Рёго Нарита - Дюрарара!!

[Могу я у тебя кое-что спросить?]

- Конечно.

Сначала Селти не знала, как задать этот вопрос, но, в конце концов, решившись, бодро застучала пальцами по клавиатуре:

[Шинра, я действительно так сильно тебе нравлюсь?]

Прочитав это, тот склонил голову.

- Ты всё ещё не веришь мне? Э-эх, “когда приходит горе, глаза плачут”. Это выражение здесь более чем подходит. Я оплакиваю не твоё недоверие ко всему тому, что я для тебя сделал, а то, что ты абсолютно не обращала внимания на мою к тебе любовь!

[Но у меня нет головы.]

- Это твоя индивидуальность, и она меня привлекает. Разве мудрый человек не сказал, никогда не судить о людях по тому, как они выглядят?

[Но я не человек.]

«Независимо от того, как выразиться, я не человек. Я только монстр, похожий на человека. И после того, как мои воспоминания исчезли вместе с головой, я понятия не имею что я такое, какая у меня цель в жизни, или почему я вообще существую».

Такие сбивающие с толку эмоции и чувства, которые невозможно выразить словами… бесчисленные мысли кружились в голове и сердце Селти, но лишь несколько ничтожных слов появилось на мониторе:

[Ты не боишься меня? Как тебе может нравится то, что даже человеком не является - монстр, не подчиняющийся человеческим научным законам? Как ты можешь такое говорить?]

Скорость появления строк увеличилась. И одновременно с этим, тон Шинры тоже окреп и даже слегка поразил своей уверенностью:

- Мы двадцать лет прожили вместе, а ты всё ещё такое говоришь… меня это действительно не волнует. Пока наши сердца соединены, и чувства взаимны, остальное не имеет значения. Конечно, если ты ненавидишь меня, то мне нечего сказать… но я не верю, что мы сможем обойтись друг без друга… это ведь обычные отношения, любовь и ненависть, правда? Так что ты должна больше доверять мне.

Шинра, похоже, приходил в себя. Из-за того, что он до сих пор использовал некоторые сложные слова, казалось, что он не был так уж встревожен всем этим.

[Тебе я полностью доверяю. Но я не доверяю самой себе.]

Она должна воспользоваться тем, что Шинра ещё может выносить всё это. Подумав так, Селти решительно выплеснула ему свои проблемы:

[Я не верю в себя. Если я буду любить тебя, или даже кого-нибудь ещё, будут ли одинаковыми наши взгляды на любовь? Да, думаю, ты мне действительно нравишься. Но я всё ещё не знаю, похожи ли мои чувства к тебе на вашу человеческую любовь.]

- В молодости все испытывают такие дилеммы. И кроме того, у двоих людей не обязательно должны быть одинаковые идеалы. Моё определение “симпатии” к кому-либо явно не такое, как у Дадзай Осаму [27] Дадзай Осаму - японский прозаик начала XX века, известный чрезмерно пессимистическим и искривлённым стилем письма. Подробнее , и будет лучше, если так оно и останется… как бы то ни было, я осмелился признаться в своей любви к тебе, и ты сказала, что я тебе нравлюсь, поэтому не вижу здесь абсолютно никаких проблем.

Шинра, казалось, разговаривал с ней как учитель с учеником, что заставило пальцы безголовой всадницы полностью остановиться.

- Вчера я сказал, что хочу узнать, в чём заключаются жизненные ценности даллахан. Но независимо от того, какие они, это никогда не изменит моих чувств к тебе.

Лицо Шинры говорило обо всём, а его слова не были ни неловкими, ни абстрактными.

Пальцы Селти остановились, и она молча его слушала. Задумавшись об этом на некоторое время, она набрала несколько слов:

[Дай мне немного времени хорошенько об этом подумать.]

- Хорошо, я буду ждать твоего ответа.

Шинра снова ясно улыбнулся, и Селти решила задать вопрос, который крутился у неё на уме:

[Даже если я тебе нравлюсь, я всё ещё не уверена, достаточно ли хороша для тебя. В этом мире так много разных женщин, так почему тебе нравится кто-то без головы… кто-то вроде меня, не человек? Почему?]

- Ха-ха, когда-нибудь слышала поговорку: червь не будет против, даже если спорыш горький [28] Означает “Каждому своё”. ?

[Никто не говорит так о себе. Так или иначе, ты думаешь, я червь или спорыш?]

Несмотря на написанное Селти, волна неудобного тепла пронеслась сквозь её грудь. Она посчитала это знаком своих чувств к Шинре.

«Ах, уверена, если бы у меня было сердце, сейчас, я могла бы услышать, как оно бьётся».

Эти мысли заставили Селти чувствовать себя ещё более несчастной. Ведь Шинра был человеком, и между ними всегда будет непреодолимое расстояние.

У даллахан не было сердца. Отец Шинры сразу после вскрытия рассказал Селти, что хотя её тело и было построено так же, как у людей, её внутренние органы вообще не использовались. У неё были кровеносные сосуды, но кровь по ним не текла. Её внутренности не были окрашены оттенком крови, лишь мышцы первоначального цвета – как модель человеческой анатомии. Её тело могло двигаться по неизвестному принципу, и никто не знал, что она использует в качестве энергии для перемещения. Это была одна лишь пустая оболочка, но раны, нанесённые её телу, заживали необычайно быстро.

Думая о вскрытии, Селти вспомнила вопрос отца Шинры: “Как ты умрёшь?”

И спустя десять лет после этого, однажды, Шинра ей сказал: “Ты точно тень. Определённо, ты – тень головы или реальной личности, оставленной в другом мире, в общем – живая тень. И поскольку ты – тень, тебе не нужно задумываться о том, откуда ты получаешь энергию для жизни и передвижений”.

Если мыслить логически, тени не могли самостоятельно перемещаться. Но так как она была существом, не поддающимся логике, она просто решила придерживаться сказанного Шинрой и больше об этом не думать.

В любом случае, важней всего в эти дни было сосредоточиться на поиске своей головы.

Только тогда, когда достигну каких-нибудь результатов, я буду искать смысл моей жизни.

Собравшись с мыслями, Селти подумала о двух студентах, которых сегодня встретила.

Оба лица показывали свои истинные чувства. Первый студент столкнулся с Селти и Шизуо без единого намёка на страх и нерешительность, от начала и до конца сохранив устойчивый и сверкающий взгляд. Другой же показал очевидный страх к Селти, но даже в этом случае, даже перед самой Селти, он “улыбался”. Выражение его лица словно говорило, что демоны и явления, которых он боялся глубоко в сердце, появились прямо перед ним.

Подумав об этом, она снова себя одёрнула, решив что это может быть только её личным мнением.

Хотя она могла судить об эмоциях по глазам и выражению лица, Селти не думала, что имеет на это право. Поскольку у неё не было глаз, которые могли сообщить её мысли, и не было лица, чтобы улыбнуться или показать гнев. У неё даже не было мозга как у людей, чтобы контролировать эмоции. Она не знала, о чём думала раньше, или что тогда чувствовала. Как может кто-то, вроде неё, судить чужие эмоции?