Валерий Иващенко - Механик её Величества

– Командир, полный отказ связи! Приводные маяки не фиксирую, спутниковые каналы отшибло, связи с базой нет.

Переглянувшись с измотанным Александром, которого во время всех этих перипетий жестоко трясло на его курином насесте, Батя неожиданно улыбнулся.

– Семёнов, атмосферные помехи принимаются?

Тот вслушался, быстро вращая верньеры.

– Так точно!

Генерал кивнул и негромко заметил в ответ.

– Так и должно быть - сюда радио не добивает. Просканируй все каналы - есть хоть что-то?

Тот несколько минут шаманствовал над своими рациями и радарами, но в конце концов сдался.

– Батя, чисто, словно всё вымерло.

Командир кивнул победно, и перекинул тумблер громкой связи.

– Первая отметка пройдена! Пятнадцать минут всем оправиться и осмотреть самолёт. Затем идём ко второй отметке!

Однако едва сухой щелчок возвестил, что Батя отключился, как по всему самолёту из динамиков тут же прорвался взволнованный голос стрелка из задней турели.

– Командир, с пяти часов нас атакуют… Матка боска, да это же "мессеры"! - от волнения давно обрусевший поляк помянул ещё какие-то страхолюдства.

Командир грозно рявкнул и поинтересовался в ответ, что Стахович пил сегодня с утра. Какие могут быть мессершмитты в наше время? Но сержант подтвердил - да обычные Ме-109 времён Второй Мировой, с жёлтой камуфляжной раскраской. Ещё было слышно, как Чередниченко бурчит себе под нос:

– С жёлтой? Не иначе как из Африканского корпуса Роммеля - но как они?..

И не успел командир вселить в экипаж уверенность своей предписанной уставами находчивостью и невозмутимостью, как весь самолёт мелко задрожал, словно по нём сыпанули горсть гороха. А прямо перед лицом оцепеневшего Александра в обшивке появились несколько дырочек, ударивших в лицо тугими струйками ледяного воздуха.

– Кррва мать! - матюгнулся из хвоста Стахович, отключился, и тут же - Пом-Пом-Пом! - гневно заговорили его пушки.

Стрелок из верхней турели тотчас же поддержал его, и весь центральный отсек стал заполняться тухловатым пороховым дымком. Кувыркаясь, через лючок посыпались нелепо блестящие латунные гильзы. Одна из них, звякнув, врезала механику по плечу - и тот подхватился словно обжёгшись.

– В соседнем отсеке несколько листов дюраля - прикройте дополнительно груз! - бросил он уже на бегу.

Ещё успел заметить, как гэбэшники понимающе кивнули и подхватились с мест. А сам он уже нёсся в хвост - там ведь Вовка, в самой опасной зоне! На бегу молодого механика швыряло от борта к борту - то пилоты пытались маневрировать неуклюжим лайнером, стараясь хоть как-то сбить прицел и не дать себя просто расстреливать. Послышался басовито-заунывный гул чужих двигателей, и в рваных дырах обшивки промелькнули тени.

– Обогнали, - зарычал Александр от бессильной злости. - Щас на второй заход пойдут.

Уж фильмы-то "про войну", а особенно про лётчиков он не пропускал никогда. И уже вытаскивая от испуга впавшего в столбняк мальчишку в центральный отсек, он вдруг вспомнил - где-то читал, что у обычных "мессеров" потолок низковат. То есть, предельная высота у них вроде не очень. Запихнув скукожившегося, пытающегося занимать как можно меньше места Вовку в "тень" от широкого ящика с грузом, он тут же бросился в кабину.

– Ребята, тяните вверх - у них движки без наддува, потолок маловат!

– Не лiзь поперед батька в пекло! - рыкнул в ответ генерал, выворачивая штурвал вбок и на себя. - Сам помню! Но они тоже гады ушлые, прижимают нас книзу…

Все четыре двигателя вновь взревели на полной тяге - и повторный заход асов люфтваффе захлебнулся, едва начавшись. Израсходовавший половину топлива и полегчавший на десяток тонн Ил вывернулся в сторону и тут же рванул вперёд и вверх с резвостью, наверняка изумившей прожжёных гитлеровских лётчиков - или кто там сидел в истребителях. Словно вырвавшийся из преисподней демон, дребезжа и гудя пустым фюзеляжем, доселе казавшийся лёгкой добычей самолёт с упрямством полез вверх. Те ещё попытались достать снизу-сзади, уворачиваясь от трасс осатаневших стрелков - но куда более мощные газотурбинные двигатели постепенно увели лайнер в недосягаемую для мессершмиттов высоту.

Следующие полчаса оказались для Александра сплошным непрекращающимся кошмаром. То он таскал тяжеленные зарядные ящики стрелкам, чувствуя как от натуги и разреженного воздуха бешено колотится кровь в висках, то помог гэбэшнику перебинтовать раненого верхнего стрелка.

– Та не, ничо - осколками плексигласа морду посекло просто… - тот хрипло дышал и только иногда глухо постанывал.

В пилотской кабине обошлось лишь парой разбитых стёкол да развороченной рацией. Радист бросился было ставить запасную, потом лишь махнул рукой. Зато в хвосте, изрешечённом на манер хорошего дуршлага, дела обстояли куда хуже.

– Это уже не делишки, а именно дела, - кривился механик от пропановой вони, забивая деревянные чопы в пробитый пулями топливный бак. Сквозь рукавицы морозило так, что впору только кричать "караул", молоток из цветного сплава сразу покрылся мохнатящимся инеем, а Александр молился только об одном - только бы не искрануло где. Иначе и костей не соберёшь во вспышке на полнеба. Но видимо, как ни тянулись к нему цепкие и загребущие, словно отечественный военкомат, лапки ангелов или бесов, сегодня они остались ни с чем.

Затем, морщась от шибающего в нос абрэ от самого себя же, перетащил в центральный отсек раненого в ногу Стаховича. На его место у задней турели чуть не пинками, сославшись на приказ Бати, погнал младшего гэбэшника.

– Да пойми ты, придурок - от нас груз охранять не надо, а вот из спаренной пушки когда ещё по Мессерам постреляешь!..

И как в воду глядел - не успели набрать толком высоту, как к грузному Илу снова скользнули юркие и вёрткие машины с кокетливо-жёлтым коком винта. Но здесь, на пяти тысячах метров, в изрядно разреженном воздухе они просто отстали - стрелки в турелях не успели даже толком разогреться и войти в азарт, а Батя уже по громкой объявил отбой и громогласно потребовал себе стакан да солёный огурец.

Ну и, чего к этому всему полагается…

– Сашка, второй движок греется, - желтоватое в неярком свете лампочек лицо Бати с пятном засохшей крови на щеке выглядело озабоченным. - Я пока отключил его - попробуй что-нибудь сделать.

Александр хотел было привычно откозырять - но вовремя вспомнил, что "к пустой голове руку не прикладывают". Вдобавок прикинув, что многое из былого теперь значения не имеет, попросту вытянулся, лихо прищёлкнул каблуками на манер белогвардейского офицерья из кино, и с неизъяснимым удовольствием развернулся по-строевому - но через правое плечо. Уловив на себе восхищённый взгляд невесть как просочившегося в кабину Вовки, потрепал его по макушке.