Нина Скипа - Стражи границы

Честно говоря, я не поверил. Чтобы дерево жило три тысячи триста или три тысячи четыреста лет? Да еще и пережило мировой катаклизм? Хотя еще до катаклизма оно должно было помереть три тысячи раз. Ну, хорошо, не три тысячи, а три сотни. Но когда я увидел это дерево, его огромную крону, многочисленные воздушные корни, колоннами поддерживающие ее в помощь довольно тонкому стволу, я поверил. Это дерево было величественней египетских пирамид, величественнее грандиозных дагоб и даже Афинского Парфенона. Потому, что это дерево было живое. Я мог бы сравнить его разве что с кораллами Красного моря.

— Простите, уважаемый, а можно мне прикоснуться к нему? — попросил я.

— Пожалуйста, ваше величество, — вежливо согласился провожатый, — Можете даже посидеть под ним.

Я благоговейно прикоснулся сначала к листу, потом к воздушному корню, потом взял за руку Милочку и протиснулся к стволу.

— Садись, дорогая. Под родителем этого дерева предавался размышлению Будда, а под этим…

— Сожалею, отец мой, боюсь, что это у вас не получится, — перебил меня Пушьямитра.

— Что не получится, Митра?

Пушьямитра слегка смутился.

— Я понимаю, о чем может думать молодожен. Тем более, оказавшись в живой беседке. Но сюда приходит слишком много паломников. Если вы хотите заняться этим под баньяном без помех, скажите, я распоряжусь. Придется ставить оцепление.

— Почему ты решил, что я имел в виду именно это? — засмеялся я.

— Простите, отец мой, я не угадал?

— Почти, сынок, — засмеялся я. — Я подумал, что это было бы неплохо, но не собирался это осуществлять. Знаешь, у всех свои причуды, но я в таком деле предпочитаю уединение.

— Я, в общем, тоже, — сказал Пушьямитра и тоже поднырнул под ветки баньяна, — Но я предлагал вам организовать уединение на полном серьезе.

— Спасибо, сынок, но вряд ли я смогу расслабиться и получить удовольствие, если буду знать, что для организации моего свидания с женой понадобилась целая армия. А жаль. Честное слово, замечательное дерево!

Янош, Всеволод и Лучезар, увидев, что я не собираюсь нарушать общественные приличия, присоединились к нам.

— Раз уж нельзя ничего другого, то может быть организуем здесь маленький пикник? — поинтересовался Янош. — Я здесь купил по дороге вина и фруктов.

— Фруктов? — переспросил Пушьямитра, разглядывая корзинку Яноша.

— Да. Ты же видишь, какая живописная корзинка. Я увидел ее и подошел. Не успел я сориентироваться, как подскочил продавец, вручил мне кусок манго и, пока я соображал, взял с меня пятнадцать рупий и вручил вот это. Пришлось забрать с собой.

Пушьямитра рассмеялся.

— Оно пришлось кстати. Только нужно вымыть. Где у нас была вода?

Через несколько минут мы все сидели в тени баньяна — отростком знаменитого дерева, под которым предавался размышлениям Будда, пили вино и ели прекрасные ланкийские фрукты.

На следующий день мы покинули Анурадхапуру. Еще в Коломбо мы решили не проделывать весь путь обратно по джунглям, а спуститься к Манару. Это был тоже порт, и тоже, конечно, на Лаккадивском море. И мы отправили «Переплут» в Манар. Сами же до Манара мы добирались полтора дня. Может быть, можно было бы гнать слонов и быстрее, но мы не видели в том необходимости.

В Манар мы прибыли во второй половине дня и сразу же поехали на пристань. Пушьямитра даже не почтил присутствием прощальный ужин. Передал дядюшке приветы и вскочил в шлюпку.

И вот мы поднялись на борт «Переплута». Оба помощника капитана — Ратибор и Милорад радостно приветствовали нас. Ратибор дважды пересчитал всех по пальцам, убедился, что все на месте и дал команду к отплытию. Милорад поспешил исполнять приказ, одарив меня хищным взглядом.

— Мечтаешь меня припахать, Радушка? — засмеялся я.

— А то, — хохотнул боцман и принялся отдавать команды матросам. — Медузу вам к чаю, вместо пирожных, господа! Нам надо отойти подальше до темноты!

Я обнял жену, — Пойду, присоединюсь к ребятам, Милочка. А то наш Радушка оставит меня без сладкого.

Я поспешил к себе в каюту, а когда вернулся одетым в более подходящей для работы костюм, обнаружил и Яноша и Пушьямитру с энтузиазмом работающих на палубе.

Я присоединился к ребятам. Завидев меня, Пушьямитра смущенно улыбнулся и сказал:

— Помните, отец мой, я говорил вам, что в одном из вариантов предполагаемого будущего я предвидел свою работу на вашем корабле в качестве матроса? И вот, все сбылось.

— Кажется, тогда тебя это не очень радовало, — возразил я.

— Я был глуп, отец мой. Я правильно видел, но не правильно понимал увиденное. Позвольте мне пройти, мне нужно залезть на мачту.

— Будь осторожен, сынок, — автоматически напутствовал я.

Махараджа послал мне счастливую улыбку и с ловкостью обезьяны забрался на мачту.

— Вы работайте, работайте, господин Яромир, — раздалось рядом со мной ворчание боцмана. — А то все глазки строите. До ужина нам нужно уйти в Бенгальский залив.

— А когда ужин? — со вздохом спросил я.

— Часа через три. А в чем дело?

— Да, понимаешь, мы еще не обедали.

На лице у боцмана явственно проявилась паника.

— Как это? Да уже четыре часа!

Милорад бегом отправился на камбуз, и через несколько минут вернулся вполне довольный собой:

— Идите, заморите червячка, господин Яромир. И помощников своих берите. Обеда серьезного у нас нет, но кок уже готовит на скорую руку салат и отбивные. Пока вы вымоете руки, все будет на столе.

Через десять минут мы уже сидели в кают-компании, ели жареное мясо с салатом и пили ароматный цейлонский чай. Жизнь была хороша. А легкое волнение на море только способствовало аппетиту.

Четыре дня прекрасной морской прогулки, и мы оказались в Мачилипатнаме — хайдарабадском порту в Бенгальском заливе. Дальше, в столицу, носившую то же имя, что и княжество мы решили идти на баркасе. Он, конечно, не так велик, да и удобств на нем не в пример меньше, но идти под парусом по незнакомой реке капитан не хотел, а тащить сайк на буксире, значило попусту тратить силы и время.

Сначала мы хотели идти прямо на корабельном ялике, но потом передумали — ялик не плох, но на нем нет никаких удобств. Даже переночевать негде, не то, что еду приготовить. Мы посовещались, и Лучезар пошел в порт. Вернулся он вполне довольный собой, сообщив, что нанял на один рейс паттамар — довольно вместительное парусно-весельное судно с микроскопическими каютами и даже тентом над палубой. Мы снова, с некоторым сожалением, расстались с нашим сайком. Все ж таки на «Переплуте» все мы чувствовали себя дома. Как бы ни была прекрасна Индия, наш дом был в Верхней Волыни.

И вот, ранним утром, я, Милочка, Янош, Лучезар, Всеволод, Пушьямитра, его писец Миндж и шесть человек моей охраны взошли на палубу паттамара «Кришна», названного так то ли в честь бога, то ли в честь реки, по которой мы должны были подниматься вверх.