Андрей Грамин - Суженый смерти (СИ)

Она промолчала, разозлившись, но теперь Александру стало совсем худо. Голова загудела как колокол, перед глазами все поплыло, они заболели от напирающего давления, и Свечкин перестал чувствовать свое тело. Но он не сдался, не попросил прекратить эту пытку - он просто провалился в темноту. По ощущениям Александра обморок длился недолго, и, открыв глаза, он увидел склоненное над собой лицо Марьи. Его голова покоилась на коленях девушки. Она сидела на полу, а он лежал, свернувшись клубочком. Марья обвила его шею своими пальцами, и насколько до того они были жесткими и неприветливыми, настолько же сейчас они были нежными и мягкими. Александр перевернулся на спину, заглянув в глаза, и с удивлением заметил в их глубине, среди зелени оттенка болотной ряски, поселившееся беспокойство. Свечкин моргнул пару раз, проверил свое тело на предмет ощущений, и понял что все в порядке. Он не спешил выбираться из ласкового капкана ее рук, чувствуя помимо всего прочего неимоверную слабость.

- Могла убить, - только и произнес хрипло он. Она знала, о чем речь.

- Прости... - она сконфузилась. - Я поддалась эмоциям.

- У тебя эмоции? Я лишь однажды видел в тебе крайнюю свирепость, и больше ничего. Ты же холодна как истукан, Марья, - он говорил спокойно, медленно, уверенно и сухо. Это было не раздражение, это было осознание, что тебя чуть не убили из-за своего махрового эгоизма, поддавшись ущемленной гордыне. И все по одной простой причине: Свечкин поставил под сомнение несомненное превосходство девушки над собой.

Она молчала, лишь отвела взгляд в сторону пламени, пальцы на шее Свечкина дрогнули. А он продолжил, так как его уже достала игра в таинственность, которую навязывала Марья. И ее холодность, и ее высокомерие, и ее непробиваемость выводили из себя. Мужчине было все равно, что девушка своими фокусами чуть не загнала его в могилу, он не раз был в шаге от этого. Его раздражала в первую очередь ее холодность по отношению к нему, в то время как он испытывал страсть. И опять же всему виной был махровый эгоизм, который просыпается в каждом, лишь дело коснется неоцененных по достоинству чувств.

- Я не знаю, кто ты, но я знаю какая ты. И поверь, твоя внешность обманчива.... - мерность холодного тона не прерывалась паузами, он не позволял себе выражать какие-либо эмоции, и из-за этого слова в ее адрес нельзя было причислить к тем, которые говорят под воздействием вспышки гнева или желания задеть. - Да, внешне ты страстная красотка, просто с ума можно сойти; в тебя легко влюбиться, да вот только ты никого не способна полюбить. У тебя вообще есть сердце? Я сомневаюсь. И всплеск твоих чар был тому доказательством. Ущемили гордость? Самолюбие задели? Ты же уверена, что на всей Земле такой как ты больше нет! Такой же нет, но есть лучше, те, которые не относятся к людям как к игрушкам. Мы запоминаем имена людей, помимо социальных рамок, еще и когда хотим помнить о человеке, когда интересуемся им. Ты даже не знаешь, как меня зовут. Я для тебя просто манекен без имени. Очередной подданный прекрасной гордой королевы.... Ладно я, я о тебе забуду через пару недель и никогда не вспомню. Бывает хуже. Меня попросил найти тебя человек, который любит тебя всю свою жизнь, сходит по тебе с ума вот уже сорок лет. А это срок для человека, поверь мне. Я думаю, ты недостойна такого, не заслуживаешь того чтобы тебя любить. Ты же почти в лицо ему рассмеялась, когда он, волнуясь как школьник, подошел к тебе с вопросом, не ты ли его прекрасная незнакомка из молодости. Ты же убила его: "Внучку потеряли?". Просто сделала бы вид, что он обознался, так нет же, еще и поиздеваться надо. И улыбалась. Тебе это понравилось, да? Марья, а над чем смеяться? Над любовью? Над ней смеется только тот, кто никогда не любил в силу своей ограниченности. Есть инвалидность тела, а есть инвалидность души, когда не хватает какой-то части. В тебе нет жалости, сострадания... В тебе нет ничего что делает человека человеком. Хотя, о чем я? Слишком далеко забрался в дебри.... Ты же не человек.... Так вот, меня привела к тебе не симпатия, а цепочка убийств, жестоких, кровавых. Я не верил, а теперь понимаю, что именно ты могла их совершить, с легкостью. Ничего не чувствуя....

Он поднялся и сел. Она смотрела в пол, он смотрел на нее.

- Что будет дальше? Ты и меня так же? Уж сейчас-то я точно оскорбил тебя правдой, она больнее всего по нам бьет.

- Правдой? - она усмехнулась. - Так, правда, помимо всего прочего в том, что я лично тебе неинтересна?

- Все наводящие вопросы тебе я задавал из исследовательского интереса, ничего уж поделать с собой не могу, тянет ко всему неизведанному.

- А что ж ты тогда на меня смотрел как собака на кусок мяса? - она недоверчиво ухмыльнулась.

- Потому что хочу тебя, да так что по спине мурашки бегают, - его голос стал груб. - Но я вообще сам по себе темпераментный мужик... А вот сюда, - он приложил руку к сердцу, - тебе никогда не забраться. Никогда. Как и сюда тоже, - он показал на голову. - Многие любят зиму, но все ждут лета. А ты сугроб, ледяной прекрасный цветок.... - он замолчал.

- Ты все сказал? - она перевела взгляд на мужчину. Глаза пылали жаром гнева.

- Да, - он достойно встретил ее взгляд спокойным взором победителя. - Дай выход гневу, чего ты ждешь? Признай себя побежденной, а меня правым. Я жду.

- Ты будешь жить, хотя за твою дерзость... - девушку охладили его последние слова.

- Ты сама виновата в таком отношении к себе. Я сужу по поступкам, - он покачал головой. Его обезоружила печаль в голосе Марьи. Усталость, горечь и печаль. Ей было больно. Он внутренне раскаялся, что был так прям, ему было жаль эту холодную красавицу, кем бы она ни являлась на самом деле - убийцей или непонятым ангелом. Свечкин и сам был убийцей, ему ли корить кого-то в этом грехе? - Я знаю, что такое любовь, и мне было радостно даже тогда, когда было больно.... Ты же этого никогда не узнаешь, и мне тебя жаль, королева. Прости, если был дерзок, в обращении к тебе, но я не могу молчать, когда есть что сказать. Можешь меня за то ненавидеть. Ты взбесила меня своим высокомерием и гордыней.... Но в словах я не лгал. Они могут быть неправильными, я не претендую на роль последней инстанции, хотя я в любом случае в ответе за них...

- Уходи, - она не подняла глаз.

Он потянулся к ней и с нежностью поцеловал в лоб. Девушка не воспротивилась.

- Прощай, королева.

Александр встал и пошел к двери. На пороге, держась за ручку, он обернулся. Она смотрела ему в след с интересом и задумчивостью.

- Меня Саша зовут. Уж это-то имя ты запомнишь.

И вышел.

В глаза бросился зеленый свет приборной панели. Циферблат показывал шесть часов вечера. Значит, все это приснилось.... Сон оборвался на моменте, когда Свечкин, уходя, открывал дверь дома Марьи.