Андрей Красников - Пустошь (СИ)

Солидные, сложенные из каменных блоков, стены… разрушенные, зияющие огромными прорехами. Массивный прямоугольник внутреннего укрепления… покореженный, оплавленный, с длинными потеками черного камня. Башенки по углам… напоминающие побывавшие в кузнечной печи свечки.

И остатки дороги, уходящие от крепости в сторону бывшей столицы – поросшие редкой травой, пробивающейся между крупных булыжников брусчатки.

Некоторое время я рассматривал укрепление. Зачем его соорудили здесь в незапамятные времена? Почему дорога от него идет только в сторону Каххара? Что защищали и не смогли защитить сражавшиеся на его стенах люди? Боюсь, я никогда не узнаю ответа на эти вопросы.

Продолжая посматривать в сторону крепости, я принялся готовиться ко сну. Опять привязал себя к дереву, поелозил на ветке, удобнее устраивая мягкое место, а затем поплотнее сжался и затих – ночи продолжали быть прохладными, так что приходилось экономить тепло.

Тут я перевел взгляд на голую и грязную левую ногу и невольно улыбнулся. Надеюсь, совсем скоро я все же получу новые сапоги.

Что меня разбудило посреди ночи, я не понял. Может, укусила какая-то мелочь, может, затекли мышцы или уши услышали шорох пробегающего зайца… В любом случае, я проснулся.

Поморгал, посмотрел вниз, вверх, потянулся, перевел взгляд в сторону крепости.

И постарался стать как можно более незаметным. Потому что в древних развалинах явно что-то происходило.

Слабо мерцали отблески света, появляющиеся то тут, то там среди проломов стен. Иногда им на мгновение удавалось осветить какие-то фигуры, тут же снова исчезающие в темноте.

Одна из покосившихся башенок внезапно полыхнула зеленоватым огнем и стала чуть-чуть прямее. Над Пустошью пронесся довольный хохоток.

Затем все закончилось. Погасли огни, слились с темнотой загадочные фигуры.

Я немного расслабился, но, как оказалось, рано. Крепость начала покрываться крохотными зелеными искорками, проступающими на камнях. Искорок становилось все больше, больше… Первые из них начали отрываться и плавно уходить в небо, кружась над полуразрушенным укреплением стайкой светлячков. Завораживающее зрелище.

Наконец, все огоньки поднялись ввысь, образовав настоящее сверкающее облако. Я глянул на него магическим зрением и тут же постарался перебраться за ствол дерева, подальше от возможных проблем – слишком уж ярко светились искорки в энергетическом плане.

Передвинуться мне не удалось – мешал сучок, за который цеплялась куртка. А затем негромкий хохоток прозвучал снова. В этот раз в нем чувствовалось какое-то нездоровое предвкушение. У меня легонько зашевелились волосы.

Искорки, словно получив команду, бросились в разные стороны, накрывая окрестности настоящим зонтиком. Я, глядя на это, принялся истово молиться, чтобы этот зонтик не добрался до меня, но закончить не успел – искры, все вместе, рухнули вниз. Ближайшие упали шагах в тридцати от моего дерева.

Над темной равниной пронесся мучительный стон. Казалось, сама земля жалуется на произвол неведомой магии.

А, спустя мгновение, отовсюду, где падали огоньки, начали подниматься легкие струйки слабо светящегося зеленоватого тумана. Подниматься и тянуться в сторону крепости, словно гонимые тихим ветром.

Я повел глазами. Туман виднелся повсюду передо мной. Его становилось все больше, но, слава богам, он все так же медленно полз к развалинам, не обращая на меня внимания.

Не знаю, сколько мне пришлось просидеть, наблюдая за неспешным движением зеленоватой дымки. Но постепенно она все истончалась, становилась более прозрачной и, наконец, окончательно исчезла.

Крепость, окунувшаяся в темноту, снова прикинулась безжизненным нагромождением камней.

Подождав еще немного, я решил, что представление в этот раз все же действительно закончено и, повозившись немного, опять заснул.

На следующее утро я постарался обойти казавшиеся мирными и необитаемыми развалины как можно дальше. Наверное, аристократ – не настоящий, сгинувший на плато, а выдуманный Галлардом, – бросился бы туда еще ночью, горя желанием поближе познакомиться с местными обитателями. Но я идиотизмом не страдал и излишним любопытством – тоже. Моя цель – Утес, туда и идем.

Сделав изрядный крюк, я неожиданно оказался на той самой дороге, ведущей к крепости. Подумал немного и отправился по ней на восток, ощущая левой ногой тепло быстро нагревающихся под солнцем булыжников. Вокруг опять простирались поля, покрытые уже довольно высокой травой и первыми весенними цветами. Тихо жужжали насекомые, где-то вдали голосили птицы. Я по привычке поднял глаза к небу, но стервятников не увидел. Странные какие-то. Как будто только на плато охотятся.

Часа через два дорога привела меня к небольшому, но глубокому ручейку, где я напился и расслабился, бултыхая ногами в прозрачной воде. Мысли опять вернулись к защитному заклинанию, которое у меня так и не получалось. Надо попробовать думать в какой-то другой плоскости…

– Дядя, у тебя монетки не найдется? – послышался сзади детский голос. Я от неожиданности подпрыгнул вверх и вперед, разом оказавшись посередине ручья и готовясь принять страшную смерть.

– Дядя, у тебя монетки не найдется? – устало повторил голос. Я осторожно обернулся.

Самый обычный малец, лет десяти, в потрепанной простой одежде. Стоит на берегу, смотря на меня усталыми взрослыми глазами…

Я внезапно понял, насколько в действительности взрослые у него глаза и отступил на полшага назад, пытаясь вспомнить, как творить свое заклинание.

– Не дашь монетку? – он склонил голову набок. – Очень нужно.

– Дам, конечно же, дам, мальчик, – стараясь, чтобы голос не дрожал, произнес я. – Ты только отойди на пару шагов от моего мешка, будь добр.

Паренек серьезно кивнул и отошел в сторону на два шага. Все равно оставаясь слишком близко от рюкзака.

Мой мозг суматошно заметался по голове, пытаясь придумать, что же делать. Выходить на берег было страшно. Оставаться в ручье – глупо. Кидаться магией в то, что соизволило осчастливить меня своим появлением – еще глупее.

В конце концов, я все же выбрался на берег и, держа наготове заклинание, подобрался к рюкзаку. Мальчик терпеливо ждал.

– Вот, лови, – я аккуратно кинул ему найденную в мешочке аристократа золотую монету. Он поймал ее одним резким движением и замер, уставившись на желтый кругляш. Я тоже замер, ожидая, что будет дальше.

Наконец, мальчик перевел взгляд с монеты на меня.

– Спасибо, дядя. Ты хороший. Не оставайся в этом месте, здесь плохо. И твой меч – тоже плохой.

Я пару минут смотрел вслед медленно удаляющейся в сторону плато фигурки, а потом спохватился. Что бы это ни было, оно ясно дало мне понять, что здесь лучше не задерживаться. И мне абсолютно все равно, почему.