Екатерина Елизарова - Путь в Эльдорис

Я мысленно присвистнула. Принц! Потом запоздало подумала, что меня даже не смутил факт того, что речь идет о каком-то ДРУГОМ мире. И вместо того чтобы уточнить, чем именно меня напичкали, что теперь я воспринимаю все со спокойствием танка, я спросила другое:

«А ты?» — с той стороны, кажется, удивились.

«Я его Наставник, Тания. И тот, кто отправил его сюда в надежде спасти ему жизнь. Собственно другого варианта мне на тот момент просто не оставили. Сейчас же обстоятельства таковы, что его нужно вернуть обратно. Этот мир оказался… они слишком быстро его нашли. Впрочем, если ты поможешь продержаться ему еще пару дней, я смогу обеспечить безопасный переход».

«Вот как. И что же нам делать эти пару дней? И вообще, при чем тут я?» — запоздало додумалась спросить я.

Опять глюки или Наставник новоиспеченного принца устало вздохнул?

«Без твоей помощи он бы не справился. Ты должна знать, что в пересчете на ваш возраст Эду нет еще и пятнадцати. — „Вот это новость!“ — По сути, он еще совсем мальчишка, к тому же в сложном периоде формирования эмоциональной сферы. У нас это протекает несколько отлично от вас и более выражено. А здесь, в чужом для него мире, это проявляется особенно ярко. Все его в твоем понимании странности обусловлены именно этим. Ты нужна ему. К тому же он успел привязаться к тебе. Не оставляй его».

«Что-то мне подсказывает, ты и так знаешь, что я этого не сделаю», — сказала я. Хотелось бы понять, откуда он вообще столько знает, но расскажет ли?

«Ты удивительная девушка, Тания. Быть может, я еще смогу ответить на твои вопросы позже. А пока закончим на этом, иначе вы оба простудитесь. Спускайтесь и поселитесь в местном отеле», — произнес он, и я почувствовала, что опять осталась одна, наедине только своими собственными мыслями.

Вернувшись в реальность, а именно переключив восприятия из режима «во мне» на «вне меня», я попыталась встряхнуться, прогнать наваждение. Может, я просто задремала и мне это привиделось? Точнее прислышалось?

Я посмотрела на Эда, на его светлое и теперь казавшееся совсем мальчишеским лицо (нет, на пятнадцать он, конечно, не выглядел, двадцать два, указанные в паспорте ему вполне подходили), но было что-то такое в этих широко распахнутых серых глазах, что делало его похожим на ребенка. Темные волосы слегка колыхались на ветру, щеки порозовели, а на устах замерла едва заметная мечтательная улыбка. А я смотрела на него и все отчетливее понимала, что все это правда. Вот так просто, опять без каких-либо обоснований я вновь приняла на веру то, что мне сказали.

Ну и пусть. Мне все равно. Пусть я схожу с ума, теряю рассудок и забрасываю собственную жизнь — мне все равно. Я хочу сейчас быть именно здесь. С ним. Я взяла Эда за теплую ладошку и сказала:

— Пойдем, принц, думаю ты проголодался так же сильно, как и я.

На мгновение мне показалось, что серые глаза взглянули на меня серьезно и совсем не по-детски, но они тут же залучились прежним мальчишеским предвкушением. Захотелось потрепать его по волосам, но я сдержалась, мало ли такое фамильярное обращение с принцами карается у них как-нибудь особенно жутко.

Я улыбнулась собственным мыслям и подумала, что жизнь — хорошая и крайне интересная штука.

— Почему ты не ешь мясо? — неожиданно спросил Эд, когда наш обед начал подходить к концу. Я уже стала привыкать к этим его перепадам от поведения трехлетнего ребенка к совершенно нормальному, как сейчас.

— А мне и так хорошо, — сказала я, как всегда не зная, как грамотно отвечать на подобные вопросы. — Не хочу способствовать убийству животных, когда я и без него прекрасно обхожусь.

— Как эвины, — выдал Эд непонятное и тут же пояснил: — Они живут небольшими общинами или по одиночке в лесах и уважают жизнь во всех ее проявлениях, стараясь не причинять вреда ни единому живому существу.

«Ух ты! Похоже, мы наконец-то перестаем играть в молчанку!»

— Ты считаешь это глупым?

— Нет, что ты. Напротив, эвины весьма уважаемы. Просто большинству людей пока трудно постоянно думать совсем уж обо всех, и зачастую они предпочитают уважать их издалека, — принц слегка улыбнулся. — Я, видимо, тоже из числа таких. Хотя, надо признаться, мне еще не приходилось об этом задумываться.

— Хм. У нас тоже любят хвалить издалека, не утруждая себя попытками применить что-либо из уважаемого в других на практике своей жизни. Но еще больше людей в таких случаях предпочитают крутить пальцем у виска или доказывать собственную правоту.

— Значит, ты не такая как все? — вдруг спросил он и пристально посмотрел на меня, а я задумалась.

Возможно, когда-то я и чувствовала нечто подобное. Когда впервые пошла волонтером сначала в одну, а потом и в еще несколько общественных организаций и инициатив и проводила все свободное время за уборками мусора, посадками леса, участием в митингах или организацией благотворительных вечеров и сборов помощи нуждающимся. Тогда я порой чувствовала себя кем-то вроде изгоя и уж точно непонятой, не понимая в ответ тех, кто недоуменно спрашивал, как я могу работать, не получая денег, и зачем вообще я это делаю. А потом круг моих знакомых настолько изменился, что среди них просто не осталось тех, кому подобное могло бы показаться странным. Из прежних моих друзей остались только те немногие, которые и раньше если и не разделяли моей увлеченности, то во всяком случае относились с уважением и не считали меня ненормальной.

— Не знаю, Эд. Все люди разные. У одних одни интересы и ценности, у других — другие, — сказала я. — Во мне нет совершенно ничего особенного. Я тоже долго не решалась начать делать что-то не так, как все, а потом поняла, что заглушаю голос совести, иду против нее, а значит и самой себя, когда люблю животных и в тоже время ем их мясо. И перестала. И знаешь, в моем мире, не на Земле, а именно в моем мире, таком, каким я его вижу, людей, которым не все равно, — большинство.

Эд смотрел на меня с явным интересом.

— А у тебя много друзей? — спросила я, а Эд заметно погрустнел и покачал головой, вновь напоминая скорее маленького мальчика, чем мужчину.

— Нет, — сказал он. — Но знаешь, я бы хотел, чтобы ты была моим другом, — его глаза были полны надежды, способной растопить любое сердце.

Я сомневалась пару мгновений и лишь только потому, что теперь мне стало известно о статусе Эда. Позволительно ли так просто заводить дружбу с принцами? В конце концов я пришла к выводу, что переживать о подобном уже поздно.

— Тогда будем считать, что я и так твой друг, — сказала я и улыбнулась.

Этой ночью, несмотря на шикарный по моим меркам отдельный номер, мне почему-то не спалось. Я долго ворочалась в темноте, а потом поняла, что умудрилась замерзнуть, хотя погода стояла по-летнему жаркая, и в номере холодно не было. Я плотнее закуталась в одеяло и стала прислушиваться к себе. И отчетливо почувствовала чье-то присутствие.