Екатерина Бердичева - Помощница судьбы. Пенталогия (СИ)

Я отвернулась от окна и пошла потихоньку вдоль домов на площади до следующей улицы, манившей меня золотым светом. Походив еще немного и поглазев, я решила возвращаться обратно. Все-таки надо до утра немного поспать. Люди — существа шебутные: сами вскочат ни свет, ни заря, и мне поспать не дадут. Я зевнула, отыскивая укромный уголок, чтобы обернуться. Зайдя в неосвещенную подворотню, вышла оттуда уже в кошачьем обличье и порысила на знакомую розовую улицу. Но успела добежать только до площади. Небеса зачем-то решили показать мне спектакль у ресторана до конца, словно я до сих пор работаю на Контору Судьбы.

У ступеней заведения остановился двухместный нарядный экипаж. Изящные лошадки в нетерпении вытанцовывали передними копытами, а маленький кучер, тоже в темной одежде, причмокивая, их сдерживал. Наконец из дверей вышли певица и человек в капюшоне. Что-то оживленно обсуждая, они спустились по лестнице и остановились рядом с подножкой. Мужчина, судя по всему, уговаривал, а женщина раздумывала. Вдруг она вырвала свою руку из его ладоней и с размаху залепила ему пощечину. Затем высокомерно передернула плечами и, развернувшись, пошла снова в ресторан. Он оббежал ее вокруг, словно оправдываясь или продолжая уговаривать. За шумом вечерних улиц ничего не было слышно. Она развернулась и что-то сказала. Видимо, очень обидное, потому что он отстал и, повесив голову, поплелся к коляске. Сказав пару слов кучеру, он пошел пешком, а экипаж покатил вперед. Не знаю отчего, но я медленно пошла за ним, не спуская глаз со спины в темном плаще. Когда я поравнялась с переулочком, обходящим здание, оттуда вышло трое мужчин, одетых в однотонно-темные одежды. Прямо-таки мода у них на таинственность и криминальные полутона. Мужички быстрым шагом прошли мимо меня, а я пристроилась за ними, не теряя из виду первого господина. Но, похоже, мы все шли в одном направлении.

Идущий впереди молодой человек, наконец, свернул с оживленной улицы на сонную, ярко освещенную, но пустую дорогу. Выждав момент, когда вдоль нее выстроились кованые заборы богатых домов, чередующиеся с ярко-зелеными в свете огней лиственными рощицами, преследователи ускорили шаг, быстро сокращая дистанцию. Услышав топот, человек в плаще обернулся, все понял и откуда-то из-под плаща вытащил длинный нож. Трое, на ходу вытаскивая свои ножи, окружили одинокого путника. И тот скинул капюшон.

Фонари светили ярко, и я разглядела блеснувшее белозубой улыбкой совсем юное лицо. Вот глупый мальчишка, нашел, с кем связаться! Да этой женщине он на один зубок! И этих, небось, она же подослала. Только интересно, зачем? Если он богатенький, его можно было доить и доить…

Пока я предавалась размышлениям, все четверо запрыгали, размахивая ярко блестевшими ножами. А мальчик-то ничего. Сражаться обучен. Но против трех… долго ли продержится? Вот он сделал выпад снизу, ранив одного из напавших в живот. Тот выронил нож и завыл, орошая красными каплями камни мостовой. Оставшиеся двое, видя такое дело, нарываться передумали, а решили взять его измором. И скоро парень корчился от боли, получив скользящий порез руки. Кровь сразу пропитала рукав плаща. Видимо, задели крупный сосуд. Мальчик бледнел, а бандиты, поигрывая ножами, обсуждали, в какую часть тела можно, не запачкавшись, нанести смертельный удар.

Вот говорили мне здравомыслящие люди не лезть в мужские разборки! Но мальчика было жалко. И я, маскируясь тенью ночных деревьев, подошла к одному из нападавших и сомкнула челюсть на его щиколотке. Рванув изо всех сил, выпустила ногу и отскочила в сторону. Мужик заорал и упал, катаясь по мостовой, держа руками прокушенную конечность. Оставшийся бандит заозирался по сторонам, недоумевая, откуда прилетело его товарищу. Тем временем, у юноши закружилась голова, и он опустился на камни. Третий, оставшийся на ногах, решил воспользоваться ситуацией и нанести удар. Но я прыгнула раньше, чем он успел поднять нож. Приземлившись ему на спину, я толкнула его на землю, глубоко вонзая когти в человеческую плоть. Гадость. Что во рту, что в когтях. А вдруг они заразные? И вообще, где я могу пополоскать рот и вымыть руки?

Хорошенько приложившись головой, бандит затих. Двое других стонали, лежа на земле. Я подошла к парню и потрогала его лапой. Он открыл глаза и протянул ко мне руку:

— Большой кот… Ты мне помог… Спасибо…

И отключился.

Что ж. Придется искать извозчика и местный патруль. Как когда-то, в первое мое пребывание на этой земле в чужом теле, я раскинула поисковую сеть над городом. Экипаж молодого человека находился сравнительно недалеко, и я быстро развернула лошадей в нужном направлении. А со стражами порядка было еще проще: как только все участники драки оказались на земле, из-за поворота показались доблестные блюстители порядка. Не торопясь, они подошли к участникам событий и немного попинали их сапогами.

— Э, так это ж Саввий Кривой со товарищи! — обрадовался один из патруля. — Пожалуй, нам и премию дадут, и выходной!

— Кто ж их так отделал? Раны не ножевые, а словно их покусали… — удивился другой.

— Какая разница? Вызовем карету, да и упакуем голубчиков. — Рассудил третий, доставая из кармана квадратик с кнопочками, и потыкал в него пальцами.

— А это кто? — наклонился над парнем первый страж. — Лицо-то знакомое.

И тут из-за поворота вылетел экипаж молодого человека. Вот он-то как раз блюстителям закона был хорошо знаком, так как они вытянулись и взяли под козырек. Возница соскочил с козел и, не обращая внимания на патрульных, нагнулся над парнем. А потом выпрямился, бросив отрывистое:

— Подняли, только аккуратно, и — на заднее сидение. — Он поднял тент, залез внутрь, пристегивая лежащего пассажира, затем прыгнул на козлы и шлепнул вожжами по спинам лошадей. Пара тут же сорвалась с места и умчалась. Скоро прибыла арестантская карета, в которую погрузили обиженных и ругающихся на весь белый свет бандитов. И улица вновь стала пустынной, словно тут и ничего не было. Я встряхнулась и, прижимаясь к заборам и деревьям, бодро побежала в сторону дома тиса Рыйского.

В ожиданиях своих я обманулась. Дом поднялся только к обеду, когда я, проголодавшись, тихонько проникла на кухню и прилегла в сторонке, гипнотизируя взглядом двух поварих, разделывающих утку и режущих зелень. Естественно, несчастный взгляд голодного животного трогает нежное женское сердце до слез. Поэтому я была накормлена, обласкана и отпущена гулять в парк. Дети уже встали и играли со своей няней на солнечной полянке среди плодовых деревьев.

Увидав кису, они завизжали и бросились за мной, не обращая внимания на крики присматривающей дамы. Я, с полным животом, от них. Кое-как допрыгнув до высокого сучка толстого и многолистного растения, я расположилась в развилке ветвей, слыша снизу недоуменные детские и сердитые нянькины крики. Снова задремав, я проснулась оттого, что тис Горский звал меня, обходя парк и осматривая каждое дерево и куст.