Валерий Иващенко - Механик её Величества

– Тише ты, конспирацию-то соблюдай, - шикнул гном и старательно вернул себе прежнее обличье. Оглядевшись и с облегчением убедившись, что их обоюдный прокол остался незамеченным, он утёр со лба пот.

– Ладно, подгоню сразу двоих - рыжую и чернявую. А то девки поедом едят - достань, мол, вынь да положь им красавца-елфа, - пожаловался он. - Но разбираться с обеми будешь сам.

– Уж как нибудь! - весело хохотнул ангел и снова затянулся баснословно дорогой сигарой…

Сырая и тихая ночь тянулась невыносимо нудно. Настолько нудно, что гаишник на перекрёстке, откуда с шоссе можно было свернуть либо к военному аэродрому, либо к военному же городку летунов, откровенно маялся тоской. То ли дело под выходные или праздники! Всегда есть чем - вернее, кем - развлечься. А сегодня, как на грех, ни машины, ни даже припозднившихся гуляк. Пустота и тишина, да луна в ясном небе - такая, что впору самому завыть с тоски не хуже, чем пресловутый тамбовский волк.

Посему сержант уже раз в десятый пересчитал опостылевшие хуже песен Пугачёвой облупленные столбики на обочине. Всё те же четырнадцать - и один полуобломанный, белеющий заботливо выкрашенным извёсткой огрызком. Сойдя на обочину, нестарый ещё блюститель порядка походил тут, с наслаждением чувствуя, как под подошвами поскрипывают камешки гравия, а редкие травинки с тихим шорохом испуганно роняют на сапоги придорожную пыль.

Неизвестно зачем вымеряв ступнями расстояние от того самого, в прошлом году обломанного колхозным Газиком столбика до продуваемой всеми ветрами постовой кабинки (хоть какое-то занятие!), сержант взглянул на часы. Ага - уже пять минут второго - можно позволить себе выкурить очередную сигарету!

Медленно, не спеша, словно священнодействуя, он достал из кармана пачку Примы. Чиркнул спичкой, завороженно смотря в крохотный, но так притягивающий взор оранжевый огонёк. Дал ему разгореться в неподвижном ночном воздухе - и когда тот, жадно догрызя до конца крохотную спичку, уже собрался помирать от голода, наконец-то прикоснулся к нему кончиком сигареты. С наслаждением заполнил лёгкие первой затяжкой, призадумался - отчего следующие уже не столь сладостны. Припомнив про услышанный по радио конкурс, кто дольше сможет курить некую порцию табачку, подивился неистощимой выдумке господ капиталистов и усмехнулся.

Стряхнув пепел аккурат на верхушку придорожного столбика, пожилой сержант развернулся в своём размеренном и неуёмном хождении от кабинки через дорогу и обратно, как заслышал в тихом воздухе вроде бы как звук мотоцикла. Повернув голову в ту сторону, постовой обнаружил, что ему ничуть не показалось - в самом деле, кто-то из летунов балуется по ночам лихой ездой. Прислушавшись ещё чуть к стремительно приближающемуся гудению, мужчина расслабился в своей вскинувшейся было стойке.

Уж что-что, а движок ЧеЗета, в принципе очень неплохого мотоцикла, попавшего в руки хорошего механика, спутать с другим было бы весьма мудрено. Басовитый гул хорошо отрегулированного механизма, перекликающийся с посвистом для пущего форсу присобаченного турбонаддува, означал, что у старлея Найдёнова опять сегодня плохое настроение, и он опять будет развеивать его в безумной гонке по недавно отремонтированному отрезку магистрального шоссе.

