Антон Кучевский - Королева гоблинов

— Погоди, а сейчас ты что планируешь делать?

— Некоторое время планирую поработать, если позволишь. — Со вздохом он поднялся из-за стола и направился к двери. Я крикнула вслед:

— А как я тебя найду?

— Ливерная улица, дом шестнадцать.

Дверь хлопнула, и я хмуро уставилась на кружку, в которой все еще плескалось пиво. Можно ли это считать удачей? Нет, не пиво, а наш разговор. В определенном смысле — да. Парень до службы на моем корабле наберется опыта, а место выше боцмана ему в первые несколько лет вряд ли предложат. Поэтому, надеюсь, я завербовала первого человека.

Сейтарр появился в моей жизни год спустя, когда хотел меня ограбить. Да, вот так просто и без обиняков, встретила я его в темном переулке, он, угрожая ножом, потребовал отдать всю имеющуюся наличность. У девушки, обликом которой я пользуюсь, нет меча, поэтому движение его вынимания из ножен сложно заметить. Зато можно почувствовать, особенно когда милая особа в самом расцвете исчезает, вместо нее появляется то, что вы уже отчетливо, надеюсь, представляете, а к горлу приставлена холодная сталь. И ваш ножик кажется смешным и нелепым.

Самое интересное, пожалуй, то, что немолодой уже мужчина носил за плечами арбалет хитрой конструкции, но чересчур понадеялся на силу и психологический эффект. Вряд ли пробил бы щит цехембве [8] Цехембве — силовое поле, окружающее мага. Считается основой Защитного курса в Академии. , но шанс гораздо выше, чем идти с ножом против фехтовальщика и мага.

Тут я вынуждена ограничить эгоизм, заставляющий меня восхвалять собственные умения и превозносить их до небес. Себя я люблю, конечно, кто бы спорил (не мешает подправить несколько мелочей при случае), но либо фехтовальщиком быть, либо магом. Как только у тебя в руке меч, арсенал заклинаний очень сильно ограничивается. Один из фундаментальных законов мира Кихча — металл мешает колдовать, магия мешает сосредоточиться на бретерстве. Не два одновременно. Маг может призвать оружие, сотворенное из силовой ткани мироздания, но оно всегда уступает живой стали и с легкостью ею разрушается.

Так вот, Сейтарр. Не имя, прозвище. Сейтарр — так зовут мелкую фигуру в саррусской игре «хольстарг». Фигура пехотная, изображается в упрощенном варианте как шпиль на круглом постаменте. Вот и он такой — худой, немного сутулящийся, на два вершка ниже меня. Настоящей меня, то есть, безоговорочно выше всех моих иллюзий. Думаю, если выпрямит спину, сравнится со мной в росте. Но тогда, в переулке, он спину не выпрямлял и вообще старался выглядеть жалким и безобидным. Как будто не он мне только что ножом грозил.

Я села на какой-то распотрошенный ящик, перевернув его вверх дном и посмотрела на обидчика. Плохо выбрит, щетина кустится на неровном лице, тонкие неряшливые усики, неожиданно лиловые глаза. Фиалковые прямо. Глаза поэта, мечтателя, никак не бандита из подворотни. Меч поставила рядом с собой, лезвием вниз, положила ладонь на навершие. В то время, пока Джад Стефенсон ходит по реке Жемчужной и окрестным морям, а гордый корабль без имени обрастает снастями и деталями интерьера, меня тут грабят. Ну-ну.

— Чего молчишь? — протянула я задумчиво. — Рассказывай. И учти — бегаю я быстрее.

А он еще и босиком, не самый лучший выбор для твердых мостовых или занозистых портовых досок. Что ж за грабитель мне попался такой?

— А ч-чего рассказывать? Сейтарр меня зовут.

— Реальное имя или уличное?

— В приюте Дайбэном назвали.

— Сирота, значит… понятно. Как докатился до жизни такой, Дайбэн?

— Ну а чего делать… времена-то нынче неспокойные, — зачастил он, поминутно переводя взгляд с меня на меч и обратно. Неужели думает дотянуться? Руки длинные, хоть и тощие. Одни кости, обтянутые кожей. — Работу нелегко найти. Вот и приходится, понимаешь…

— Вообще не понимаю. Ты в своей жизни хоть день работал?

— Да я в армии служил! — возмутился он.

— Сколько?

— Три года.

— Маловато для армии. Я думала, у нас срок контракта — пять лет.

— Так я и не в грайрувской, — нашелся он. Бегающие глаза выдают с потрохами. Я зевнула и предложила:

— Сейтарр, или как там тебя… попробуй что-нибудь поинтереснее. Не собираюсь тебя пытать, приносить в жертву или сдавать властям. Мне плевать, понимаешь?

Грабитель потупил взгляд:

— Уволили. Проворовался, поймали на горячем, когда сапоги выносил новые.

— За одни сапоги увольнять?

— Так ящик же выносил.

— Губа не дура. А дальше что?

— Потом работал наемником, потом подался в столицу… слушай, а чего это я тебе все выкладываю? Нашлась тут… исповедница.

— Например, потому, что у меня меч.

Он проворчал:

— Сам вижу. Никак не меньше семи варангов, судя по гарде и отблеску стали.

Я удивилась:

— Шесть варангов и шестьдесят медных. Мой отец просто торговаться хорошо умеет, вот и выгадал для себя пару грошей. Хорошо, а вот это? — я указала на браслет, который носила на запястье. Из толстого серебра, с парой светло-голубых камней. Драгоценные металлы почему-то неплохо уживаются с волшбой. Сейтарр придвинулся ближе:

— Можно?

— Можно, только не вздумай стащить.

— Я все еще вижу руку на мече. И не подумаю.

После нескольких секунд осмотра он уверенно заявил:

— Три половинных золотых. Может, еще медная горсть сверху, но камни не драгоценные.

Я театрально приложила одну ладонь к другой, оскалившись в улыбке:

— Браво. И человек твоих талантов прозябает на улице?

— Дык, это… времена нынче неспокойные? — немного расслабился он, окончательно осознав, что убивать его прямо сейчас не собираются.

— Сейтарр… у меня к тебе есть дело. Вспомни свои годы в армии и соберись, дело важное. Ты можешь не воровать, когда тебе нормально платят?

— Не знаю, — осторожно ответил мужчина. — Смотря сколько платят. И что делать надо. А то возникает чувство, будто меня подписывают на что-то ужасно неправильное и, простите, леди, непристойное.

— Я хочу нанять тебя интендантом. На корабль. Там некуда бежать, особенно когда в море. Подпишешь контракт — буду платить достойно, не обижу. К демонам твои неспокойные времена. Назначение корабля — конвой, возможно, поиски сокровищ, если в мои лапы попадет хоть какая-то информация о них. Морской болезни нет? Писать умеешь?

Сейтарр ухитрился выглядеть одновременно удивленным, радостным, заинтересованным и оскорбленным. Четыре в одном флаконе.

— Я подпишу. Риск такой же, зато плата гарантированная. Желудком не страдаю, умею писать и читать. Могу, если нужно, вести учетные книги.

— Нужно, — кивнула я. — Все, что умеешь — все пригодится. Ходил на шхунах?

— Не-е. На шлюпе ходил, и то пассажиром, а на шхунах — ни разу.

— Значит, будет первый опыт. Шхуна с новым рунным двигателем. Видел такие?