Вадим Булычев - Капитан Брамы

Отец Иван посмотрел на меня:

— Помнишь нашу первую вылазку в Красный Кут? И того зловещего пастуха овец. Кажется, ты был прав, Дима. Связь с бесами очевидна. Разве что мы тогда самих бесов не видели. Но то понятно, то до Брамы было.

— Знаем мы вашего Пастуха, — сказал Брат. — Мы давно за ним наблюдаем. А он за нами. И за Капитаном. А теперь, наверное, и за всеми нами. Впрочем, сейчас его присутствие не ощущается.

— То есть, как, за вами, нами! — воскликнул Капитан. — Он что, как и я может проходить через Браму?!

— Может, — подтвердил Белодрев. — Но больше предпочитает ходить через Заячью Нору. А если уже идет через Браму, то выходит из Брамы совсем по-другому. И видит все не так, как ты. То, что для тебя свет, для него тьма, и наоборот.

— Но главное не в том. Он немножко, совсем чуть-чуть, по нашим меркам, владеет своей внутренней силой. Колдует, по-вашему. И сила эта у него для зла. С духами из кургана у него давние и прочные связи. Собственно через него и стал доступен для духов сам отец Василий. Правда, Пастух и сам о такой связи не подозревает. Духи тьмы не любят раскрывать свои карты.

— Ладно. Надеюсь, Пастух не будет нам вредить. Темнеет. Надо устраиваться на ночлег…

Стражи раскинули шатер темно-серого цвета. Шатер как будто бы появился из ниоткуда. И, появившись, тут же слился со стремительно сгущающимися сумерками.

Разжигать костер не стали. Поужинав в сухомятку, легли спать. Стражи решили спать в «древесном облике», по периметру шатра. То есть не столько спать, сколько нас сторожить. Стражи боялись возвращения бесов. Зато мы спали, как убитые.

Не помню ни одного сновидения. Только несколько раз, во сне, казалось, что кто-то пытается коснуться меня, дышит мне в лицо гнилым дыханием. А у меня даже нет сил, чтобы испугаться. Не то, что проснуться.

Я словно бы провалился во всеобволакивающее ничто. В замораживающую все чувства пустоту. Из которой, впрочем, благополучно «выплыл» на следующее утро.

Утро было такое же тоскливое, свинцово-серое, как и вчерашний день. Стражи выглядели утомленными. Клен сообщил нам, что здешняя почва ужасно твердая и совершенно мертвая. Отдыхать в «древесном облике» тут невозможно. Одно пока радует; отсутствие духов с кургана.

Быстро перекусив, тронулись в путь. Через час, полтора, мы достигли невысокого и длинного холма. Холм чем-то напоминал земляной вал. Когда мы на него поднялись, нашим взорам открылась широкая низина, со всех сторон огражденная такими же земляными валами.

Низина напоминала просторный и неглубокий котлован, защищенный со всех сторон. В котловане были домики, те самые, небрежно сложенные кучки камней и плит, что я видел с вершины холма и принял за входы в шахты. Я насчитал шесть «кучек».

— Тут живет серый народ, — пояснил нам Белодрев, — родственники Юппи. Живут они под землей, в норах. А над входом в нору ставят свои домики. Больше как знак, что место это занято.

— Но обычно серый народ так не живет. Он предпочитает соседство с вами, человеками. Здесь те, чьи жилища были по разным причинам разрушены. Так что человеков вряд ли они любят. Плюс еще воздействие пришельцев с кургана.

— Познакомимся поближе? — спросил Капитан.

Белодрев кивнул, в знак согласия.

Домики, или «кучки», были разбросаны по всему котловану, на приличном удалении друг от друга. Ближайшая «кучка» была буквально у нас под ногами. Оставалось только спуститься со склона, что мы и сделали.

Вблизи домик-кучка напоминал хаотическое нагромождение серых пористых плит, камней, досок, ветоши и пучков соломы. Мы остановились напротив предполагаемой двери. Скорее всего, дверью здесь служил покосившийся деревянный щит, с остатками неприятной багровой краски. Щит был отставлен в сторону, виднелся вход в нору.

Хозяина нигде не было видно. Только чувствовалось, что он где-то здесь. Чувствовалось по напряженной атмосфере, казалось, будто все здесь говорит нам: идите, чего встали, не трогайте нас, наша хата с краю. Очень скоро мы услышали раздраженное шипение, будто с нами заговорила обозленная чем-то кошка:

— И с-сдесь попы! И с-сюда добралис-сь!.. Нет-с, попов нам не надо!

— Это и есть серый народ? — спросил отец Иван.

— Они и есть, — ответил Пестрый.

— А откуда он знает, что я поп?

— Чует, — сказал я

— Видимо, жил при храме, — предположил Капитан, — а потом что-то выгнало. Вот и обида на попов.

— Что-то выгнало, уж не святая ли вода? — спросил я с инквизиторской ноткой в голосе. Мне вдруг ярко вспомнилось наше молитвенное противостояние одному известному колдуну. Странно, что вспомнилось. На холме у стражей, среди обилия впечатлений, даже недавняя жизнь, по приезду к отцу Ивану, почти не вспоминалась.

Я продолжил:

— А если святая вода, или церковная служба мешает, то какие же они серые, они темные тогда. Те же бесы. Может ниже иерархией, чем бесы с кургана, но те же.

— Не все так просто, — возразил Клен. — Серые не выносят большого присутствия человеков, хотя и тянутся к вашим домам. В этом у них противоречие. Поэтому они предпочитают больше уединенные жилища. И прямой свет они не выносят. Мягкую, что ли, теплоту любят… Не знаю, как правильно сказать… Полусвет, полумрак… Ну а когда их место проживания перестраивают, это для них катастрофа.

— А, догадываюсь, — сказал отец Иван. — Скорее, какой-нибудь храм был полу-действующим, или вовсе закрытым. Потом храм открыли, отремонтировали, повалили толпы народа и… Да. У нас таких серых почитают за бесов.

— И демонов лес-с-сных нам не надо, — продолжил серый кошачьим голосом. — С-с-слишком много от них пустых лживых обещаний и проблем. Нет. Никого не надо. Дайте с-спокойно жить. Не лезьте в нору.

— Чем же тебя попы обидели, братец? Почему прячешься? — спросил отец Иван.

— Попы в Мерс-седесах ес-сдят, а меня с-с чердака, с-сиротку, выперли.

— У меня нет Мерседеса. И вообще машины нет. Только велосипед.

— Ха-ха-ха, нет Мерс-седеса, так я и поверил!

Голос переместился под землю, но звучал по-прежнему отчетливо:

— Лицемеры. Мерс-седес-са нет, другая маш-шина ес-сть. И дом больш-шой, двухэтаж-ш-ный… Подайте на храм! Хе-хе! Лицемеры. Что-что, а капус-сту рубить вы вс-се умеете. Только мы с-снаем Боженьку, вс-се ос-стальные дураки. Только у нас-с любовь. А мы ее с-са деньги вам. Хе-хе. С-слышали и видели. Да, я с-с чердака вс-се видел. Любовь. А таких, как я, кушаете. А теперь вот демонов привел. Нас-с мучить…

Ишь ты, слова какие знает. Лицемеры. Мерседес… Умник, е-мое. — Таинственный серый с кошачьим голосом вызывал во мне все большое раздражение.

— Мы не демоны! — воскликнул Пестрый, — друг, не бойся, покажись. И мы дальше пойдем.

— Вот и с-ступайте дальше!