Валерий Иващенко - Механик её Величества

Эксперимент поставили на лорде Эрлике, Тиль и ещё двух недорослях - внуке одного весьма заинтересовавшегося купца и дочери леди Ульрики. Ибо последняя, сияя смущённой улыбкой, тихонько в уголке шепнула Александру, что спасибо - ему лично и кой-каким шмоткам "от Наоми". Причём спасибо передают жёны и любовницы со всего города. И в придачу одарила нежнейшим, потом ещё долго благоухавшим дамскими парфумами поцелуем в щёку.

А потому, леди всей душой верит в правильность идей дона и даёт ему на обучение этой жуткой и непонятной арифметике свою дочь Эллану.

Коротко стриженый крепыш Калев, который прямо-таки загорелся идеей научиться считать вдвое быстрее поднаторевших в таких делах папани и деда, причём безо вских записей, вгрызся в новую науку с настойчивостью и неутомимостью крота. Русоволосая малявка Эллана, такая же очаровательная и быстро соображающая, как мама, тоже особых проблем не испытала. За Тиль и вовсе говорить нечего. Александр только диву давался, замечая как знания проваливаются в её светловолосую голову как в трясину - с жадным чавканьем и воплями "давай ещё!" Она на пару с Элланой уже храбро штурмовала дроби и даже подсказывала сосредоточенно соображающему Калеву.

Зато высокий лорд только багровел от зависти, поглядывая на успехи младших.

– Ничего удивительного, Эрлик, - утешал его старлей. - Ты ведь знаешь старую систему счёта, а переучиваться всегда вдвойне труднее. Зато детвора учится с нуля, первый раз, оттого и летят как на крыльях…

И вот, когда Александр почувствовал, что потихоньку начинает привыкать к ежедневному мордованию памяти и тела, оружейник приделал к готовому одноручному мечу рукоять и недоверчиво поцокал языком. В полутёмной комнате собрались все. И даже затаили дыхание, когда лорд Эрлик - высший авторитет в воинских делах - осмотрел блистающий воронением меч, а затем обрушил его на зажатый в тисках свой собственный. И когда в тишине по каменным плитам пола со звоном полетел обломок здешнего дрянного железа - тот что нужно, отрубленный земной выделки сталью почти у эфеса - все только облегчённо выдохнули.

Победа! И наконец-то можно со спокойной совестью отволочь непослушные ноги в разрисованную фигурами древних героев комнату, где наконец-то благородному дону позволительно уснуть на кровати. И снова увидеть хотя бы во сне полыхающие тёмным огнём глаза загадочной Лючике…

Кстати, неугомонная Тиль, наказанная за кое-какие каверзы, маялась с изучением азбуки, чтения и письма. А коль скоро соображалка у девчонки работала на удивление здорово, то вовсе и не удивительно, что через две недели, когда Строители, Кузнецы и Воины уже почти в открытую молились Беору о здравии дона Александра - настолько впечатляющими оказались успехи - Тиль под диктовку хозяина записала несколько слов. И, запинаясь и мило смущаясь, прочла написанное своей рукой:

Сотри случайные черты,

И ты увидишь - мир прекрасен

Тем не менее, каким образом здесь говорят на почти правильном русском, оставалось только гадать. Но по здравому размышлению старлей удержался от расспросов, справедливо рассудив, что знать этого тут попросту никто не может. Не у тех спрашивать-то надо… да и вообще надо ли? Работать - вот что надо!

Пока Александр, коего от досужих глаз охраняли два надёжных сержанта, возился с местной пародией на американский Кольт, пытаясь восстановить насквозь проржавевший механизм поворота барабана, истекающие едким потом, закопчёные и пропахшие окалиной кузнецы по его методе науглероживали железо, без устали проковывая и складывая. Пока оружейники возились с конструкцией жутко сложного для них арбалета, механик занимал их место у плывущего от жара горна и чеканил клейма на клинках и навершиях - а свой, собственноручно выкованный древнерусский боевой топор, на удивление всем украсил простой алой звездой.

Он уже почти с блеском проделывал все окаянные приёмы въедливого дедка и стал наряду со ставшим почти родным топором осваивать оказавшуюся куда более мудрёной утреннюю звезду. Благо лорд Эрлик согласился с учителем, что меч в лапе этого здоровенного дона Александра - это как-то несерьёзно, навроде зубочистки. Надо что-то посерьёзнее. Ага, понимай - потяжелее.

Однако, на еженедельном собрании городских старшин благородный дон Александр высказался кратко:

– Я не накормлю вас рыбой - но дам удочку и научу ею пользоваться…

Закончив под пытливыми взорами учеников выводить у эфеса обещанного лорду Эрлику меча затейливый узор, в середине которого вставший на дыбы лев грозил врагам всей своей яростью, Александр ухмыльнулся, некстати припомнив насчёт искусства одну историю трёхлетней давности.

Тогда его и лейтенанта Юрку Гольдина откомандировали в дальний леспромхоз N, дабы выбрать дерево для обшивки и оформления офицерской сауны-парилки да прочих предбанников. Юрку-радарщика как натуру тонкую и творческую, а авиамеханика - как водителя, мастера на все руки и вообще, крепкого парня, для коего стокилограммовое бревно не ахти какая тяжесть. И двое молодых оболтусов учудили такое, что до сих пор оставалось неясным - то ли продолжать прятаться, то ли впору гордиться собой…

Сразу по приезде в ту поразившую очаровательной тишиной и патриархальностью глухомань, в каморке лохматого и как бы не совсем тверёзого Кузьмича - сторожа и бригадира в одном лице - они выяснили, что нужная партия дерева прибудет по реке только завтра. Баржа где-то задерживается, видите ли. Для виду сокрушённо повздыхав сивушным перегаром, страдалец Кузьмич тонко намекнул на обретающееся неподалёку сельпо. И оба офицера с ещё необмятыми погонами с удовольствием затоварились в покосившемся магазинчике, сами знаете чем. Ну, и заодно на местном базарчике у станции всякой всячиной насчёт пожевать.

А ближе к вечеру, когда местные работяги разбрелись с территории лесопилки, парни, вконец одурев от безделья и того неимоверного пойла, что разливают на местном ликёро-водочном, да и устроили то самое. Шатаясь по пропитанной ещё не приевшимися запахами дерева территории и обнаружив в углу возле самого забора толстенное дубовое бревно такой неимоверной толщины, что не смогли бы обхватить и втроём, они решили увековечить здесь своё пребывание…

Юрка уселся за рычаги и джойстики тридцатитонного "Катерпиллера" и запросто, соломинкой выдернул слегка вросшее в землю бревно. Как он в хмельном угаре там орудовал, да ещё и впервые в своей жизни, никто так и не понял. Но философски чадящий цигаркой щуплый Кузьмич признал, что управляется парень на удивление ловко. А две обретающиеся тут же фемины, учёные крыски откуда-то из Лесной Академии, высчитывавшие что-то жутко научное по годовым кольцам деревьев, даже захлопали от восторга в ладошки.