Диана Удовиченко - Семь камней радуги

Пользуясь тем, что Пржевецкий перестал сверкать глазами, Макс представился и вкратце рассказал ему историю похищения сапфира. Граф, выслушав его, долго молчал, потом спокойно сказал:

– Мне жаль, граф… то есть, Макс, что вы были такого невысокого мнения о моей честности. Если бы вы потрудились прийти ко мне и рассказать все начистоту, я просто отдал бы вам этот камень.

– Помилуйте, но ваша репутация… - начал было Макс, но осекся, увидев протестующий жест Пржевецкого. Тот продолжил:

– В других обстоятельствах я вызвал бы вас на дуэль, но сегодня мы сражались бок о бок, и я готов считать все, что произошло раньше, просто недоразумением. А сейчас я предлагаю вам ужин и ночлег - уже стемнело, а путешествовать ночью опасно.

Макс согласился с легким сердцем, почему-то веря, что граф не станет мстить, или пользоваться случаем, чтобы завладеть Викторией. Тут вошел лакей, один из тех, кто сражался во дворе вместе со своим господином, и объявил, что ужин накрыт в столовой. Граф предложил руку Виктории, и вместе с ней пошел впереди. Макс взял под руку Аню, Гольдштейну досталась Милана. В столовой их ждал обильный и роскошный ужин. Все, проголодавшись после бурно проведенного вечера, ели с большим аппетитом. Только Макс все еще чувствовал недомогание. Посидев немного, он выпил бокал вина, встал и, сославшись на усталость, прошел вслед за лакеем в комнату для гостей.

В огромном замке для каждого нашлась уютная большая комната. Комната, доставшаяся Максу, располагалась на втором этаже, окна ее выходили во двор. В центре стояла огромная полукруглая кровать, по обеим ее сторонам - низкие столики, заставленные вазами с фруктами, сладостями и графинами с прохладительными напитками. Ноги утопали в пушистом ковре, который закрывал весь пол комнаты. Макс присел на кровать, борясь с головокружением. Роки, вбежавший следом за ним, вспрыгнул рядом. Пес внимательно посмотрел на хозяина и тихо, угрожающе зарычал.

Макс чувствовал слабость, в ушах отдаленным эхом звучало:

– Эй-а-а, за Рамира!

Роки зарычал громче. Макс, пытаясь успокоить его, погладил теплую спинку. Прикосновение к псу немного привело его в себя. Роки проговорил между рычанием:

– Выйди на балкон. Борись!

Макс оглянулся: то, что он сначала принял за большое, во всю стену, окно, было балконной дверью. Он встал с кровати, толкнул дверь и вышел на широкий балкон. Солнце уже село, и вокруг замка сгущались сумерки. Пахло свежестью, воздух был прохладным и бодрящим. Подняв голову к небу, Макс попытался сосредоточиться на своих ощущениях и избавиться от чужого присутствия в своем сознании. Он глубоко вдохнул, закрыл глаза и широко раскинул руки. Тотчас же потоки энергии извне проникли в его тело, омывая и очищая, придавая сил для борьбы. Чужие голоса, звучавшие в голове, становились все тише, слабость проходила, уступая место беспричинной радости, ощущению слияния с природой. Макс радостно улыбнулся и открыл глаза, пропуская через себя эти потоки, чувствуя их слияние со своей энергией. Вдруг что-то произошло в его сознании, он как будто услышал внутри себя крик боли и ярости, и все прошло. Ощущение единения с окружающим миром исчезло, но прекратилось и головокружение, исчезли голоса, выкрикивающие непонятный клич.

Он вернулся в комнату. Роки, внимательно принюхавшись, успокоился и прекратил рычать. Макс почувствовал сонливость и улегся на кровать. Пес пристроился в ногах, еще раз внимательно взглянул на хозяина, и мирно захрапел.

Макс закрыл глаза и задремал, постепенно погружаясь в глубокий спокойный сон. Вдруг он ощутил тяжесть в груди и удушье. Тут же в ногах завозился, порыкивая, Роки. Не открывая глаз, Макс спокойно провел рукой по груди и, ощутив что-то мягкое и лохматое, спихнул его с себя.

– Чего толкаешься? - раздался с пола обиженный голос.

– А что у вас за дурацкая манера общения? - сонно пробормотал Макс.

Не зажигая свечи, он нащупал на прикроватном столике вазу с фруктами, ухватил большое яблоко и протянул его в ту сторону, откуда шел голос.

– На, как там тебя, Петшик, что ли? И иди уже отсюда, дай поспать.

– Спрашивай! - буркнул Домовой с набитым ртом.

– Не буду, и так знаю, что ты мне ничего хорошего не напророчишь.

– Ну и ладно, я сам скажу, - Петшик, видимо, из чувства противоречия, провыл:

– К добру-у-у! - и исчез.

Макс усмехнулся в темноте, повернулся на бок и крепко уснул.

Теперь вся жизнь Рамира была подчинена одному стремлению: выполнив необходимую работу по дому, получив от Зуливана новый урок, он с нетерпением ждал, когда старый волшебник уснет, а затем пробирался в библиотеку, где его ждали книги по черной магии. Рамир читал их, отрываясь только для того, чтобы выписать на пергаментный лист какие-нибудь особенно важные формулы. За это время он узнал, как навести на человека смертельную порчу, как приготовить любовное зелье, выпивший которое потеряет покой и сон, и станет покорным рабом того, кто это зелье ему подмешает; узнал имена демонов низшего уровня и способы их вызова, рецепты страшных ядов, от которых нет противоядия, и рецепты болезнетворных зелий, заклинания, произнеся которые, можно превратить толпу в покорное стадо, повинующееся чужой воле. Как вырастить в пробирке гомункулуса - уродливое существо, подобное человеку, как наслать мор на домашний скот, как оживить мертвого на одну ночь - все это, и многое другое, нашел Рамир в книгах. Он выучил наизусть множество заклинаний и проклятий, переписал формулы ядов и зелий, и мечтал лишь об одном: попробовать их на практике. Под утро, когда его глаза закрывались от усталости, он прятал книги и свои записи, и спускался вниз, чтобы отдохнуть пару часов до того, как проснется Зуливан.

Такое напряжение не могло не отразиться на юноше: Рамир похудел, стал нервным и пугливым, и все время пребывал в состоянии, похожем на полусон. Но он не оставлял своих занятий, отыскивая в библиотеке все новые и новые фолианты, и осваивая знания, содержащиеся в них, с неистовым упорством. Старый Зуливан не замечал перемены, произошедшей в его ученике, он весь был погружен в свои опыты и изыскания. Иногда к нему приходили за помощью жители города, и волшебник не отказывал им: лечил больных, снимал порчу, составлял лекарственные порошки и настойки, беря за это совсем небольшую плату.

Однажды утром в дверь постучали. Зуливан открыл и впустил в дом пожилого худощавого человека. Рамир, который в этот момент мыл в лаборатории пробирки, поднял голову и узнал в вошедшем Лауса - угольщика, который не раз издевался над ним, прогоняя его от угольной ямы. Угольщик просил Зуливана дать ему лекарство от кашля, который мучил его по ночам.