Год дракона (СИ)

– В каком смысле?

– Большая авария. Сейчас вся трасса встанет…

Впереди показался указатель на Гарван.

– Придется сделать крюк… – сквозь зубы прошипел Вовка и на перекрестке свернул направо.

– Но там нет дороги через Дунай! – я сверялся с картой. – Вов, они загнали нас в угол!

– Прорвемся. Выедем к морю, там арендуем катер.

– До моря далеко, они догонят нас!

– Значит, я их отвлеку, а ты увезешь Максика. Пересечешь границу, доберешься до Горыныча – он поможет.

– Какого Горыныча? О чем ты? – Максик подался вперед и вцепился в подголовник моего кресла. – Жень, что происходит?

– Игры кончились, парень, – серьезно заговорил Вовка. – Если не хочешь, чтобы из тебя сделали машину для убийств, ты должен бежать с Женькой и слушаться его во всем!

– Я никуда не побегу! Я не хочу…

Слова Максика перебило радио. Вовка включил его кнопкой, которая, оказывается, была рядом с рычагом поворотника. Диктор говорил по-румынски, но даже нам, не владеющим этим языком, было понятно, что речь идет о большой автокатастрофе на трассе двадцать два Е недалеко от границы. Вовка выключил радио и беззвучно выругался.

– Как скоро они поймут, что мы поехали в объезд? – тихо поинтересовался я.

– Минут через тридцать, когда мы должны будем подъехать к переправе. Хорошо, если мы успеем за это время проскочить хотя бы Крапину.

Я не знал, что сказать. Я был профаном не только в плане слежки, но и в плане ухода от погони.

Мы миновали одну деревушку, другую, когда вдалеке замаячила третья, Вовка весь изменился в лице и прокричал так, будто командовал артиллерией во время боя:

– Пристегнулись оба! Быстро!

Я поспешно потянул за ремень безопасности, а Максик сделал попытку оглянуться и посмотреть в заднее стекло, но старший брат рявкнул еще раз. Это подействовало моментально, и младший щелкнул креплением ремня.

Стрелка спидометра пересекла отметку в двести километров. У меня заколотилось сердце, потому что небольшая выбоина на полотне – и мы потеряем сцепление с дорогой, перевернемся и… Возможно, Вовка и мыслит такими категориями, что лучше умереть, чем стать рабом, но я отчаянно хотел жить, потому что только-только обрел семью, встретился с братьями. И даже надоедливый Максик был дорог моему сердцу.

Мы миновали озеро Крапина, и тут я ощутил, как воздух снова сгущается, а звуки доносятся, словно сквозь толщу воды. Не иначе как ангелы поняли, что мы раскусили их план, и бросились в погоню.

– Что бы ни случилось – ремни не отстегивать! – кричал Вовка. – Меня не трогать. Держитесь за что-нибудь – будет сильно трясти.

– Что ты задумал? – я вглядывался в горящие безумием, как у того ангела, глаза брата.

– Попробуем оторваться…

Я глянул в боковое зеркало: на горизонте понималась такая же невидимая волна, как та, которую мечом разбил Вовка на поле.

Мы не въехали даже – влетели в населенный пункт Исакча. Брат, конечно, сбросил скорость, и это значительно сократило расстояние между нами и нашими преследователями. Теперь даже Максик увидел погоню в зеркале заднего вида. Стена сжалась и приняла обтекаемую форму, напоминающую змею, что позволило преследователям увеличить скорость и лавировать на поворотах. Когда мы выехали с главной улицы за пределы поселка, слева открылся шикарный вид на Дунай. И в другой раз я бы попросил брата остановиться, чтобы полюбоваться этой синей гладью, но сейчас красота предстала пред нами в неподходящий момент. Вовка крутанул руль влево, и мы стремительно пролетели сначала какую-то парковку, потом строительную площадку, а потом и площадку разгрузочно-погрузочную, которая была, как автодром, уставлена препятствиями: горами песка, железными бочками и контейнерами, платформами подъемных кранов. После этой площадки дорога пошла вдоль Дуная, и Вовка всматривался в противоположный берег.

