Оксана Чекменёва - Никогда не спорь с судьбой (СИ)

– Всё верно, Эдвард. Ты очень правильно всё объяснил, я и сама не сказала бы лучше. И это должно радовать тебя, Эммет. Я не стану соперничать с тобой за гризли, как и ты со мной – за шоколадные батончики.

– Это верно. Что ж, хорошо, что в этом мы не соперники. Ну, что, поехали домой?

Я обратилась, надела кроссовки, уселась за руль и помчалась по лесу, ловко маневрируя между деревьями и огибая скалы. Наши следы легко читались на земле, поэтому подсказки мне были не нужны. Но когда мы, наконец, выехали на ровное, гладкое шоссе, мне стало скучно, и я вновь перебралась на заднее сиденье к Эдварду. Тот покопался в кармане своей куртки, лежащей рядом с ним на сиденье, и протянул мне шоколадный батончик. Надо же, он заранее приберег его, а я и не догадалась. Ласковые объятия Эдварда и шоколадка скрасили мне обратную дорогу.

К дому мы подъехали уже в сумерках, я вовсю зевала – все же встала я очень рано, и день был весьма насыщенным. Плотно поужинав, в том числе и собственноручно добытыми кроликами, я решила, что кровь хороша лишь для поддержания сил, когда я в облике гаргульи, но до человеческой еды ей очень далеко. Но на охоту вместе с Эдвардом я всё равно буду ездить регулярно, просто ради того, чтобы не разлучаться с ним.

Назавтра начались учебные будни. Оказалось, что Карлайл ещё в прошлый понедельник сообщил директору о моей «болезни», поэтому никто особо моим исчезновением не озаботился. Такая предусмотрительность лишний раз показала мне, что меня надеялись найти и вернуть. Я, конечно, уже не сомневалась в чувствах моей семьи ко мне, но получить лишнее тому подтверждение было очень приятно.

Мегги негромко поздравила меня с выздоровлением – вот и вся реакция окружающих на моё недельное отсутствие. Да, и ещё мистер Варнер велел мне задержаться после уроков, чтобы написать тест, который я пропустила. Я разделалась с ним минут за десять, так что Эдварду даже не пришлось особо меня дожидаться. А в остальном всё было по старому – те же уроки, на которых я и так уже всё знал. Та же большая перемена, на которой я отдала должное обеду на шесть персон. Те же перемены, на которых Эдвард не отходил от меня. Всё было, как и прежде – словно не было этой безумной недели, перевернувшей всё моё мироздание.

Впрочем, если уж брать в целом – что же в принципе изменилось так уж глобально? Я продолжала жить в любящей меня семье, необычной и загадочной. Нас всех по-прежнему сторонились школьники – и правильно делали. Я как была странным созданием, так им и осталась. Кое-что нам открылось, но ясности это почти не добавило, даже наоборот, вопросов стало больше. Так что, моя школьная жизнь, в принципе, и не должна была измениться. Конечно, после нескольких дней практически полного одиночества, я уже по-другому воспринимала уроки и большое количество людей, окружавших меня, я научилась находить развлечение в любых мелочах, так что высиживать уроки мне стало немного легче.

И всё же жаль, что меня не записали в одиннадцатый класс – тогда я могла бы все уроки проводить с Эдвардом или Элис. Ну, ничего, потерплю ещё немного, а потом попробую сдать экзамены экстерном, перейдя на класс вперёд. Тогда и в колледж мы с Эдвардом сможем пойти вместе. Думаю, вряд ли кто-то станет возражать – в том, что мне это по плечу, наверное, убедились уже все учителя.

Итак, жизнь покатилась далее по накатанной колее. Я всё так же ходила в школу с братьями и сёстрами, ездила с Эдвардом на охоту, проводила вечера с семьёй. Только ещё больше ценила то, что имела, после того как думала, что лишилась этого навсегда. Свои «боевые доспехи», как я, с лёгкой руки Джаспера, стала называть своё состояние гаргульи, я «надевала» очень редко. В основном на охоте, да иногда катала Эммета – не бесплатно, разумеется, – и Элис, просто так. И хотя летала я с удовольствием, но мне не нравилось чувствовать себя слишком отличающейся от остальной семьи. Конечно, во многих физических аспектах я становилась почти вампиром, но слишком уж велики были внешние отличия. А я хотела быть как все.

С Эдвардом мы не разлучались практически никогда. Ну, кроме уроков. Мы всё делали вместе, и нам никогда не надоедало общество друг друга. Рядом с ним я чувствовала себя цельной, без него – неполной, мне постоянно чего-то не хватало, я испытывала самый настоящий дискомфорт, физический. К счастью, Эдвард, похоже, испытывал ко мне те же чувства. Поэтому мы практически превратились в сиамских близнецов, что никого не удивляло – остальные пары испытывали примерно то же самое. Примерно – потому, что мне казалось, что никто никого и никогда не любил так же сильно, как я Эдварда.

Словом, живи, да радуйся. Но некий червячок исподволь подтачивал моё безмятежное счастье. Это было какое-то смутное предчувствие грядущей беды. У меня было ощущение, что я что-то упустила, забыла что-то важное, то, что может в одну секунду всё изменить, испортить, поломать, а я не могу этого предотвратить. Какая-то мелочь ускользала от меня, и чем сильнее я пыталась вспомнить, тем больше ощущала свою беспомощность и никчёмность. Мне всё сложнее становилось расставаться с Эдвардом во время уроков, я всё сильнее переживала за родителей, которые были в тот момент далеко от меня, которые могли подвергнуться опасности в любой момент, а меня не будет рядом, чтобы их защитить. Это стало навязчивой идеей и истрепало мне все нервы. Наконец, я не выдержала и поделилась своими переживаниями с Эдвардом.

Мы сидели на нашей любимой поляне. Сюда мы приходили при каждом удобном случае. Хотя мы очень любили наших близких, но жить среди тех, кто слышит не только каждое твоё слово, но даже дыхание и сердцебиение, причём через стену, иногда бывало сложновато. Как и любым влюблённым, нам порой хотелось уединения. К тому же, здесь Эдвард не слышал ничьих мыслей, если только специально не пытался это сделать. Меня поражала его способность при желании слышать мысли близких ему людей на расстоянии в несколько миль, когда обычные голоса не могло бы уловить даже самое чуткое вампирское ухо. Мне это немного напоминало способ общения оборотней – они тоже мысленно общались на гораздо большем расстоянии, чем разговаривая вслух.

И вот здесь, на этой чудесной, покрытой цветами и такой умиротворяющей поляне, я и поделилась с Эдвардом тем, что копилось во мне уже несколько недель, с тех пор, как я вновь вернулась в семью. Он серьёзно выслушал меня и попытался успокоить. Напомнил, что, если не считать меня, на Земле нет больше никого сильнее, быстрее и неуязвимее, чем вампиры. И поэтому вряд ли найдётся кто-то или что-то, способное причинить им вред. Я напомнила о недавних событиях. Толпа вампиров, превосходящая числом, очень даже сможет этот самый вред причинить, особенно если рядом не будет меня. Я, конечно, очень быстрая, но не всеведущая и не вездесущая.