Год дракона (СИ)

Дима напрягал все органы чувств, чтобы успеть заметить приближение врага раньше Настасьи и подать ей сигнал. Но лес медленно и неотвратимо погружался в ночь. Просыпались ночные птицы, перекрикивались совы, где-то далеко выводил рулады волк. Настасья улеглась в зарослях, укрывшись плащом от прохлады, поднимавшейся с озера. Дима знал, что она не уснет: служение лигам давало много преимуществ и умений, и одним из них была депривация сна. Ошейник помогал Настасье управлять собственными физиологическими процессами, поэтому она могла не просто притупить сонливость или чувство голода, но и вовсе избавиться от них на какое-то время. Тем не менее Дима считал своей обязанностью охранять ее покой.

Рональд ворчал, что он неравнодушно относится к людям:

– Им нельзя сочувствоваить или помогать. Они должны развиваться самостоятельно. Сами должны преодолевать трудности, принимать решения, мучиться. Облегчать их участь – значит играть против их души.

Дима соглашался. Слова командира были истинны, но иногда что-то внутри Димы – не душа, нет – откликалось на того или иного человека. Одним хотелось помогать, других – убить. Он старался сдерживать и тот, и другой порыв, понимая, что они свидетельствуют о его несовершенстве. Несовершенным лигам положено вернуться в людской мир и продолжить свое совершенствование в человеческом образе, а этого Дима боялся. Боялся, потому что жизни, что он прожил человеком, принесли ему много боли, страданий, лишений, страха и ненависти. Очень редко в них были моменты истинного счастья. И потому Диму удивляло: как его допустили в стан лиг? Почему посчитали годным, ведь одним из главных критериев достижения людского совершенства было как раз умение быть счастливым.

Командир говорил, что у каждой души свой путь на вершину. Они, души, все разные, ни одна не похожа на другую, как не похожи снежинки, падающие в один сугроб. И для развития каждой души планировщики подбирают свои, оптимальные условия.

В сложную систему взращивания людских личностей Дима не вникал. Он, как и Рональд, как Цезарь и Иззила, был охотником, и на этом поприще он, как и его друзья, должен был достичь высшей точки – и после этого слиться с другими такими же совершенными лигами в единый Абсолют. А потому вмешательство в чужие сферы, например, в деятельность планировщиков, было чревато откатом назад. Кроме того, такие посягательства мешали работе планировщиков, которые, между прочим, тоже стремились к Абсолюту.

Но тем не менее чувство, что он каким-то образом имеет право влиять на поступки и жизни вверенных ему людей, не покидало Диму. Правда, ему самому в этой заботе виделась собственная ущербность, которую он пытался скрыть от командира. Но сейчас, когда Рональд был далеко и не мог видеть происходящее, Дима не таился. Не скрывая любопытства, он наблюдал за Настасьей днем и сейчас, обратившись в слух, старался первым обнаружить врага, чтобы успеть спасти девушку.

Однако враг все равно появился неожиданно, словно вырвался из других сфер. Дима еще не видел их, лишь смутно ощущал какое-то движение в ночной атмосфере, а его перстень с топазом уже туго сжал палец левой руки, хотя обычно на появление монстров камень реагировал едва заметной вибрацией, которую Дима лишь недавно научился распознавать. Но сейчас вибрация напоминала судороги, как будто топаз стремился вырваться из оправы навстречу чудовищам. Эта непривычная реакция камня смутила Диму, не позволив вовремя подать сигнал опасности.

Через несколько мгновений две крупные особи совершенно бесшумно материализовались в сотне метров над зарослями и спикировали на девушку. Конь беспокойно заржал и рванулся прочь. Его страх был так силен, что в порыве жеребец отломил ветку, в которой были привязаны удила. Настасья в этот момент откинула плащ и выхватила меч, но не успела выпрямиться в полный рост: тварь сбила ее ударом в грудь.

Дима понял, что план Рональда с этого момента придется пересматривать, потому что Настасья не продержится и минуты. Может, третий или четвертый удар валькирии станет для нее смертельным. И Дима вылетел из засады. Его меч бесшумно рассек воздух и плавно отделил крыло одной твари от ее тела. Она закрутилась вокруг своей оси, хлопнулась на землю, запрыгала, завертелась, неумело передвигаясь по горизонтальной плоскости. Настасья тут же отсекла зверюге голову. Вторую Дима ранил на подлете. Как-то получилось, что валькирия заложила вираж у него за спиной, и охотник мгновенно переложив рукоять в ладони так, чтобы клинок смотрел не вверх, а вниз, выбросил руку с мечом за спину. Маневр был рисковый, потому что Дима не видел противника, а противник его – очень хорошо, и потому мог уклониться от удара. Но не уклонился. Ночное небо затихло.

– Это всё? – Настасья настороженно оглядывалась и прислушивалась. Она немного запыхалась, но скорее не от самого сражения, а от страха быть убитой.

Дима не знал, что ответить. Обе валькирии были хоть и крупные, но все-таки малоопытные, иначе человеку и ослабленному охотнику не удалось бы так быстро с ними разделаться. Возможно, таких нападающих послали намеренно, на разведку боем. Она удалась, и теперь стая знает, что человек не один, а с лигой, и отступит. В таком случае план Рональда провалился.

Но что если вылазка этих тварей была самоволкой? Что если они просто решили поужинать втайне от остальных? Такое типичное поведение для молодых, самоуверенных особей, которым кажется, что природная ловкость и наглость дает им безграничную гарантию безнаказанности и удачи. Вполне можно было допустить, что Настасью приметила одна из тварей и подбила другую на тайную вылазку. Первая добыча, которой не придется делиться. Первая добыча, выслеженная и убитая без команды ферзи. Соблазнительный вариант.

Такая расстановка Диме нравилась больше. Она означала, что основная стая не знает о существовании у берега озера девушки с конем. И уж тем более не знает о том, что рядом с девушкой есть охотник. Это давало надежду на исполнение задуманного плана. Но как проверить, какой из вариантов истинный?

Настасья ждала ответа и команд от старшего товарища. Она чувствовала свою уязвимость в ночной тиши леса и хотела быстрее от нее избавиться. Поэтому, не дождавшись ответа, несмело предложила:

– Надо спрятаться…

– Да, укройся, – коротко согласился Дима и, схватив одну тварь за ногу, размахнулся и швырнул ее в воду.

Вода возмущенно плеснула, потревоженная броском, проглотила тело с глухим бульком. Следом за ним последовала тушка второй валькирии и ее крыло. Если допустить, что вылазка тварей была самостоятельным решением, то не нужно, чтобы сородичи случайно наткнулись на трупы. А если все же вылазка – часть разведплана, то отсутствие тел может сбить с толку ферзь. Настасья в это время затушила костер, вооружилась, завернулась в плащ и ждала указаний.