Нина Скипа - Стражи границы

На горизонте показался крупный порт. Я понял, что это Мангалуру, приказал положить корабль в дрейф, провел сеанс медитации и позвал Пушьямитру в кают-компанию.

— Мы должны поговорить, Пушья. Через пару часов ты можешь быть на земле своего друга, Мангалуру уже в пределах видимости. Что ты хочешь делать дальше?

— Я хочу поехать прямиком в Бенгалуру к махарадже Рамгуламу. У него я попрошу помощь и для себя лично, и для всего Бхарата. Уверен, он не откажет мне.

— Уверен? Почему ты говоришь «уверен» вместо «знаю».

— Рамгулам телепат, как и я, и, так же, как и я, умеет ставить барьер от других телепатов.

— Тогда вот что, сынок. Я бы хотел подстраховать тебя, так что я две недели подожду тебя в порту. За это время я погуляю по Мангалуру, куплю запас чая, кофе и индийского жемчуга для Милочки. Если за это время что-нибудь случится такое, что ты захочешь сбежать, то я заберу тебя.

— Вы многое не договариваете, отец мой.

— Если бы ты почитал меня, как отца, я бы говорил с тобой иначе и позволил бы дать тебе совет. А так ты ведь не станешь меня слушать.

— Прошу вас о совете, отец мой.

— В таком случае, сынок, прежде чем ехать в Бенгалуру, узнай обстановку в порту. Не знаю почему, но мне все это не нравится. Погуляй денек другой, можно даже под чужим именем. В конце концов, у нас, в Верхней Волыни путешествовать инкогнито не считается зазорным. Думается, что наш кодекс чести, очень строгий, поверь, сын мой, применим и в Бхарате.

Пушьямитра обеспокоено уставился на меня, посмотрел мне в глаза и медленно кивнул.

— Я последую вашему совету, отец мой.

— Вот и ладно. В таком случае поживи денек на корабле, походи по порту, порасспрашивай людей, а потом мы с тобой все обсудим и… — я помолчал, — … и ты примешь решение, Митра.

— Вы хотели сказать, мы примем решение, господин Яромир.

— Мои решения для тебя ничто. Особенно, когда мы окажемся на берегу.

— За эти дни я успел узнать и полюбить вас.

Я вспомнил о восточной пылкости чувств и удержал в себе первые десять реплик.

— Я тоже привязался к тебе, сынок.

Через пару часов мы уже высадились на землю Мангалуру. Пушьямитра, вдохновленный моей идеей о прогулке инкогнито, сошел на берег в костюме Яноша. На мои слова, что его все равно никто не примет за уроженца Верхней Волыни, он сказал, что купит себе что-нибудь попроще. В его костюме соблюсти инкогнито невозможно. Так одеваются только махараджи. День уже близился к вечеру, и мы ничего толком не успели ни узнать, ни прикупить. Нет, кок, разумеется, купил свежих фруктов и мы все прогулялись по городу и посидели в ресторанчике для мореплавателей, но особо познавательной эту экскурсию я бы не назвал. Зато Пушьямитра купил себе костюм бхаратского купца средней руки.

На следующий день мы разделились. Пушьямитра отправился на разведку, мы же все — на прогулку по городу. Мангалуру произвел на нас меньшее впечатление, чем Бомбей. И не потому, что был не так красив, а потому, что мы уже были готовы увидеть огромных кошек и пугливых антилоп, ездовых слонов и змей в корзинках. Я даже начал надеяться, что Милочка передумает покупать подобную кошку домой. В самом деле, в моем дворце только леопардов не хватает!

Мы прогулялись по Мангалуру, пообедали в ресторанчике, где нам подали совершенно огненные блюда местной кухни, густой, сладкий кофе с пряностями и невероятными сластями, потом гуляли еще, скорее, без цели, и вернулись на корабль только к вечеру. Пушьямитры не было. Я в очередной раз испытал сильнейший соблазн бросить все и поднять паруса, но махараджа оставил на корабле свою одежду и многочисленные драгоценности.