– Вовка!!! Они близко! – истошно заорал Максик, и я в боковое зеркало увидел, как эта прозрачная змея распахнула пасть в нескольких метрах от нашего джипа, готовясь поглотить нас.

– Держитесь! – гаркнул Вовка и резко свернул на колею, ведущую к воде.

– Ты с ума сошел! Вовка-а! – голос Максика сорвался на визг.

У меня тоже похолодела спина, потому что брат втопил педаль газа, вцепился в руль, сжал зубы и зажмурился. Дорога пошла под уклон, и мы летели в воду внутри железной банки, именуемой «Чероки». Я видел, как угрожающе быстро приближается синева, но крик застыл у меня в легких. Я по примеру старшего брата зажмурился, чтобы не видеть, как стихия положит конец нашим жизням. От ужаса я даже оглох – мне показалось, что от столкновения с водой у меня лопнули барабанные перепонки. Я ощутил, как джип встретился с толщей воды и напряженно входит в нее, словно силясь прорвать. Мотор заглох на пару секунд, а в следующие взревел так, что внутри меня все содрогнулось. От второго удара я открыл глаза, полагая, что этот толчок – результат удара о дно. Но к моему удивлению, в окно все так же светило солнце, колеса джипа крутились, касаясь земли, но реки впереди не было. Мы по инерции стремительно промчались метров двадцать, въехали в кусты и резко остановились. Только сейчас внутреннее напряжение чуть спало, и я смог вдохнуть – резко и сильно, словно вынырнул с большой глубины. В следующую секунду меня бросило в жар, и потребовалось сделать пять или шесть вдохов-выдохов, чтобы немного прийти в себя.

– Что… это было? – проблеял с заднего сиденья Максик, который был напуган, наверное, еще сильнее моего.

Я повернулся к Вовке и замер: брат неподвижно лежал, ткнувшись лбом в рулевое колесо. Я тронул его за плечо, но он не отреагировал на это.

– Вов? – позвал я, отстегнул свой ремень и откинул брата на спинку сиденья. Из разбитого лба его текла кровь, заливая лицо, из носа тоже вытекала красная струйка. Вовка был бледен и пугающе неподвижен.

– Что, блин, это такое?! Как мы здесь оказались?! – бесился Максик, а у меня сердце ушло в пятки, когда я дотронулся до сонной артерии на шее старшего брата. Она не билась.

– Во-ва! – заорал я, срывая голос, схватил брата за ворот куртки и встряхнул. – Во-ва! Вовка!

Его голова безвольно упала на грудь, изо рта полилась тягучая струйка темной крови.

– Нет… нет! – я уже не мог сдерживаться, у меня из глаз хлынули слезы. Я встал на колени на свое сиденье, тряс брата, звал его. Разум отказывался верить в происходящее, и страх пожирал меня с каждой секундой.

– Он что… он умер? Жень, скажи, он умер? – словно через какую-то пелену доносился до меня голос Максика.

Я не мог говорить: меня душило отчаяние и чувство несправедливости. Что-то в этом мире пошло наперекосяк, и мы попали под раздачу, а Вовка… Он, как и обещал маме, защитил нас. Я обнял брата, прижался лбом к его лбу и закрыл глаза. Если бы можно было вернуть время назад, хоть на десять минут – до того, как мы ворвались в эту гребаную Исакчу, то я… Не знаю, что смог бы сделать я. Выскочить из машины и броситься в пасть прозрачному чудовищу? Уговорить брата пустить меня за руль? Я понимал, что я ничего не смог бы изменить. И даже то, что мы каким-то чудесным образом перенеслись с одного берега Дуная на другой, не волновало меня так сильно, как смерть брата. Я почувствовал на плече руку Максика. Второй он обнял Вовку, прижавшись щекой к его затылку. Мы оба беззвучно плакали.