Андрей Голышков - Карта Саммона са Роха

Постоял немного послушал. Гробовая тишина. Ему так не хотелось спускаться по незнакомой деревянной лестнице — по которой как ни старайся бесшумно пройти не получится. Но надо.

Повезло. Добрался почти без скрипов и первым кого увидел, был спящий на лежаке Глинт. Его братца Бинша и собачки Жуськи в комнате не было.

Вейзо нагнулся к Глинту, и отпрянул… Глаза старичка были открыты, обезьянья рожица застыла в перекошенной улыбке, изо рта и страшной резаной раны на горле вытекала кровь. Вейзо снова нагнулся, хотел закрыть покойному глаза, но шестым чувством уловив приближение опасности, разогнулся разом и вскинул руки, вымётывая в ладони ножи из рукавов. Развернулся. В дверном проёме стояла тёмная фигура.

— Где карта? — минуя стадию прелюдии, тихо спросил незнакомец. Лица его Вейзо не видел, оно скрывалось за черным платком; а вот глаза были глазами настоящего безжалостного убийцы, каким был и он сам.

— Нет у меня никакой карты, — Вейзо сделал шаг назад и в сторону, поиграл ножами.

— Смерти хочешь?! — без эмоций спросил тёмный.

Ещё совсем недавно на этот привычный вопрос Вейзо непременно бы ответил: «ага», теперь же решил промолчать. Он начал движение вправо, собираясь обойти стол, но вовремя увидел распластавшееся в кровавой луже тело Бинша.

Глаз метнулся к убийце, потом к мёртвому старичку, вернулся к убийце. Братья мертвы. Ждать и разговаривать больше небыло смысла. Нужно уносить ноги.

Он шагнул назад, боясь поскользнуться, и стремительным отработанным годами движением двух рук метнул во врага пару ножей. Тот успел отклониться, взмахнул рукой, тускло блеснуло лезвие рап-саха. Не помогло, первая мётка была им успешно отбита, а вот вторая вонзилась в шею. Кровь брызнула фонтаном, къяльсо медленно сполз вниз, хватаясь за дверной косяк обеими руками.

Ктырь втянул в себя воздух и задержал дыхание.

«А гонору-то, гонору. Ты один что ли был?» — не поверил он в счастливый для себя исход. Он прошел через комнату остановился у открытой двери. И — «да»! — не один, тихие голоса как минимум двух компаньонов почившего душегуба отчётливо слышались из темноты дальней от Вейзо комнаты; скоро они, наверняка, решат узнать, куда же запропастился их собрат по ремеслу, посланный с простым, как им казалось заданием: прикончить Вейзо и вернуть карту Саммона са Роха.

Ктырь отскочил назад и в сторону, понимая, что находится в пятне света от лампы, оставшейся у него за спиной. И очень, надо сказать вовремя это сделал — в проеме двери одна за другой мелькнули три чёрные фигуры.

«Не двое, а трое. Не угадал я», — огорченно подумал он, одну за другой выбрасывая в новую цель ещё пару мёток. Тут же, на ходу выхватывая из кожаря два последних ножа, рванул назад к тумбе с хирургическим инструментом Глинта.

Реакция, надо отметить, и у вновьприбывших была на высоте — прыснули в стороны, что от света лампы тараканы на кухне.

Двое в темноте растворились — как не было. Один оказавшийся необычайно вёртким и быстрым, мало того что уклонился от летящих в него ножей, но преодолев расстояние в семь шагов всего в два прыжка, как разъяренный древесный кот, кинулся на Вейзо. Вытянувшись в полёте в струну он схватил его за ногу в тот самый момент, когда онталар был уже почти у «разделочного» стола. Пальцы его вцепились мертвой хваткой в лодыжку Вейзо; он повалился на пол, ладони его проскользнули по крови усопшего Бинша.

Сильно выдохнув, Вейзо рывком перевернулся на спину, и ударил по державшим его левую ногу рукам каблуком. Нападавший взвыл от боли и ослабил хватку, в глазах его пылало пламя ненависти. Изловчившись, Вейзо швырнул один нож в исказившееся, со зловещим оскалом рта лицо — мимо. Тут же перебросил из неудобной левой руки в правую второй последний свой нож и с досады метнул и его — снова мимо.

— Держу его! — прохрипел къяльсо своим. — Ко мне, быстро!

Вейзо дёрнулся, заскользил, шлёпая ладонями по кровавой луже. Ухватившись за ножку тумбочки, он повалил её на бок, стараясь сделать это так, чтобы его не накрыло стальным водопадом. Сверху со звоном посыпались, сверкая инструменты: коловорот, пила, молоточек, ещё много-много всего.

Дзыньк… дзыньк, дзыньк, дзыньк, — четыре тоненьких цельнометаллических ножичка как один (видимо имели соответствующий для того центр тяжести) рядком воткнулись в доски пола.

Вейзо дёрнулся ещё раз, проскользнув в крови, вытянул руку — схватил один и метнул его в стремительно приближающуюся к нему фигуру. Попытался схватить второй, хотел в вдогонку метнуть, но в это время державший за ногу с остервенением дёрнул его на себя. Впрочем, как оказалось, дабы утихомирить двух спешащих на помощь къяльсо ещё одного ножа и не надо было. Стальная молния вспорола шею первого, пробил позвонки, и, вылетев с другой стороны, вонзилась в грудь идущего следом. Тот, что держал Вейзо за ногу яростно выругался, перехватился, цепляясь за ремень и штанину, подтянул себя и навалился на онталара сверху. Двинул ему локтём в челюсть а за тем попытался ткнуть кулаком, метя в глаз. Вейзо дёрнул головой, и, нащупав в кровавой луже рукоять Глинтова молоточка, лупанул им в центр нависшей над собой тёмной массы — раз, другой, третий! Раздался хруст, перекошенное в ярости лицо Ктыря оросили горячие капли крови. Тело на нём обмякло и начало заваливаться набок.

«Что ж это такое — с каждым днём жить всё труднее и труднее!»

Он отпихнул труп в сторону, встал, пошатнулся, и, угрожающе стряхнув с молотка кровь, направился к выходу. Все враги были мертвы. Выдернув чудо-ножичек на две трети засевший в груди одного из них, скептически оглядел, сунул в специальную прорезь наруча.

— Роскошная, какая вещица!

Он вернулся в комнату и взял с полки бутыль с обезболивающим, которое давал ему покойный Глинт. Памятуя как его вырубило, пить не стал: потом, — подумал. Собрал все ножи, свои и чужие, заботливо вытер и распихал по щелям кожаря и карманам.

— Спасибо за помощь и сочувствие, Глинт, — сказал, окидывая комнату взглядом, — и за ножи твои чýдные благодарю. До встречи на том свете, друг. «Что за слова такие мне последнее время в голову лезут? — фыркнул он брезгливо, — Никогда так не говорил… Занёс мне всё-таки тогда в Седогорье этот треклятый Крэч какую-то болячку на кончике сурги!»

— Поужинаешь с нами, Сэт'Асалор?

— С удовольствием!

Рыцарь подошёл, поклонился сперва Латте, как того требовали приличия (за что она наградила его очаровательной улыбкой), и лишь затем — Таэм'Лессанту.

— Тогда будь любезен, накрой на стол.

Воин ухмыльнулся.