопротивляться и спокойно иди за мной. Иначе пожалеешь.

В аудитории царил полумрак. Окна были зашторены, и сквозь них пробивался лишь редкий рассеянный свет. На преподавательском столе тускло горел единственный светильник, в воздухе витал ненавязчивый запах ароматического масла. Вся созданная обстановка была направлена на то, чтобы способствовать расслаблению и углублению в себя.

За столами адепты сидели по одному и пытались сосредоточиться на внутренних ощущениях — у кого-то получалось лучше, у кого-то — хуже, а у кого-то не получалось совсем. Ника относилась к последним. На парах прорицания она всегда чувствовала себя полнейшим дилетантом и, сколько бы ни пыталась, приоткрыть завесу будущего по велению профессора Гвирел не могла. К этой преподавательнице Ника испытывала двойственные ощущения — с одной стороны, была благодарна ей за свое случайное зачисление в академию, а с другой — профессор ее немного настораживала. Впрочем, Ника понимала, что эта настороженность была вызвана предвзятым отношением к самому прорицанию. Да и внешность у преподавательницы была своеобразной — бледно-голубые, почти прозрачные глаза, такая же бледная кожа и белые прямые волосы, свободно спускающиеся до середины спины. Вкупе с темным длинным балахоном, который предпочитала носить профессор Гвирел, ее облик и вовсе казался пугающим.

— Ну и что у нас здесь? — неожиданно услышав рядом с собой низкий голос, Ника вздрогнула. — Что ты видишь?

В ответ Ника промолчала и неуверенно пожала плечами. Все пары прорицания были похожи — вначале профессор Гвирел давала адептам умеренную дозу информации, изъясняясь при этом более чем абстрактно, а затем им предстояло молча сидеть, концентрироваться и «смотреть». Это самое «смотреть» Нике не давалась ни в какую, а уж о том, чтобы «увидеть», речи вообще не шло. У пары человек с курса несколько раз случались видения, и они заверяли, что ощущения возникали просто непередаваемые.

Еще на самом первом занятии профессор Гвирел предупредила, что для занятий прорицанием нужна тонкая, но устойчивая психика, и это утверждение окончательно убедило Нику в том, что прорицание — не для нее. Сама преподавательница, да и некоторые талантливые в этой области адепты выглядели и вели себя так, словно были слегка не от мира сего, и Нике совершенно не хотелось становиться похожей на них и погружаться во все эти прорицательские дебри.

— Ты меня слышишь? — второй раз обратилась к ней профессор, повысив голос.

— Слышу. Но не вижу, — все-таки отозвалась Ника, мечтая лишь о том, чтобы эта пара поскорее закончилась. — Ничего не вижу!

Преподавательница смерила ее недовольным взглядом и хмыкнула:

— Н-да, способности и впрямь минимальные. Но это вовсе не знач…

Договорить ей не дал внезапно прозвучавший тоненький голос, доносящийся с последних рядов. Все присутствующие тут же обратили взгляды на хрупкую неприметную девушку — одну из тех, кто собирался выбрать прорицание своим профилем.

Бледная как привидение Мира смотрела в одну точку и, растягивая слова, нараспев произносила:

Пока Мира говорила, вид у нее был абсолютно отсутствующий, а взгляд — устремлен в пространство. Когда она произнесла эти странные слова, то моментально пришла в себя и оказалась растеряна не меньше, чем все остальные. Ника, которая, казалось бы, за это время уже привыкла к странностям, все равно ощутила пробежавшую по телу нервную дрожь. Все это выглядело жутко. К тому же она уловила исходящее от профессора Гвирел напряжение, и это не могло не тревожить.