Мишель Роуэн - Книга духов и воров(ЛП)

— Да особо нечего и рассказывать. Ливиус всегда говорил, что я тупее червяка.

— Что ж, Ливиус ошибался. Для меня ты — какой угодно, но только не тупой. Ты….очаровательный.

И она улыбнулась ему красивой улыбкой, которая вызвала в нем дрожь.

— Раньше никто не называл меня очаровательным. — признался он.

— Ух ты! Нам действительно нужно поработать над твоей уверенностью в себе, не так ли? У нас есть хорошая подборка книг для наработки уверенности в себе в магазине. Как бы я хотела, чтобы у меня с собой была парочка, и я что-то могла процитировать тебе.

Мэддокс нахмурился.

— Ты тратишь свое время, Бэкка Хэтчер. Когда богиня узнает, что я не контролирую свою магию и не способен вызвать дух того, о котором она лишь догадывается, что он мертв, то приговорит меня к смерти. У меня остался всего лишь день жизни, вот и все.

Ее улыбка исчезла.

— Если бы я могла врезать тебе прямо сейчас, то точно сделала бы это. С силой. Наверняка, со всей силой, которая у меня есть, чтобы это привело тебя в какое-то другое чувство и вывело из ступора.

Подобная реакция вызвала у него нервный приступ смеха.

— Прошу прощения, если прозвучало мрачно, но это правда. Реальная ситуация, очень даже реальная. Я умру, и никто не поможет мне. Посмотри правде в глаза, Бэкка. Без Ливиуса я одинок.

— Ты не одинок. У тебя есть я, и я никуда не уйду. — сказала она решительно, даже сердито. — Когда ситуация усложняется, я верю в одно, Мэддокс. Мою интуицию. Она подсказывает мне, какую книгу прочесть, даже если отзывы о ней плохие, какой фильм посмотреть, даже если никто не хочет его смотреть, с какими друзьями дружить, не зависимо от того, популярны они, или одиноки, умны или глупы, как пробки. И именно она подсказывает мне, что ты не умрешь. Ты важен для этого мира. И дорог мне. Понимаешь? Ты и я, мы теперь друзья. А друзья помогают друг другу в эти ваши плохие, пугающие змеями — монстрами и богинями, всякими там ведьмами, времена.

Друзья. Он повторил это слово. Конечно, он знал, что оно значит. Тем не менее, раньше у него никогда не было настоящего друга. Такого, на которого можно было бы положиться или доверить секрет. Секрет всей его жизни.

— Теперь перестань трусить. — продолжила Бэкка. — и давай разработаем план, как, черт возьми, вытащить тебя отсюда.

Он вскочил на ноги, его глаза загорелись — в них мелькнула неловкость, сменившаяся яростью в один момент.

- Трусить? Я не трус. Как ты могла сказать, что я…

— Наконец — то немного эмоций! Рада видеть это. — теперь она улыбалась. — И кстати, я не считаю тебя трусом. Я сказала это, чтобы ты как — то отреагировал. Любой, кто встретится с этой женщиной, Валорией, и ее магической змеей и не разразится испуганными рыданиями, уже храбрец. Ты — храбрый, Мэддокс.

Момент ярости прошел так быстро, как и нахлынул. Он не был храбрым, ну не совсем храбрым, если честно, и стоило в этом самому себе признаться, но в эту минуту предпочел не исправлять ее, так как сам твердо считал, что трусом он все же никогда не был. Если она действительно верила в него, может, он попытается сам в себя поверить. И если каким — то чудом сможет помочь ей, как она и предполагала, тогда он сделает это без возражений.

— Расскажи мне больше про книгу, о которой ты упоминала раньше. Та, которая, как ты веришь, отправила тебя сюда.

Бэкка начала рассказывать о переплетенном в кожу манускрипте с незнакомым, черно — золотым письмом, которое невозможно было прочитать, и которое было украшено рисунками, но их прервал звук металлического ключа в замке. Дверь в темницу широко открылась. Два охранника втолкнули внутрь грязного мужчину в рваной одежде. Его лицо было в крови, как будто его только что били, и воняло от него так, словно он постоянно купался в коровьей моче.

— К тебе компания, колдун. — сказал ухмыляющийся стражник Мэддоксу. — Если выживешь, проведя ночь с таким, богиня увидит тебя завтра в первую очередь.

— Подождите, не… — начал Мэддокс, но они закрыли дверь, и маленькая камера погрузилась снова в темноту.

Человек стоял в центре, разглядывая Мэддокса, его глаза ярко выделялись на фоне грязного, окровавленного лица. Мэддокс обменялся враждебно — настороженным взглядом с Бэккой.

— Сегодня. — проговорил человек. — Завтра. Вчера. Они все. Все подряд. И вот тут ты, и мы начнем. Будем танцевать. Счастливо и весело, ла-ла-ла.

Мэддокс услышал, как охранники загоготали снаружи, затем увидел налитый кровью глаз, появившийся в окошке и смотрящий на них.

— Наслаждайся обществом нового друга, колдун. — сказал страж. — Возможно, сумасшедший Барни разорвет тебя на части и сожрет кусок за куском до рассвета, обглодав твой череп. Спокойной ночи!

— Да, череп, — повторил сумасшедший Барни, запуская пальцы, черные от грязи в длинные спутанные волосы. — Моя любимая часть. — при этом он издал звуки напоминающие чавканье — Съесть все до конца!

Мэддокс, извернувшись, прошмыгнул мимо него к двери и замолотил в нее кулаком так, что был уверен, там точно появится синяк.

- Выпустите меня отсюда!

Стражи только рассмеялись. На цыпочках он выглянул в окошечко, увидев, как они уходят прочь, посматривая на других узников.

— Не паникуй. — сказала Бэкка, обратив все свое внимание на нового сокамерника. — Отсюда есть выход.

— Да? Может, выскажешь пару предположений, пожалуйста?

— Та — а — к, есть тот отталкивающе — душащий магический прием, который ты использовал до этого. Я знаю, ты говорил, что не можешь контролировать его, но может быть, если твоя жизнь в опасности….

Он прикусил нижнюю губу.

— А есть еще идеи, которые не работают?

— А, он говорит с духами. — сказал сумасшедший Барни, уставившись в потолок, который был выше их всего на пару дюймов. Он вытянул руки в другую сторону ладонями вверх. — Духи, придите к нам. Выскажите нам ваши предложения. Мы примем их с благодарностью.

Затем он медленно покружился, маниакально смеясь. Мэддокс уставился на него. Сумасшедший Барни перестал кружиться и бросил на Мэддокса любопытный взгляд.

— Они ушли….те, кто подслушивают? Те, кто навострили уши в нашу сторону и получают удовольствие от нашего дискомфорта? Глупые они, глупые мы. — он покачал головой. — я очень голоден. А скоро подадут ужин?

Мэддокс оперся спиной о стену.

— Уверен, они вернутся через минуту с подносом.

— Да, да. Да. Конечно, придут. Не захотят позволить своему главному узнику разговаривать слишком долго с таким как я без чего-то, удовлетворяющего мой аппетит.

— Разговоры — это хорошо. — вставила Бэкка, у нее был брезгливый вид. — Поддерживай его болтовню. Он выгляди и вправду сумасшедшим.

Да, казалось, сумасшедший Барни честно заслужил свое прозвище.