Год дракона (СИ)

Сколько мы так просидели – трудно сказать. Когда я вспоминаю этот момент, то иногда мне кажется, что всего минуту, а иногда – что целый час. Но в ту секунду, когда я решил взять себя в руки и что-то предпринять, Вовка вздрогнул и судорожно вздохнул – как не так давно я. Мы с Максиком резко отпрянули, вытаращившись на брата. Его глаза распахнулись, он хватал ртом воздух, потом резко подался вперед, оперся локтем о руль и закашлялся. Мы с младшим братом переглянулись.

– Черт! Голова… – прокашлявшись, выругался Вовка и дотронулся рукой до лба, но тут же отнял руку, почувствовав, что испачкался кровью. – Вот дерьмо!

Он обвел взглядом салон, наткнулся на мое лицо и слабо улыбнулся:

– Жень, дай вытереть чем-нибудь.

– Ты жив! Блинский конь! Напугал нас до смерти! – возрадовался Максик и сделал попытку обнять Вовку, но тот оттолкнул его руку:

– Погоди! Испачкаешься! Черт…

Я достал из-под сидения аптечку, смочил вату антисептиком и принялся смывать кровь с лица брата.

– Что это было? – принялся за свой допрос Максик, словно не он минуту назад рыдал над утратой. – Мы перенеслись на другой берег! Как ты это сделал? Ты научишь меня?

– На какой вопрос отвечать? – устало поинтересовался Вовка.

– На все! – радости младшего не была предела.

– Телепортация. Я никогда раньше не делал этого в машине с двумя пассажирами, поэтому извиняюсь за… временную отключку.

– А если бы не получилось, то мы бы утонули?

– Канули бы в Дунай, – пошутил Вовка и отстранил мою руку. – Дай, я сам. Ты лучше садись за руль.

– Мы сейчас находимся на Украине? – я вышел из машины и ждал, когда брат освободит мне место, а он стирал ватой кровь с руля.

– Да.

– Хороший способ переходить границу.

– Только опасный.

– Как и любой другой нелегальный, – я выпустил Вовку и сел за руль. – Пристегиваться не обязательно, я осторожный водитель.

========== Два воина и два колдуна ==========

Остальной отрезок пути мы проехали довольно спокойно. Один раз только у Максика был приступ головной боли, да такой сильной, что он потерял сознание и забился в судорогах. Я остановился на обочине, а Вовка уложил бесчувственного и содрогающегося Максика на сиденье, положил ладони ему на виски и вызвал свой внутренний свет. Я с любопытством наблюдал за процессом, потому что мне было интересно, каким способом пару месяцев назад брат остановил мой приступ. У Максика начал разгораться внутренний свет, но не как обычно, а словно в обратном порядке. Сначала озарилось лицо, потом розовое свечение потекло по шее, заполонило грудную клетку, после чего у парня прекратились судороги. Еще через несколько секунд он застонал и пришел в себя.

– Давно это с тобой? – серьезно спросил Вовка, усаживая Максика.

– Давно – что? – тот непонимающе переводил взгляд с меня на старшего брата.

– Головные боли.

– С детства. С того момента, когда мама сказала, что Женька умер, – Максик виновато опустил глаза. – Поначалу я жаловался, меня водили по врачам, но ничего не нашли. Сказали, что это из-за интенсивного роста. Выписали какие-то витамины. С тех пор я скрывал от родителей, что у меня это не прошло.

– И с годами только усиливалось? – наседал Вовка.

– Послушай, я не больной. Я могу это терпеть и не буду жаловаться, – разозлился Максик. – Если ты боишься, что мои боли помешают путешествию…

– Как раз наоборот! – оживился Вовка и потрепал брата по голове. – Мы тебя от них избавим раз и навсегда.

– Как?

– Выпустим твою сущность на свободу, – Вовка сел за руль, вынуждая меня занять пассажирское сидение. – Я думаю, известие о нашей с Женькой смерти негативно повлияло на тебя. Многоголовые драконы очень боятся остаться одни, потому что с утратой братьев или сестер теряют и часть силы. Видимо, для твоей сущности это стало сигналом мобилизации, и она начала просыпаться раньше времени. Отсюда и все твои недомогания. И твои рисунки.

– Это просто фантазии! Я рисовал то, что мне хотелось видеть.

– Все правильно, – Вовка выехал на дорогу. – Ты думал, что братья мертвы, и не хотел оставаться один, поэтому окружал себя сородичами.

Мне стало жалко Максика. Я вспомнил, что почти все его драконы были воинственными: они сражались, они готовились к броску, даже в статичном состоянии они выглядели довольно грозно. Видимо, он чувствовал себя очень беззащитным в этом мире, и потому окружал себя агрессивными соплеменниками. Произошло бы это, если б тетя Оля не наврала приемному сыну относительно нас с Вовкой?

Сутки мы ехали практически без больших остановок. Пообедали и поужинали на Украине, а завтракали уже в России. Я так привык спать под мерный шум мотора, ощущая покачивание кузова джипа на дорожных неровностях, что уже с трудом представлял, как можно находиться в кровати, которая стоит на неподвижном полу. Максику тоже нравилось ощущение движения. Если в начале пути ему было неуютно и скучно и он одолевал нас расспросами, то теперь молчал, глядя в окно. Может быть, вспоминал ту жизнь, с которой так внезапно простился, поддавшись эмоциям. Может, жалел об этом, а может, и нет. За те дни, что мы провели в дороге, он пережил столько приключений, что это, наверняка, никак не укладывалось у него в голове. Что ж, я сам прошел через подобное, поэтому не мешал брату обдумывать случившееся.

Первая большая остановка у нас была в Обнинске – чтобы отдать Коту его ядерное топливо, чтобы осмотреть раны Максика и починить «Черик»: после транспространственного скачка через Дунай у него забарахлила коробка передач и просела задняя подвеска. Я с любопытством наблюдал за Максиком: как он отреагирует на близнецов. Наверное, у меня было такое же лицо, когда я увидел сначала Бешу, а потом его точную копию, подпорченную боном.

– А третий будет? – бодро поинтересовался Максик, когда к нам вышел Кот. Беша расхохотался, его брат смущенно улыбнулся.

– Я предупреждал, что он сама непосредственность, – извинился за Максика Вовка.

– Надо осмотреть его ногу, – сказал я, обращаясь к Коту. – Я накладывал швы первый раз в жизни и в условиях, далеких от стерильности, поэтому…

– Женька прекрасно справился, – перебил меня Вовка. – Я таких ровных швов еще не видел!

Чтобы не показывать свое смущение, я повел Максика в лабораторию Кота, а Вовка с Бешей в это время отправились осматривать джип. Когда с брата были сняты бинты и стерильные клейкие повязки, Кот перевел на меня вопросительный взгляд:

– Когда ты швы наложил?

– Три дня назад.

– Жень, их надо срочно снимать! Видишь, у него уже края раны стали невыраженными, – Кот достал пинцет и обильно протер его спиртом. – Либо у Макса сказочная регенерация тканей, либо ее кто-то таковой сделал.