Warhammer 40000. Катарсис (СИ)

- И вы стали красть души для своего бога, - Ристелл не сумела избежать ноток презрения в голосе.

- Да, - Только и смог вымолвить Архонт, прикрыв глаза рукой, словно прогоняя образы прошлого, - Насколько разная у нас с тобой судьба… Ты нашла свой путь в святости и чистоте, а мне достались пороки и извращения. И тяжесть обстоятельств для нас обоих лишь нелепое оправдание. Словно сама судьба без всяких предисловий разделила нас и наши миры.

Архонт повернулся к Канонисе:

- Заслуживаю ли я той жалости, с которой ты смотришь на ме-ня? Или мне следует вызвать твой гнев и позволить убить себя?

- Я не смогу, - тихо ответила Ристелл, - Я поняла это, когда смотрела на тебя спящего.

Архонт улыбнулся:

- Так вот о чем думал мой прекрасный Ангел.

- Я думала о беззащитном эльфе, беспечно спящем в темном лесу, - Ристелл прижала ладонь к щеке Реоса, - И мне захотелось его защитить.

Архонт отвел руку девушки от лица и склонился над ней:

- Как жаль, что мне неведомы беспечные сны. Даже ценой собственной души, я бы позволил себе погрузиться в них, зная что ты рядом и чувствуя твой взгляд. Это была бы самая прекрасная смерть, которую способен заслужить проклятый Эльдар.

Ристелл приоткрыла губы и закрыла глаза, позволяя Архонту приникнуть к ней в горячем поцелуе, плавно соскользнувшем с губ и перешедшем к шее и плечам. Она прижала его голову к шее, словно желая напоить его вампирскую сущность своей кровью.

Архонт вдыхал запах ее волос, касаясь губами бархатистой кожи. Дыхание Ристелл против воли участилось и она с большим трудом оттолкнула от себя Реоса. Коварно улыбнувшись она посмотрела в растерянные глаза Архонта:

- Длекари…, - Напомнила она, - Я хочу знать, что между вами было.

Архонт с трудом скрыл сожаление, сел рядом с Ристелл оперевшись на подушки и положил ее голову себе на колени:

- Когда мы смогли собирать души и отдавать их вместо своих Слаанеш, для многих стала ясна причина того, почему новорожденный бог позволил нам уцелеть. Так я перестал быть пророком. Длекари отвернулась от меня не сразу, какое-то время мы еще изображали страстных любовников, все таки мы вместе начинали свой Темный Путь, но наша игра закончилась, когда я увидел ее подле трона нашего Архонта. Для меня не было новостью, что она использует других мужчин для своих утех. Возможно даже паршивому Гомункулу что-то перепало! Я совершил глупую ошибку, поверив в наш союз…, но это была ошибка того Эльдара, которым я был еще до Падения. Больше я таких ошибок не допускал.

Все же видеть ее на коленях Архонта, которому я должен был подчиняться было не выносимо. Словно я лишился последней связи со своим прошлым. И, пожалуй, впервые остался по-настоящему один. Иллюзии так быстро развеялись. Мне казалось, что мы объединимся между собой и найдем путь к свободе, но оказалось, что мои сородичи никогда по-настоящему не заключали союзов и вокруг каждый сам за себя. И все они уже нашли свою свободу в разврате, жестокости и безумии. И Длекари очень здорово вписалась в этот хаос.

- Неужели она не знала о твоих…, не традиционных взглядах?

- Прелесть свободы Слаанеша в том, что никого не волнует твое мнение и тебе совсем не обязательно учитывать чужое. Когда цена жизни определена, самое главное это захватить как можно больше ресурсов. Ценой нашей свободы были души и только их добыча и занимала умы моих сородичей. На фоне этого безумия, мои идеи об избавлении от сетей Той Что Жаждет, не выглядели чем-то необычным. Даже наоборот, они помогли мне подняться. Какое-то время я как и все надеялся, что Слаанеш когда-нибудь насытится и вместе со своими братьями вносил огромный вклад в добычу душ. Я стал одним из первых воинов Архонта и наградой мне было созерцание того, как он резвиться с моей спасительницей!

- Вы с ней больше не встречались?

- Она иногда приходила ко мне. Угадывая такие моменты я старался оказаться в обществе какой-нибудь из ведьм…, хотя это не всегда ее останавливало. Не знаю, рассказала ли Длекари о нас своему повелителю, или он сам догадался о моих чувствах, но принимая ее ласки в тронном зале он всегда не отказывал себе в удовольствии посмотреть мне в глаза.

Хотя как я выяснил позже наш великий Архонт просто начал опасаться своего первого воина и пытался указать мне мое ме-сто. Эта игра закончилась тем, что я решил сбежать из города, покинув Кабалу. Сам по себе шаг безрассудный, если учесть, что в Коммораге в то время было даже хуже, чем сейчас и по-мимо любителей легкой наживы мандрагор и геллионов в пре-делах города и за ним совершенно свободно разгуливали твари из Варпа. Если бы я знал, что уже давно за мной приглядывают подручные Архонта, возможно я бы не решился на такой шаг.

Мне не удалось пройти даже пары кварталов, когда мандрагоры Архонта захватили меня и доставили к старому знакомому безумцу Гомункулу.

Архонт глядя в пустоту, горько улыбнулся:

- Я был одним из первых подопытных, на котором испытали воздействие агонии на душу.

Ристелл и подумать не могла, что могущественный Темный Повелитель сам когда-то стал жертвой пыток Гомункула. Она с болью смотрела на отрешенное лицо Реоса, а он тихо продолжал:

- Как оказалось я рано попрощался с жизнью. У Архонта были другие планы на мой счет. Несколько более изощренные. Накаченный болевыми сыворотками Гомункула я стал участником праздничных боев на арене.

- Это дикость, - Вздохнула Ристелл невольно вспоминая Борлака.

- Всего лишь еще одна возможность раздобыть души, опьяненные болью или наслаждением, - Архонт положил ладонь на лоб Канонисе, - Прости, Ристелл, я не хотел тебя погружать в эти воспоминания.

Реос потянулся к прикроватному столику и взял бутылку с остатками амасека. Он поднес ее к Ристелл и она с каким-то отчаянием приникла к горлышку. Архонт с грустью смотрел в ее наполненные слезами глаза.

Сделав несколько глотков Ристелл тяжело дыша вытерла слезы и села рядом с Архонтом:

- И что было дальше? - Спросила она немного хриплым голосом.

Архонт забрал бутылку, сделал глоток и продолжил:

- Когда туман от наркотиков немного рассеялся я увидел ее. Я не мог разглядеть ее лица и понять толи она грустит, то ли предвкушает мою смерть. Я скрюченный от боли и судорог, с каким-то огрызком меча в руке стоял перед Длекари, вооруженной длинным копьем и пытался понять, чувствовала ли она хоть что-нибудь, или я для нее всего лишь очередная жертва Слаанеш. Я мог бросить оружие и сдаться на ее милость, собственно это была первая мысль. Все равно в моем состояние сражаться было практически невозможно. Но тогда я встретился взглядом с Архонтом и понял, что он этого от меня и ждет. Я не знаю, что заставляло ее сражаться, собственное желание или принуждение Архонта, но когда она нанесла удар, я его отразил, а потом следующий и все остальные.