Екатерина Елизарова - Путь в Эльдорис

— Ужас… — Аня.

— Прости меня, Таня, я так виноват! Не заметил тебя. Прости! — Гриша.

— Ну, я, кажется, в порядке. А что случилось? — спросила я хрипло.

— Ты ушла под воду. Очень быстро, я не успел тебя ухватить, — сказал парень.

— А потом мы стали нырять, но не могли тебя нащупать. Кошмар. Больше никогда не буду играть в водный волейбол в озере, разве что в бассейне, — сказал Леша.

— Видимо, я потеряла сознание, но кто-то из вас все-таки вытащил меня, спасибо.

— Не совсем, — сказал Макс, который, как и Ян, не принимал участие в этой забаве. Он то ли не любил, то ли не умел плавать.

Я вскинула на него удивленный взгляд.

— Как же тогда я здесь оказалась?

— Сами не поймем, — сказал Гриша. — Вода будто сама тебя вытолкнула.

— Точно, никогда такого не видел. Забурлила, как подводный гейзер, расходясь волнами из одной точки. Как будто ты сама выныривала на большой скорости. Только сама-то ты при этом была в отключке, — подтвердил Леша.

— Может, там газы какие-то подводные… В любом случае, купаться больше мне как-то не хочется, — сказала Аня.

— Да уж, и мне. И зябко уже как-то. Тань, пойдем к костру. Ты как, идти сможешь? — спросила Света и, дождавшись моего кивка, помогла подняться.

«Ну вот, опять чуть было не лишилась жизни», — подумала я отстраненно и послушно пошла за ней.

Макс так никак и не прокомментировал жарко обсуждаемую тему моего спасения. Только налил мне горячего чая и спросил, нормально ли я себя чувствую. К счастью, скоро и остальные переключили внимание на приготовление глинтвейна и предложенные Светой игры.

Как таковых пар в нашей компании не было, поэтому ночевали по принципу «девочки — с девочками, мальчики — с мальчиками». Аня довольно рано ушла в палатку, Света успела покататься с Гришей на лодке, но потом тоже пошла спать. Я же до последнего сидела у костра, наблюдая, как оранжевые искры взлетают в ночное небо.

«Дорога без тебя пуста и холодна…» — слова услышанной еще в машине по дороге сюда песни всплывали в голове, прокручиваясь снова и снова. И звучали они в унисон с моей душой. Сердце откликнулось болью, резкой и режущей.

«Я люблю тебя, Лив, мне так плохо без тебя… и у меня не получается без тебя. Почему так выходит?!!!»

Я начала оживать и снова чувствовать. Но то, что отмирало у меня в душе, не приносило радости. Тоска, жгучая и пронзительная. Она не давала мне заглянуть внутрь себя, я просто старалась этого не делать, увлекая себя то одним, то другим делом, суетясь и не позволяя себе больше оставаться один на один с самой собой. Иначе было слишком больно.

«Я потеряла тебя, Лив. Так и не найдя».

К костру подошел Макс и сел рядом.

— Грустишь?

— Грущу, — улыбнулась я.

— Все будет хорошо, — сказал он.

— Думаешь? — спросила я, повернувшись к нему и смотря в глаза.

— Уверен.

Этой ночью ко мне впервые за все время, проведенное в родных краях, пришли сновидения. Я не запомнила ничего определенного, лишь только какие-то смутные образы и отголоски чувств, ускользающие тут же, как только я пыталась вспомнить их получше. Но по пробуждению меня не покидало стойкое ощущение, что я снова была там. На Эльдорисе.

Сидя теперь в палатке и вслушиваясь в шум ветра и набегающих на берег несильных волн, я не могла понять, хотела ли я вообще просыпаться.

«Эльдорис не отпускает меня. Или это я не отпускаю его? Но надо отпустить…»

Я оделась и вышла из палатки. Макс тоже уже встал и ворожил у костра. Кто-то, вроде бы Аня, плескался в воде недалеко от берега.

«А говорила, больше ни ногой. Ну и отлично, — подумала я. — Надеюсь, они все скоро забудут вчерашний испуг».

— Доброе утро, — сказала я, подойдя к Максу. — Давай помогу.

— Доброе. Как спалось? — улыбнулся он.

— Хорошо. А что у нас на завтрак?

— А что ты любишь?

— Блинчики, — засмеялась я.

— Хм. Ну вот. Блинчики я подаю только в условиях цивилизации. Придется как-нибудь пригласить тебя на завтрак.

— Макс!

— Шучу, шучу, — сказал он, улыбаясь и поднимая руки. — Прости.

— Смотри, в следующий раз я тебя поколочу и все.

— Окей. Так как насчет блинчиков?

— Ну держись! — сказала я и побежала догонять улепетывающего парня. Шутник.

— Ладно-ладно, сдаюсь. Лучше найду себе кого-нибудь посговорчивее, — и, получив очередную оплеуху, добавил: — И послабее. Ну ты и драться, Танька.

— Будешь знать, — погрозила я ему напоследок кулаком и отошла в сторону от костра, решив, что он обойдется и без моей помощи.

— Вы точно только друзья? — спросила вылезшая из палатки Света, подмигивая.

— Точно, — сказала я, посмеиваясь. — Можешь попытать счастья с этим оболтусом. Хотя тебе, похоже, больше по душе его друг, — хитро прищурившись, я кивнула на Гришу, тоже уже проснувшегося и намеревающегося последовать Аниному примеру.

— Да. Он ничего, — улыбнулась Света. — Я про Гришу. А Макс… что тебя останавливает?

«Ну вот, договорились. И что ей сказать?»

— Дело не в Максе. Он очень. Во всех отношениях. Но я…

Света нахмурилась.

— Я чего-то не знаю, да?

— Ну…

— Ну-ка пойдем отойдем, и ты…

— Нет. Нет, Свет. Давай не сейчас, ладно?

Она взглянула с сомнением, но отступила.

— Ладно. Но ты же знаешь, что можешь всем со мной поделиться.

— Знаю. Просто пока не готова. Пойдем посмотрим, чем нас все-таки будут кормить. Или ты тоже хочешь искупаться?

— Ну уж нет. Я теперь еще долго не захочу купаться. Ужас, как вчера перепугалась. Слава Богу, с тобой все в порядке, — сказала она и неожиданно крепко обняла меня.

По дороге назад занимались примерно тем же, чем и по пути туда, но заметно было, что за это короткое время мы успели сдружиться и чувствовали себя теперь в компании друг друга значительно раскованнее и комфортнее. Находчивая Света еще на водном участке пути, предоставив меня заботам Макса и отправив к нам Яна, устроилась в лодке с Гришей. В машине же она тоже опять сидела рядом с ним спереди, и они, кажется, вообще не обращали на нас внимания, увлеченно общаясь друг с другом.

Меня, Яна и Аню Гриша высадил у одной станции метро. Аня жила здесь же неподалеку, и попрощавшись под начинающим моросить мелким дождиком, быстро убежала домой. А мы с Яном пошли к метро. Шли рядом, но он как будто даже не замечал моего присутствия и молчал, отстраненно созерцая что-то внутри себя. Мне всегда были интересны и непонятны такие люди, умеющие подолгу молчать сами с собой и не замечающие ничего вокруг. Я сама не принадлежала к их числу. Во всяком случае, раньше не принадлежала.

Мы зашли в полупустой вагон и сели рядом, в прежнем молчании успели доехать до станции, предшествующей пересадочной, когда Ян все-таки посмотрел на меня и заговорил.

— Ты что-то видела тогда?