Сержант вспомнил, как однажды после смены попробовал на своём патрульном, форсированном ИЖаке хотя бы удержаться на хвосте механика, и каким разочарованием это закончилось - старлей ушёл от родной милиции как от стоячей. Но затем, правда, поковырялся в ИЖевскем движке, сказал заменить вот это и вон то, а потом, через пару дней, отрегулировал опять. И мотоцикл действительно стал меньше топлива жрать, да приёмистости добавил…

Завидев мелькнувший за придорожными деревьями свет фары, сержант вышел на самую середину перекрёстка и с удовольствием принял классическую позу из ковбойского вестерна - ноги чуть шире плеч, ладони у рукоятей воображаемых кольтов. Челюсть чуть выпятить (чтоб как у выдающегося образчика, породистого американского самца), а во всём виде изобразить эдакую расхлябанную настороженность.

Найдёнов всё-таки пригасил фару, и как обычно затормозил, едва не заехав колесом сержанту по я… ну, между ног, в общем.

– Привет, Николаич. Скучаешь? - старлей словно рыцарь, приподнял забрало глухого шлема (предмета чёрной зависти всех окрестных рокеров и байкеров). Ибо ушлый механик невесть где раздобыл носовой титановый обтекатель от неразорвавшейся ракеты и выклепал из него сей необычный головной убор. А после того, как подогнал размер под себя да оснастил набивкой и лицевым щитком - отполировал до зеркального блеска. И проезжая днём, оказывался более похож то ли на робота из фантастического фильма, то ли на старинного рыцаря, где-то потерявшего плюмаж из перьев.

– Скучаю, - кивнул сержант, пустив дымок прямо под погасшую фару. - А ты всё так же болтокрутствуешь?

Маленькая комедия эта разыгрывалась третий год с завидным постоянством - ибо Николаич патрулировал здешние дороги уже второй десяток лет. И вихрастого, настороженного детдомовского мальчишку, выросшего в ладного и крепкого как медведь молодого офицера, знал как облупленного. Но каждую встречу они с удовольствием устраивали эту китайскую церемонию, всякий раз находя новые оттенки и интонации.

Александр криво усмехнулся.

– Ну, не всем же всем же красоваться супругой-хохлушкой.

О-о, что-то новое! Сержант улыбнулся и не без тайной гордости вспомнил свою смуглявую Оксану, спокойную, хозяйственную - но в то же время "реактивную" когда надо. И ничуть не подумавшую расплыться фигурой после троих совместно нажитых детей. Родом из-под Одессы, она крепкой рукой вела дом вместе с бухгалтерией местной обувной фабрики. И сдаваться возрасту даже и не думала. "От когда внуков оженим, тогда й побачимо!" - как заявляла она не раз.

– А ты что же, Сашко, сам ещё не надумал? - постовой с сожалением отбросил в журчащий по дну кювета ручеёк таки догоревший окурок и в знак приветствия похлопал парня по плечу.

– Много чего надумал, - Александр вздохнул. Помолчал немного, и только махнул рукой, посылая к чертям свои невесёлые мысли. Завёл двигатель, отсалютовал сержанту намеренно ротфронтовским жестом. Закрыв забрало, газанул - и поднял ЧеЗета на дыбки. Метров сто нёсся по ночной дороге, набирая скорость, и лишь потом мягко опустил мотоцикл, в который раз с удовольствием чувствуя, как "подкормленный" двигатель резво гонит его вперёд. Словно застоявшийся скакун, надо же!

Но набирать ту опьяняющую скорость, когда дрожащая стрелка спидометра прочно упирается в ограничительный шпенёк, не стал. Отъехав за длинный пологий бугор, откуда постовой не мог слышать шума мотора, старлей притормозил и свернул на неприметную тропинку. Сейчас, летом, по ней можно через сырой подмосковный лесок незаметно подъехать к знакомой далеко не всем в округе дырке в одном заборе. И за ним, за вторым от угла бараком гарнизонного городка, всегда под одним и тем же балконом ставит свою вечно капризничающую "шестёрку" белобрысый Митрохин. А то, что тот не преминёт сегодня как следует попрощаться со своей ненаглядной и всем белым светом заодно, это уж и к попу ходить не надо.