Вадим Булычев - Капитан Брамы

— Что за фарисейство! Что за монополия на Истину?! — воскликнул я, удивляясь самому себе, и понюхал какой-то неведомый мне цветочек, растущий прямо на дереве. Цветок пах ладаном. Точь-в-точь как в церкви. — И о каком здравомыслии речь, раз мы уже здесь.

— Дима, — всплеснул руками отец Иван, — я тебя не узнаю!.. И ты за то, что бы молебен деревьям служить?! Ничего себе борец за чистоту веры!.. Ладно. Раз даже Дима настаивает, тогда служим. А потом пойдем птичкам проповедовать. И мышам. Как католические святые.

— Не деревьям, стражам, — поправил Капитан. — Простите, не моя прихоть, они просили, им интересно.

— Но и спел бы им что-нибудь, там, Иже херувимы, или что-то в этом роде, — недовольно пробурчал отец Иван. — Ладно. Служим…

Молебен прошел на одном дыхании — полный контраст с тем, что было в общежитии. Девственная Природа не противоречила, а только дополняла слова молитвы. В какой-то момент я даже ощутил полное соборное единение со всем этим миром и Творцом.

Ближе к концу молебна почувствовал спиной чье-то присутствие. Обернулся и чуть не вскликнул от изумления. Только что сзади нас ничего не было и вот, словно из-неоткуда, выросли три величественных дерева. Но в изумление, даже в испуг, меня привело ни это — деревья были из моего видения и сна! Один в один!

Одно дерево похоже на березу, но светлее березы. Другое, почти как клен. Впрочем, второе дерево может быть как раз кленом. И третье, самое причудливое. Теперь я разглядел его лучше.

Дерево было хвойным, но породы мне совершенно неизвестной. Хвоя на ветках дерева росла небольшими аккуратными пучками, хвоя была длинной с серебристым оттенком, а ветви (то красных, то коричневых, то желтых цветов), казались пестрыми и причудливыми.

Мой взгляд невольно задержался на последнем дереве. Пока я его разглядывал, на него упал луч солнца. Что-то ярко блеснуло, на мгновение я зажмурил глаза, а когда открыл, то вместо дерева увидел высокого, стройного юношу в нелепом, пестром балахоне.

Лицо у юноши было вполне, как у человека, и в тоже время выражение лица совершенно нечеловеческое. Я сразу подумал — передо мной Ангел. На лице сияло такое искреннее дружелюбие и внимание, какое не встретишь в человеческом мире.

Юноша улыбнулся и даже успел помахать мне рукой, прежде чем вновь стал деревом.

Страж!

Я толкнул Капитана.

— Стражи, в образе деревьев из моего видения! Невероятно!

— Да, это стражи, — коротко подтвердил Николай.

Молебен закончился. Отец Иван повернулся, увидел деревья и, видимо понял все. Он произнес короткую, но пламенную проповедь о том, что в доме Отца Небесного обителей много. А значит и много у Бога других детей, кроме человека. И они также нуждаются в мире духовном, в благодати и в Спасительной Божьей любви.

А потом опять что-то ярко сверкнуло, на месте белого дерева появилась очень высокая человеческая фигура, с ног до головы укутанная в длинное белое одеяние, словно в саван. Фигура двинулась, поплыла в нашу сторону. Остановилась в нескольких метрах от нас, вежливо склонив голову.

Первые мгновения, больше от неожиданности, меня и отца Ивана охватил страх. И странное оцепенение. Но вот страж в белом приблизился к нам, и от всей его фигуры дохнуло такой добротой и мудростью, что все страхи тут же развеялись.

Я подумал, что это, наверное, старший, среди делегации стражей.

Лицо старшего стража было скрыто за опущенным капюшоном. Виднелась только небольшая, совершенно белоснежная и немного кучерявая бородка.

— Мы благодарны вам, — сказал он немного глухим и в то же время напевным голосом, и низко нам поклонился.

В ответ Капитан смешно приложил руку к сердцу и сказал (как мне показалось вычурно театрально, как в плохом фильме про индейцев):

— Я и мои друзья приветствуем тебя, страж с холма Серебряных Деревьев.

Внезапно страж обратился к отцу Ивану:

— Почему вы не хотите поделится Истиной с деревьями. Разве Истина принадлежит только вам?

Отец Иван промолчал, видимо на время, лишившись дара речи.

— Понимаю, вы не воспринимаете деревья всерьез, — продолжил белый страж, — как и многое другое… Да будет вам известно, уважаемый служитель Кон-Аз-у… — Страж произнес очень длинное и красивое слово, которое, впрочем, словом можно назвать условно; причем уже «у» звучало как птичье «фью», а далее шла просто непередаваемая игра звуков, отдаленно напоминающая и птичье щебетание и шелест леса.

— … Тот, которому Вы служите и поклоняетесь, — сказал страж, — мы и деревья знаем Его. Знаем дольше вас. Но не как Воскресшего, по-другому.

— Мы, конечно же, помним, что Кон-Аз-у… — (опять «птичье щебетание и шелест») — принял ваш облик и ходил по земле. Зачем он воплотился среди вас — нам непонятно. Но не наше дело судить дела Кон-Аз-у…

— Он Воскрес, и пути многих существ распрямились. Мы ждали, что вы споете нам, о том, как это было. Ибо с момента его Воскрешения Ось Мира прошла через ваш народ. Но вы, вы объявили нас бесовской нечестью и уничтожили священные рощи! Вы назвали нас бесами, а это неправда. Те, кого ваш народ называет бесами, они нам так же враги!

— А потом вы изобрели машины и убили много, очень много деревьев! Очень много! — Страж задохнулся, вся его фигура дрогнула, словно от сильной боли, или гнева. Спустя несколько секунд страж взял себя в руки.

— Не будем об этом. Может, мы что-то не понимаем. Сам Кон-Аз-у… ходил среди вас. А вы не изменились! Вот почему нам было важно услышать вашу песню Ему.

Большой белый страж помолчал. Потом вдруг коротко всплеснул своими руками-ветвями (мне на мгновение почудилось, что это ветви, на которые налетел ветер):

— Прошу меня простить! Я совсем не представился… Мое имя… нет, по-вашему, оно вряд ли произносимо. Зовите меня просто, Белодрев. Капитан меня так зовет. Я не против. Ваши имена мне известны. Теперь познакомьтесь с моими друзьями.

Оставшиеся два стража приняли человеческий облик. Тот, что был в длинном пестром балахоне, подошел первым. Тут только я заметил, что у него пышная копна волос медного цвета, безбородое лицо с разными глазами. Один глаз был зеленый, второй небесно-голубой.

— Зовите меня… Пестрый, — сказал страж.

Третий страж своим видом был ближе к Белодреву, только ростом чуть ниже. В темно-коричневом одеянии-саване, без капюшона. У третьего стража было вытянутое узкое лицо, обрамленное длинными каштановыми волосами, без бороды. Представился он совсем просто — Клен.

— От нашего друга Капитана, — с достоинством сказал Пестрый, — нам известна цель вашего похода. Мы поможем вам.

— Но обсудим это не здесь, — подхватил слова Пестрого Клен. — Здесь наше временное служилище. Мы наблюдаем за дорогой от Брамы. Поговорим лучше на Холме. Под Серебряными Деревьями. Там спокойней.