Константин Бояндин - Тридевять земель (СИ)

- - -

Дома, как только Артёма отпустили – встречать его собрались не только его домочадцы – он первым делом прошёл в ванную комнату.

Мы восстановили нормальный цвет кожи, сказал доктор Ливси. Вот с волосами сложно; строго говоря, весь волосяной покров погиб. Мы не нашли ни одной живой луковицы, и то, что сейчас у вас сейчас взамен – синтетика. Была бы хоть одна живая луковица – мы бы использовали её как прототип. В случае, если вы предпочтёте остаться совсем без волос, мы удалим синтетику. Но волосы хоть и искусственно выращенные, однако созданы по образцу ваших тканей. Попросту говоря, мы использовали клетки вашей кожи.

Минуты через три Марина постучалась в ванную.

— Как будто год здесь не был, – сказал Артём, не отводя взгляда от своего отражения. – Мне заменили практически всю кожу – нашёлся мало пострадавший фрагмент. Теперь ещё и волосы не мои. Становлюсь искусственной формой жизни, – усмехнулся он. Марина взяла его за руку.

— Идёмте, – потянула его за собой. – Мне сказали, что трое из вашей охраны перестали быть людьми. Они живы, тело в полном порядке, но в голове нет больше человека, нет личности. А вы, и остальные трое, сумели это пережить. Сейчас у многих восстановленные части тела, а ведь раньше люди просто погибли бы. Разве это так важно, чтобы у вас не было ничего искусственного?

— Нет, – кивнул Артём. – Важно, что мы оба живы, и рядом. Вы правы. Теперь у меня намного больше времени на чтение и музыку. Когда нет важных дел по дому, разумеется.

— Вы о чём? – Марина присела на диван и жестом попросила сесть рядом.

— Похоже, что я вышел на пенсию, – Артём постарался сказать это настолько спокойно, насколько возможно. – Не получается у меня скользить, Марина. Теперь – не получается. Доктор Ливси сказал больше не пробовать, дождаться восстановления сил. Что-то тот «оператор» сделал со мной, и пока неясно, что.

Марина обняла его.

— Это ничего не меняет, верно? – она посмотрела ему в глаза. – Вы прекрасно играете и красиво поёте. Я говорила с нашим связистом – он говорит, что вы дали ему пару замечательных идей, как сделать рацию и переводчик безопаснее. Вы ведь понимаете, о чём я?

— Разумеется, – он улыбнулся ей, что получилось не сразу, и получил улыбку в ответ. – Жизнь продолжается.

- - -

Лилия явно рада его видеть. И выглядит по-царски – не так, как Марина, конечно, но тоже глаз не отвести.

— Это только слухи, – она отвела взгляд, но почти сразу же вновь посмотрела в глаза. – Доктор ничего не сказал, но люди ведь всё подмечают. С вами случилось то же, что когда-то со мной?

— Возможно, – Артём пожал плечами. – Но я пришёл не поэтому.

Лилия улыбнулась и жестом показала – присаживайтесь. Сама прогулялась к двери и заперла её.

— Чем я могу помочь вам, Ортем? Простите, если я о больном заговорила. Больше говорить не буду, если сами не захотите.

— Ничего страшного. Я вспомнил наш давний разговор. Помните, тот случай с Мариной, с переводчиком в приюте? Мне показалось тогда, что вы недоговариваете.

Лилия присела рядом с ним и посмотрела в глаза.

— Что именно я не рассказала, по-вашему?

— Была не только Марина. С кем-то ещё случилось подобное. Вы обучали их, или кто-то другой – не так важно. Но случилось не только с Мариной, верно?

Она прикрыла глаза, почти сразу же открыла вновь.

— Всё верно, – она взяла его за руку. – Было два раза со мной, и ещё четыре раза, о которых я знаю. Я помню все имена. Трое из них уже умерли, Ортем. Наложили на себя руки.

Она встала и подошла к окну.

— Глупо было не говорить. Марина не стала требовать от меня всего рассказа – наверное, пожалела. Та другая девушка, над которой я так же подшутила тогда, сейчас в Бедламе. В той его части, откуда не возвращаются. Возможно, это моя вина.

— Если удалось исправить всё с Мариной, можно исправить и с другими, – Артём встал, подошёл к окну и взял Лилию за руку. – Верно? Вы сможете мне помочь? Я примерно понимаю, как такое исправлять, Миранда оставила подробные записи.

Лилия долго не отвечала, закрыв глаза.

— Всё верно, – она посмотрела ему в глаза. – Если можно исправить, надо исправить. Пусть даже снова будут неприятные вопросы. Сегодня весь дом хочет услышать ваши песни, Ортем. Я могу договориться на завтра, если у вас нет других планов.

— Давайте на завтра, – кивнул Артём. – Не будем откладывать, закончим с этим поскорее.

- - -

Артём оторвался, наконец, от книг – прочёл ещё одну из «задолженности», и готов её пересказать Марине. Из неё получилась бы замечательная учительница, подумал он. Осторожно выглянул – сидит в их гостиной, читает. Тоже волнуется, и тоже преодолевает это по-своему.

Вроде бы и устал после очередного «концерта по заявкам» там, внизу, в общей гостиной дома – а поднялся к себе и – сна ни в одном глазу.

…Всякий раз, когда он пытался настроиться на состояние скольжения, оно наступало, судя по приборам, но голову словно в кипяток опускали – дикая, непереносимая боль. Ну хоть не вскрикнул ни разу, хотя чуть зубы не поломал, сжимая челюсти. Не пробуйте больше, сказал доктор. С точки зрения медицины, все ваши типичные особенности организма сохранились, все ткани там же, ведут себя так же. Отчего вдруг такая реакция на вход в скольжение – неясно, будем выяснять. Пока – старайтесь не пробовать. Помните, что вы подверглись мощному электромагнитному импульсу, плюс выброс адреналина, плюс бой в пределах чужеродной атмосферы: она пригодна для дыхания, но вы надышались той органики, которую рассыпал вокруг себя «оператор». Всё верно, он, словно «зомби», умеет рассеивать вокруг споры – других форм нечисти. Вполне возможно, его стоило назвать «сеятелем». Часть этих спор попала вам в дыхательные пути и на кожу. Споры уничтожены, мы проверили, но что-то всё-таки произошло – позвольте своему организму восстановиться. Он чинится, как и прежде – дайте ему время. Вам ведь есть, чем заниматься? Есть хобби, тайная страсть, увлечение? Ну и замечательно!

Артём прошёлся по комнате, из угла в угол, и взял флютню со стола. Чем дальше, чем проще получается управлять инструментом, практически усилием мысли. Может, это внезапное умение играть музыку той же природы, что умение общаться «по рации» без рации, и понимать остальных без переводчика? Вспомнил и проверил, потрогал себя за каждым ухом – оба прибора на месте.

Песня пришла на ум внезапно. Отец напевал её, когда водил маленького ещё Артёма на рыбалку. Мать категорически не одобряла таких походов, как и рыболовного увлечения Злотникова-старшего в целом, хотя и рыбу одобряла, и готовила её так, что пальчики оближешь.

«Пошёл купаться Веверлей…»

У песни этой, студенческого происхождения, множество мотивов. У того, что напевал Злотников-старший, явно маршевое происхождение: песня годится в качестве строевых. Наподобие «Соловья» – «Соловей, соловей, пташечка…»