Исуна Хасэкура - Волчица и пряности. Том 3

- Я слышал, какой-то монастырь объявил их еретиками, и они пришли сюда искать убежища. Ты же наверняка знаешь, таких людей множество, да?

Кумерсон всегда больше интересовался своим процветанием, чем конфликтами между Церковью и язычниками, поэтому, естественно, власть Церкви заканчивалась у его ворот.

Именно поэтому в Кумерсоне искали убежища многие естественники, мыслители и еретики.

- Я просто хотел спросить у них кое-что. Ведь летописцы еще собирают местные легенды, мифы и такое прочее, верно? Я хотел об этом кое-что узнать, - сказал Лоуренс.

- И с чего тебе интересоваться такими вещами? Чтобы было о чем поговорить с местными, когда отправишься на север?

- Примерно так. Вот, и я подумал, просто заявиться к ним внезапно будет не лучшей идеей. Ты не знаешь случайно кого-то, кто мог бы меня им представить?

Марк вновь задумчиво склонил голову набок, впрочем, ненадолго. Затем, держа в одной руке несколько мешочков с гвоздями, он повернул голову и кого-то позвал.

Из-за груды мешков пшеницы в глубине палатки вышел мальчик. Оказывается, с некоторых пор Марк имел уже статус, позволяющий брать подмастерьев, а Лоуренс и не знал.

- Есть один человек. Ведь лучше, если он тоже будет из Ровена, согласен? – произнес Марк, одновременно передавая мешочек с гвоздями мальчику. Никогда еще желание Лоуренса как можно быстрее найти Йойтсу и вернуться к своим обычным торговым делам не было столь сильным, как сейчас, когда он глядел на действия Марка и его подмастерья.

Однако если Хоро почувствует эту его мысль, он окажется в очень затруднительном положении. И кроме того, ему не хотелось слишком быстро расставаться с Хоро.

Даже сам Лоуренс не мог примирить эти два противоречивых желания. Если бы он жил так же долго, как и Хоро, даже один-два года без торговли были бы для него пустяком.

Но жизнь Лоуренса так скоротечна.

- Что такое?

- А? А, ничего, - ответил Лоуренс. – Конечно, кто-нибудь из Гильдии был бы лучше всего. Ты не мог бы попросить его меня представить?

- Конечно, это совсем нетрудно. Я помогу тебе задаром.

Последнее слово Марк подчеркнул; Лоуренс не сдержал смешка.

- Тебе надо все сделать побыстрее? – поинтересовался Марк.

- Да, насколько возможно.

- Тогда я отправлю мальца прогуляться. Есть один старикан, бродячий торговец Ги Бартоз, он сейчас должен быть в иностранном отделении. Он смелый парень, всегда ведет дела с людьми, с которыми ты захотел бы знаться в последнюю очередь. Насколько я помню, он часто вел дела с одним язычником, который живет здесь, в Кумерсоне, и который был когда-то летописцем. А раз в году, в течение недели перед праздником и недели после праздника этот парень, похоже, отдыхает. Так что если ты заглянешь в иностранное отделение около полудня, там его и найдешь, пьяного до беспамятства.

Даже в одной и той же гильдии люди были совсем разные: одни, как Лоуренс, были бродячими торговцами; другие, подобно Амати, торговали все время в одних и тех же краях, и их дороги почти не пересекались. Именно поэтому Лоуренс не знал ни в лицо, ни по имени многих торговцев из своей гильдии.

- Ги Бартоз, - повторил Лоуренс, словно так это имя лучше впечатается ему в память. – Понял, спасибо огромное, - добавил он, обернувшись к Марку.

- Ха-ха, как я могу принять благодарность за такой пустяк? Забудем. Ты остаешься в городе до конца праздника, да? Может, заглянешь как-нибудь ко мне до своего отъезда? Посидим за кружечкой.

- О да, я обязательно найду время заглянуть к тебе и послушать, как ты хвастаешься своими успехами. Считай это расплатой за твою любезность.

Безмолвно рассмеявшись, Марк передал подмастерью последний мешочек с гвоздями и затем вздохнул.

- Ты знаешь, даже после того как я стал городским торговцем, у меня осталось множество забот и проблем. Я частенько думал о том, не бросить ли это все и не стать ли снова бродячим торговцем.

Лоуренс – по сю пору бродячий торговец, лелеющий мечту о собственной лавке и работающий без устали, чтобы эту мечту осуществить, – мог ответить на эти слова лишь неопределенным кивком. Марк, несомненно, заметил состояние Лоуренса; смущенно улыбнувшись, он добавил:

- Ладно, забудь, что я сейчас сказал. Давай просто пожелаем друг другу всех благ. У торговцев всегда множество забот и проблем, не правда ли?

- Точно. Всех благ.

Лоуренс пожал Марку руку и, заметив приближение очередного покупателя, отъехал от палатки.

Повозка медленно продвигалась вперед. Прежде чем нырнуть в толпу, Лоуренс обернулся и кинул взгляд на палатку Марка.

Глядя, как Марк, уже забывший о существовании Лоуренса, обсуждает что-то с новым покупателем, Лоуренс ощутил укол зависти.

И все же, уже став городским торговцем, Марк, похоже, испытывал желание вернуться к бродячей жизни.

Давным-давно, когда некий король собрался идти войной на богатого и процветающего соседа, дабы поправить дела в собственной обнищавшей стране, придворный поэт сказал ему: «Человек всегда видит худшие стороны своей собственной страны и лучшие стороны стран-соседей».

Вспомнив эти слова, Лоуренс погрузился в размышления о себе самом.

Он все время думал о том, как найти родной город Хоро, или о том, что неудача в Рубинхейгене отдалила осуществление его мечты. Но если подумать хорошенько, становилось ясно, что сейчас он обладает величайшей драгоценностью – таким спутником, как Хоро.

Не встреть он Хоро, он, скорее всего, по-прежнему ездил бы взад-вперед одним и тем же путем, терпя пытку одиночеством.

До своей встречи с Хоро он, бывало, думал полушутя о том, что будет, если его лошадь в один прекрасный день превратится в человека и заговорит с ним. Вспомнив об этом, Лоуренс подумал, что, возможно, его мечта уже сбылась.

Очень возможно, настанут дни, когда он снова будет заниматься торговлей в одиночестве. Когда это время придет, он наверняка будет вспоминать все, что происходит с ним сейчас, с ностальгией.

С этой мыслью Лоуренс крепче взялся за поводья.

Потрачу остаток утра на то, чтобы поприветствовать всех в иностранном отделении Гильдии, а потом куплю на обед для Хоро что-нибудь особенно вкусное, подумал Лоуренс.

***

Поскольку церквей в Кумерсоне не было, полдень отмечался ударом колокола на колокольне самого высокого здания в городе – дома аристократа. Естественно, колокол был щедро разукрашен гравировками, а колокольню, притягивающую к себе взгляды со всего города, строили и ухаживали за ней искуснейшие из зодчих.

Говорили, что эту колокольню возвело тщеславие аристократов; сооружение обошлось им более чем в три сотни румионов. Собственно, именно потому что они были способны на такое, они и были истинными аристократами, и потому народ не питал к ним зависти.