Ирина Котова - Связанные судьбы

И надо сказать, что, прочитав его, начальник разведуправления проникся небывалым уважением к Ангелине Рудлог.

Вечер пятницы 25 ноября, Зеленое крыло

– Вот какая история вырисовывается, Майло, – говорил Стрелковский, сидя в кресле напротив начальника разведуправления и попивая кофе. – Допросы проведены почти со всеми, еще трое арестованных, с которых Тротт снял блок последними, проснутся завтра, но, думаю, это особой роли не сыграет. Хотя нам каждая крупица информации важна. Но картина уже понятна.

– Охотно делятся? – поинтересовался Тандаджи, поглядывая на часы. Он продержался почти неделю после известия о беременности жены, пытаясь приходить домой вовремя. В результате дела начали расти как снежный ком, а он – дергаться, и Таби с утра опять наворчала на него:

– Лучше задерживайся, но приходи добрым, чем вовремя, но таким нервным.

Сейчас время приближалось к восьми. По сравнению с его обычными задержками это ерунда и он скоро будет дома, если, конечно, нынешний разговор с Игорем пройдет быстро.

– Пытаются торговаться, – усмехнулся Игорь, – куда же без этого. Но у них там все повязаны. Крепко и умно. Соболевский создал сеть зависимых от себя богатеев. Консультировал одного по финансовым операциям, привязывал к себе договорами, тот приводил второго. Что удивительно, прогнозы были точны, они на его консультациях миллионы делали. Вот и сгубила жадность. Сначала по его наводке принимали участие в крупных махинациях, потом крепко садились на крючок. Он им внушил простую мысль: какими бы богатыми и могущественными они ни были, все равно страной управляют другие. Аристократы. И ни миллионы, ни миллиарды не сделают их кровь голубой и не позволят взять в руки власть. Конечно, у всех заговорщиков были прикормленные люди в министерствах, список в папке, – Стрелковский кивнул на стол, – сам решай, как накрывать. Но одно дело – действовать через кого-то, а другое – самим клепать законы и разрешения, способствующие личному бизнесу.

– История повторяется? – задумчиво поинтересовался Тандаджи и внимательно посмотрел на Игоря. – Дай я угадаю. Соболевский в премьеры метил, а этим обещал министерские посты?

– Про премьерство ничего не скажу, это лишь догадки, – Игорь чуть поморщился. – Они хорошо прижали Минкена за последний год, до этого подбирались и окружали. А явление королевы и необходимость того, чтобы на троне сидела кровь Рудлог, спутали все планы. Вот и начали действовать резко. Только смысл, Майло, я никак не уловлю смысл. Зачем травить принца-консорта? Зачем похищать младших принцев Рудлог? Зачем пытаться убить глав королевских домов континента, если все равно короны наденут наследники?

Стрелковский перевел дыхание, глотнул кофе.

– Добавь сюда задание для принцессы Полины о похищении подвески. Зачем она была нужна демону? И кстати, я навел справки в Бермонте: подвеску больше не пытались украсть. Еще это чудовище, тха-охонг, – никто из допрашиваемых понятия не имеет, что это такое. Связан ли он с Соболевским, или это происшествие совсем из другой оперы? Такое ощущение, что мы видим только вершину айсберга – перехват власти, смена принципа формирования Высокого Совета, возможное премьерство Соболевского, – но не видим его подводную часть. Зачем заговорщикам кровь принцесс?

Тандаджи слушал внимательно, кивал размеренно.

– А это, я надеюсь, мы у демонят спросим, полковник. Когда инляндец их вскроет. Обещал завтра приступить к этому.

– И я надеюсь, – согласился Игорь невесело. – Но вряд ли эти дети что-то знают о делах нашего обезглавленного друга. А ведь, Майло, ты прав, ситуация практически один в один повторяет то, что происходило семь лет назад. Только сейчас все куда изящнее и тише. Тогда, – он сглотнул, и лицо его застыло, – у меня тоже не было мысли, что Смитсен желает Ирину… ее величество уничтожить. Скорее, ослабить, вынудить принять его условия, позволить встать во главе страны, оставив королеву только в качестве декорации на троне. И смерть ее, скорее всего, была случайной. Я так думаю, – сказал он тяжело.

Тандаджи деликатно опустил глаза, снова посмотрел на часы, на рыбок.

– Еще отработали по расшифровке звонков в доме Соболевского, – продолжил Игорь Иванович, возвращаясь к деловому тону. – Звонили ему со всех стран, Майло. И разговоры велись вполне светские, деловые.

– Это ничего не значит, – буркнул тидусс. – Вполне могли обсуждать погоду или биржевые новости, а иметь в виду покушения и планирование преступлений.

– Вот именно, – кивнул Стрелковский. Ему было легко – с Тандаджи они всегда находились на одной волне и понимали друг друга почти без слов. – Теперь мы знаем, что связи у него обширнейшие. Надо пробивать абонентов в других странах.

– Это уже по твоему ведомству, Игорь, – произнес Майло веско, – хотя и здесь нам придется работать в связке. Нам очевидно не хватает информации, чтобы увидеть всю картину. Ты-то сам что думаешь?

– Думаю, – ответил Игорь медленно, снова отпил кофе, – точнее, интуиция кричит: все это звенья одной цепи. Есть какая-то цель, для достижения которой нужно либо уничтожение всех монархов, либо подвеска, либо кровь потомков Красного. Либо все вместе взятое. А вот что это за цель – не понимаю.

Тандаджи помолчал, раздумывая о чем-то, и все-таки решил поделиться:

– Две недели назад, после нападения тха-охонга, собрался Королевский совет, на котором я присутствовал, – сказал он неохотно. Тидусс не любил без весомой причины выдавать секретные сведения, но сейчас ситуация требовала откровенности. – И император Хань Ши высказал те же догадки, что и ты. «Цель одна, решений несколько», – процитировал начальник разведуправления по памяти, которая всегда была превосходной. – «Скорее всего, для их целей нужна либо живая кровь Рудлог, либо вдовая ты, – это он про королеву Василину, – которой можно подобрать подходящего мужа, или перехватить управление страной, либо временное безвластие, которое ослабит стихийный щит над континентом». И еще, Игорь, – тидусс поколебался. – Информация только для тебя.

– Ты же знаешь, что от меня не уйдет, – поторопил его Стрелковский. Тандаджи кивнул.

– У ее величества было видение, в котором прозвучало: «Что кровью закрыто, то кровью и откроется». Непонятно, имеет ли это какое-то отношение к нашей проблеме. Но, – Тандаджи остро глянул на собеседника, – ты же имеешь возможность спросить.

– Имею, – подтвердил Игорь с сомнением, – но боги крайне редко напрямую вмешиваются в жизнь людей. У Великих Стихий, скажем так, есть лимит на вмешательства, и расплата за них очень сурова. Поэтому решения должны принимать люди и нести на себе ответственность вместо богов тоже. Наши небесные господа могут лишь подталкивать издалека, формировать цепочки событий, но выбор все равно делает человек. Мне трудно говорить, чтобы не сказать лишнего, Майло, – Стрелковский остановился, подбирая слова, – но, поверь, ситуация должна быть глобально экстремальной, чтобы они вмешались прямо, нарушили поток событий.