Андрей Красников - Пустошь (СИ)

Где-то далеко внизу меня ждала земля.

Сначала я беспорядочно кувыркался, вопя ругательства и стремительно приближаясь к земле. Затем удалось хоть как-то остановить вращение и осмысленно взглянуть вниз. Земля оказалась уже совсем рядом.

Свистящий вокруг меня воздух заставлял слезиться глаза, рвал легкие… Но на все это мне было откровенно все равно.

Я не хочу, не хочу, НЕ ХОЧУ умирать!!!

Одновременно с этим отчаянным внутренним воплем я выставил вперед руки и зажмурился.

На тело нахлынула усталость… А затем все пропало, скрылось в бесконечном ничто.

Наверное, стоило кого-то поблагодарить за то, что моей безжизненной тушкой не заинтересовались стервятники. У них был великолепный шанс отомстить – я валялся без сознания до самой ночи. Но, то ли Эйя их отпугнул, то ли мне просто очень сильно повезло, в любом случае, меня никто не съел и даже не попытался.

Впрочем, очнувшись, об этом я думал в самую последнюю очередь – все тело пронизывала страшная боль, а левая рука, похоже, была сломана. Может быть, не только она.

Конечно, упасть с огромной высоты и при этом отделаться ушибами и переломами – это огромная удача. Ну, или же свидетельство того, что магия может очень многое. Но меня это не радовало нисколько, я просто продолжал лежать на все еще прохладной весенней земле и тихо стонать, пытаясь хоть как-то отрешиться от боли.

Отрешиться не получалось.

Не знаю, сколько времени прошло до тех пор, пока я осознал всю бесперспективность своих стонов и замолчал. Но с этого момента я, хотя бы, занялся привычным делом, прокачивая энергию по своей изломанной тушке.

Утром я смог перевернуться на спину, рассматривая высокое синее небо. Боль немного стихла, хоть и оставалась по-прежнему мучительной.

К полудню мне удалось, скрипя зубами, подняться на ноги и потихоньку передвинуться в сторону ближайшей рощи. То, что птицы не заметили меня вчера, не значит, что я избегу их визита сегодня – надо было снова искать укрытие.

В роще я, теряя последние силы, срубил мечом немного веток, каким-то чудом затащил их в яму из-под вывороченного ветром деревца и устроился там, даже исхитрившись накрыться чем-то для маскировки. Не думаю, правда, что это мне помогло бы в случае появления стервятников.

Голова кружилась от боли и истощения – организм, похоже, как-то сам помогал мне, тратя при этом все доступные запасы энергии. Или же я сам высасывал из него резервы своим лечением.

Этой ночью мне более-менее удалось выспаться. Провалиться в тяжелый сон и, хоть на время, забыть о боли. А утром я снова продолжил гонять энергию по телу, стараясь не шевелиться и не тревожить свои травмы.

В яме в итоге пришлось провалялся еще три дня. Не сказать, что за это время я стал живым и здоровым, но боль потихоньку ушла, а ноги теперь достаточно твердо передвигались по земле. Правда, со стороны я, наверное, напоминал иссохшую от времени мумию.

Опираясь на вырубленную палку и кое-как взгромоздив рюкзак на спину, я заковылял на восток – все к тому же водопаду. Перед отправкой вниз я, будучи уже умудренным жизнью путешественником, от души напился, набрал воды в специально приготовленный мешочек из шкуры виверны, но при падении, понятно, все выронил и драгоценная влага выплеснулась, оставив меня ни с чем. Как я еще не умер от жажды – понятия не имею, но, думаю, это из-за моего лечения. Наверное, оно действует гораздо глубже, чем я предполагал. Впрочем, на ощущениях это никак не сказывалось – во рту опять была пустыня, а мышцы и сухожилия повиновались мне со скрипом. Почти реальным.

Идти было тяжко. Иссушенное тело явно протестовало против такого занятия. Плетью висящая рука ныла при каждом шаге. Меч пытался запутаться в ногах. Рюкзак натирал плечо. Но я все же продвигался вперед, напоминая собой оживший труп. Повстречайся мне сейчас люди – убили бы просто так, за один внешний вид, я думаю.

В середине первого дня пути мне повстречался огромный серый заяц. Животное сидело на маленькой кочке шагах в тридцати от меня и нагло пощипывало травку, иногда косясь в сторону странного путника.

Еда… вкусная еда… Я остановился, нащупывая внутреннюю энергию. Заяц насторожился.

В этот раз заклинание пришлось делать очень долго. Все это время заяц сидел на одном месте, настороженно разглядывая меня. Изо рта у него торчала длинная недоеденная травинка.

– Ну, давай… – я легким движением пальцев отправил заклинание в путь. И мягко осел на землю, даже не увидев, попал в зверька, или нет.

Подняться, шипя от боли, мне удалось только через несколько минут. Еле ковыляя, я все же прошел эти тридцать шагов и остановился около валяющегося в центре черной проплешины обгорелого трупика. Получилось.

Где-то над плато прогремел далекий гром. Я, вожделеюще рассматривающий заячью тушку, встрепенулся. Есть жилистого жареного зайца, когда во рту ощущается привкус сухого песка – не самый мудрый поступок. А вот напиться, а потом вкусить зайчатинки…

Очередной ливень я встретил, вжавшись в край скалы и расстелив рядом куртку для сбора влаги.

Снова сверкали молнии, напоминая о странной искрящейся птице, увиденной мной на плато. Шелестел ветер, донося до меня брызги от разбивающихся водяных капель… Но, самое главное, в моем водосборнике быстро набиралась драгоценная жидкость. Правда, напиться я смог только с третьего или четвертого раза – тело впитывало воду, как пустынный песок посреди лета.

А затем настал и черед зайца. Полусырая-полуобугленная тушка не была пределом мечтаний… Но после месяцев на птичьем мясе казалась мне деликатесом.

Не доев до конца ушастого, я так и заснул у подножия скалы, наплевав на дождь, грозу и ветер. Мне было хорошо. И даже боль, кажется, становилась все тише.

Следующие два дня организм стремительно шел на поправку – похоже, вода и заяц оказались решающими факторами в лечении. Потихоньку стихала боль, тело слушалось меня все лучше, да и сломанная рука, кажется, уже начала срастаться. Я, почувствовав себя более-менее сносно, попытался было сделать на нее лубок, но с одной здоровой рукой это оказалось нереальным. Пришлось просто держать ее в покое, обильно снабжать энергией – и это сработало. Ну, по крайней мере, я больше не чувствовал, чтобы кость пыталась изогнуться под неестественным углом или вообще проткнуть мышцы и вылезти наружу.

Затем я, наконец, вышел к водопаду. Здесь, в отличие от зимнего времени, вовсю распустилась зелень, получающая постоянный приток воды и согреваемая теплым солнцем. Виднелось небольшое, шагов тридцать в поперечнике, озерко, заросшее по краям травой, речка, убегающая куда-то в сторону Каххара и Орлиного Утеса. То здесь, то там располагались небольшие рощицы, перемежающиеся зарослями кустарника. В одной из них я даже приметил маленького оленя, но зверь, лишь взглянув в мою сторону, поспешно скрылся среди деревьев.