Константин Бояндин - Тридевять земель (СИ)

— Я забыла, на каком языке ты говоришь. Я прочитала, что это было местом каторги. Но мне это мало что говорит. Можешь подробнее рассказать, своими словами, что такое каторга?

Артём рассказал. С поправкой на то, что и сам он лет на двести минимум вперёд того момента, когда каторга была обычным наказанием за многие преступления.

- - -

Марина покачала головой. Видеоролик про каторжника-беглеца, переплывающего огромное озеро в бочке, произвёл на неё большое впечатление.

— Подумать только, мы столько не знаем про Землю! Расскажи ещё!

И Артём вновь начал рассказ. Примерно тот же, что услышали несколько дней назад старейшины Плутонии. «Администрация», как сказала Канси. У нас нет власти в привычном тебе понимании. У нас каждый может оказать первую помощь, помочь, если вдруг что случится. Каждый поможет, если кто-то вдруг будет нарушать общепринятые законы. Каждый возьмёт оружие и будет защищать свою – нашу – землю, если потребуется. Каждый придёт на помощь любому другому. Нам такие вещи объяснять не нужно: мы помним, почему мы выжили тогда, в войне с нечистью. Выжили только потому, что держались вместе. А для тех, кто родился позже, есть множество записанных свидетельств, и рассказы тех, кто застал войну. Поверь, если ты человек, по-настоящему, тебе не потребуется никаких больше причин вести себя именно так. Конечно, ты можешь думать по-другому, и я уважаю твоё мнение, даже если никогда с ним не соглашусь…

Вот и скажи, что ей двадцать четыре. Иной раз Артёму казалось, что он говорит с человеком мудрым и обременённым многими годами – при том, что, по словам её матери, до встречи с Артёмом Канси была вспыльчивой, обидчивой и скорой на расправу, чуть что не по ней. Только с детьми и вела себя так, как ожидается от учителя. Что вы с ней сделали, Ортем? Когда мужчина и женщина находят друг друга, они, конечно же, меняются – приручение действует в обе стороны – но никогда я не видела, чтобы в одну ночь человек мог так измениться. И я очень этому рада…

— Ты думаешь о ней, - заключила Марина и приложила кончики пальцев к губам Артёма. – Не спорь. И не пытайся обманывать. Я думала, что скажу ей всяких гадостей, прикажу поселиться в другом конце города, и приходить только, когда у меня будет хорошее настроение. Но мы с ней теперь – настоящие подруги. Я это чувствую. Она помогает мне по хозяйству, сама сразу же предложила. И ничего взамен не просит, даже не намекает. У нас все, ты заметил, хотя бы намекают – пусть даже вежливо и в рамках приличий. Принято. Если на их планете все такие, это чудесное место, ничуть не хуже Рима…

Оглянуться не успел, как подкрался вечер. Вроде бы и провёл почти весь день с Мариной, а смотри-ка – она точно без дела не сидела. Видимо, звонила, это можно делать не открывая рта – внизу, в доме, дела исправно делались, хозяйство не брошено, пусть даже в надёжные руки Миранды. У Марины и впрямь хорошее чутьё на то, что пользуется спросом – собрала в доме Артёма мастеров и мастериц, обеспечила им возможность работы… замечательно!

Звонок сэра Арчибальда Ливси застал Артёма врасплох.

— Сэр Ортем? Не отвлёк? Если возможно, приезжайте на Капитолийскую площадь, третий дом.

— Уже собираюсь. Что случилось?

— Неприятности с Канси. Нет-нет, с ней самой ничего не случилось. Поторопитесь, пожалуйста.

— Езжай, - Марина обняла его. – Не рассказывай мне сейчас. Потом, когда со всем разберёшься, расскажешь.

- - -

Артёма встретил предельно вежливый дворецкий (они все на одно лицо, что за напасть!) и проводил наверх. Это дом Кратум, припомнил Артём. Известны своими фермерскими хозяйствами. Что могло случиться?

Канси, спокойная и улыбающаяся, ждала его в отдельной небольшой комнатке. Что за чёрт, они что, держали её здесь? Чулан какой-то. Это у них что, такие обычаи, запирать прислугу в чулане, чуть что?

— Не беспокойся, – обняла Канси его. – Я попросила доктора, чтобы ты приехал. Поверь, всё обойдётся.

— Сэр Ортем Злотникофф? - а это хозяйка дома. Хотелось назвать её матроной – дама в теле, властная на вид, суровая – спуску никому не даст. – Я рада видеть вас. Прошу, пройдёмте со мной.

А Канси словно в упор не видит.

…В соседней комнате, где стоял, вежливо улыбаясь, доктор Ливси, стало проясняться, что произошло. Канси взяли работать гувернанткой – на эту должность всегда высокая конкуренция – и вот в конце её первого рабочего дня, испытательного срока, что-то случилось. Но что?

— …и тогда госпожа Канси взяла мальчиков за шиворот – разняла – и зашипела каждому в лицо. Как дикий зверь.

Можно подумать, вы много диких зверей видели, подумал Артём, сдерживая улыбку. От Канси такого можно было ожидать.

— Вы это слышали? – повернулась хозяйка лицом к Артёму. – Это возмутительно! Так обращаться с детьми! Они испугались до смерти! А что она вытворит в следующий раз? Хотя я обещаю вам, что следующего раза не будет. Я не буду доводить до скандала, сэр Ортем, вы человек видный, но…

— Дети не пострадали, – перебил её доктор Ливси. – Я обследовал их, госпожа Кратум. Никаких травм, ни шока, ни чего-то ещё. Они прекратили хулиганить, после этого происшествия?

Взгляды устремились на Кристину – худощавую девушку, которая и донесла хозяйке дома Кратум о происшествии. Присматривала за вновь приведённой гувернанткой. Да она завидует, удивился Артём. Я и то это чувствую. Видимо, не хочет конкурентки, а саму отчего-то к детям не допустили.

— Прекратили, сэр Арчибальд, – пролепетала Кристина, отводя взгляд.

— Вызовите моего сына сюда, – велела госпожа Кратум.

Ждали молча. Сэр Арчибальд всё так же вежливо улыбался, госпожа Кратум бросала недобрые взгляды то на Кристину, то на Артёма.

— Мама! – мальчишка лет десяти – сразу видно, хулиганить ему не привыкать – ворвался в комнату и подбежал к матери. – Не прогоняй её! Не прогоняй госпожу Канси!

— Что за манеры, Александр? – холодно осведомилась госпожа Кратум, на лице которой, тем не менее, возникло изумление. – Ты позоришь меня перед уважаемыми людьми.

— Сэр Артём! Сэр Арчибальд! Доброго дня! – мальчишка вежливо поклонился каждому. – Мама! Я плохо вёл себя, но не прогоняй госпожу Канси, пожалуйста!

— Расскажи, что случилось, – велела госпожа Кратум. – Всё, как было, без утайки.

Он рассказал. Действительно, они затеяли игру в солдат – ну ушибли друг друга палками немного, обычное дело – а потом Клавдий, этот хвастун, сказал что-то такое, за что сразу же получил в лоб. Госпожа Канси приказала им немедленно прекратить драться, так ей было сказано: драки пресекать немедленно. Мальчишки не послушались – и тогда она подошла, лёгким движениям разняла их, подняла каждого за шиворот – Клавдия левой рукой, Александра правой – словно пушинки! – и зашипела, оскалившись, каждому в лицо.