После ужина мы сидели за ароматным чаем в кают-компании и обсуждали достоинства и недостатки чая разных фирм, когда дверь отворилась, и в кают-компанию вошел Пушьямитра. Увидев всю нашу компанию, он, было, затормозил, но потом мысленно махнул рукой, торопливо подошел ко мне, опустился на колени, уткнулся носом в мои колени и разрыдался.

— Что случилось, Пушьямитра? — от удивления я впервые назвал своего гостя полным именем. Не то что я не могу его выговорить, но кто же станет ломать язык о четырехсложное имя, когда можно с успехом вдвое его урезать? По крайней мере, я на такие подвиги не способен.

Молодой человек только еще крепче обнял мои ноги и зарылся лицом в мои колени. Бог мой, да он наставит себе синяков! Нельзя же так. Я успокоительно пригладил черные, вьющиеся волосы махарджи.

— Успокойся, сынок. Расскажи мне, что случилось.

Милочка, а за ней и остальные потянулись из кают-компании. Остался только Всеволод, но он вообще старался не оставлять меня наедине с Пушьямитрой.

Молодой человек поднял голову:

— О, отец мой, как вы были правы, когда сомневались в правильности моего решения! Я ошибся, ошибся во всем, и если бы не внял вашему совету и не вышел бы сегодня переодетым, то попал бы в тщательно расставленную для меня ловушку!

— Постой, Митра, так ты передумал идти в Бенгалуру?

— Да, отец мой, и теперь я хочу просить как можно скорее отчалить от берега. Если у вас нет никаких дел в городе, то снизойдите великодушно к моей мольбе! — от огорчения мой махараджа заговорил еще более церемонно, чем обычно.

— Сева, распорядись, пожалуйста, — попросил я. Всеволод кивнул, выглянул из кают-компании, и приказал позвать Лучезара. Через несколько минут команда «Переплута» уже готовила корабль к отплытию.

— А теперь успокойся, сынок. Сядь, поешь и рассказывай, что все-таки случилось, — предложил я и снова приласкал молодого человека. Шутки шутками, но он действительно пробуждал во мне отцовские чувства. Как Янош, например. Только положение Пушьямитры было доступнее для моего понимания. Я, также как и он, рано остался сиротой и в восемнадцать лет был коронован. Вот только я ухитрился раньше поумнеть. Жизнь заставила.

Махараджа пылко поцеловал мои руки и сел к столу. Никакие огорчения не способны лишить аппетита девятнадцатилетнего юношу, и Пушьямитра, наскоро утерев слезы, принялся уничтожать провизию, которую успел поставить на стол юнга. Наскоро перекусив — нет, если бы я кушал подобным образом в его годы мне, вероятно, не пришлось бы страдать из-за нехватки семи килограммов веса до состояния худощавого человека, махараджа подложил себе добавки, и принялся рассказывать.

— Я последовал вашему совету, отец мой, и появился в порту под видом обычного купца Рамала. Я неплохо знаю Мангалуру, поэтому без труда нашел сведущих людей. У которых за определенную мзду можно разжиться информацией обо всем на свете, и которые торгуют самыми невообразимыми вещами. Помня об инкогнито, я пришел именно за покупками. Тем более, что мне и правда будет приятно порадовать вас прекрасным кофе, который я купил. Я разговорился и к слову упомянул, что собираюсь в Бомбей. О, отец мой, купец зашикал на меня! Он заговорщицки подмигнул мне и сказал, что в ближайшие полгода там делать нечего. Простите меня, отец мой, но я посмел в дальнейшем разговоре использовать ваше имя. Я сказал, что я только посредник верхневолынского купца, и посему прошу пояснить мне, что случилось в Бомбее. Я сказал, что у вас в Бомбее есть кое-какие товары, и вам было бы жаль их потерять.