Дем Михайлов - СВА-2: Темнотропье

И едва я об этом подумал, как сразу и увидел нужный мне объект, висящий над пустым гробом с откинутой крышкой. Черный балахон скрывал истлевшее тело от шеи до пят. Прямо на меня смотрела жутковатая маска. И вся нужная мне голова находилась внутри паутинного кокона, от которого исходило несколько тонких паутинных нитей, уходящих в густую темноту под потолком. Присмотревшись, я углядел колеблющуюся паутинную штору, скрывающуюся от меня часть пространства. Так… вот это уже нехорошо…

Да, именно так я и подумал, вися на одной рукой под потолком в метре от зеленоглавого мертвеца. Думать то думал. А вот что делать дальше даже и не представлял.

Сразу возникло множество вопросов – например мысли о загадочном существе искусно скрывающемся от моего пытливого взора за колышущейся паутинной стеной. Паук? Возможно. Или иная какая тварь – тут сюрпризов множество.

А тут еще мана заканчивалась – я на всякий случай активировал дымное облако, плюс заклинание «цепки» требует немало. Еще немного провисеть смогу, но что делать дальше? Падать прямо на гробы стоящие шаткой пирамидой подо мной? Глупая мысль. Следует отступить, закрепиться на стене за любой выступ и дождаться восстановления маны. Впрочем, могу выпить одно из имеющихся зелий на ману – но их жалко, я пока не собирался на поверхность, мои запасы не бесконечны. Но если подопрет – выпью.

Колышущаяся паутинная штора «дохнула», до меня донесся теплый поток воздуха, а затем, к моему шоку и ужасу, послышался пронзительно насмешливый и прекрасно поставленный голос:

Вот он прокрался в сей чертог,

Тая в душе мотив корыстный.

Во тьму бесстрашно он вошел,

Но как вернуться полагает?

И прежде чем клыки сомкнуть,

Спросить хочу тебя, мой новый друг!

Ну как там белый кролик?

- Ах ты ж! – выдохнул я, болтаясь под потолком, подобно перегоревшей бесполезной лампочке – Ах ты ж…

Кажется, я обделался. Возможно по-настоящему – там, в реальном мире.

За трепещущей паутинной стеной мелькнула странная изломанная тень, я мельком увидел знакомый всем характерный излом паучьих лап. Но вот тело вроде бы не паучье… тьму разрезало нечто белесое, похожее на длинный плоский хвост, отлично могущий подойти скорпиону, но никак не пауку.

И какой еще к чертям белый кролик?!

Убить тебя готов я быстро.

К чему мученья продлевать?

Но род твой странных чужеземцев,

Бессмертной жизнью одарен.

И воскресая раз от разу,

Ты будешь слышать мой вопрос:

Ну как там белый кролик?

- Чтоб тебя… - тихо-тихо прошептал я и попытался развернуться, наметить взглядом путь отступления.

Шлеп…

На ту часть стену куда упал мой испуганный взгляд, прилип изрядный шмат паутины. Этаким комком шмякнулся. Вот это здорово… Перед глазами будто белую простыню продернули – привязали ее к реактивному самолету и с чудовищной скоростью протащили передо мной сначала туда, а потом обратно. Запредельная быстрота. Комок паутины на стене исчез. Но мокрый камень теперь курился едким дымом, что-то шипело, исходила желтоватым паром крышка одного из гробов.

Сбежать не дам!

Тебе не скрыться!

Отныне мы друзья навек!

Ах да! Друзья! О это слово!

Хочу дружить! Дружить хочу!

Хочу я тенью тихой стать!

И молча следовать тропою,

Что торишь ты во тьме ночной!

И слабым шорохом холодным,

Я буду мягко вопрошать:

Ну как там белый кролик?

- М-м-м… - простонал я, незаметно опуская руку и нащупывая свиток телепортации.

Телепортируюсь в безопасное место. На какой-нибудь из хуторов около Альгоры. Но как потом вернуться сюда? Сколько придется блуждать по бесконечным запутанным коридорам?

Стоп… друзья? Так он сказал в своих невероятно хреновых стихах?

- Ты хочешь стать моим другом? – с блеющей надежной поинтересовался я.

Друзья! О это слово!

Хочу дружить! Дружить хочу!

И за плечом твоим скрываясь,

Хочу кромсать, крутить, ломать!

И жизней я хочу лишать!

Ох эти сладкие мгновенья!

Ох эти радости часы!

Но не забудем мы о главном!

Ну как там белый кролик?

- Я… если ты ничего не сделаешь мне плохого, то я всегда рад новым друзьям! К чему кого-то убивать, если с этим кем-то можно отлично дружить? У меня есть пара яблок! Хочешь? И я готов стать твоим другом!

И вот настал сей яркий миг!

Пронзило тьму копьем надежды!

И путеводная звезда отчетливо видна!

Отныне мы друзья навеки!

И удаляясь прочь бесшумно,

В восторге я шепчу вопрос:

Ну как там белый кролик?

Последние несколько строчек я уже едва слышал. Затем коридор огласил ликующий смех, заставивший меня вздрогнуть еще раз. И тишина… Паутинные нити ведущие к черепу украшенному зеленым колпаком сами собой распались на мелкие части, что не долетев до пола истаяли в воздухе.

Я снова остался в одиночестве – если не считать окружающих меня трупов. Распалась и паутинная штора, обнажив нечто гротескное и страшное – гробы безо всякого уважения к усопшим выстроены платформой, под потолком висят человеческие черепа и хребты, тихо покачивающиеся и стучащие о стену позвонками.

Отныне мы друзья навек!

Шепчущим эхом донеслось до меня, и я поежился от странного леденящего предчувствия. На что я по тупости своей подписался? На кого я нарвался в этих безумных катакомбах? С кем подружился?

Опомнившись, я бросил панический взгляд на шкалу маны, подался вперед и, читая с той же бумаги, произнес следующие необходимые слова, должные умиротворить гневный призрачный дух обитающий в истлевшем теле. Едва я закончил, мертвец дернулся – я затрясся как уже готовый опасть кленовый лист – и снова затих. Я принял это как сигнал и, аккуратно взяв голову под нижнюю челюсть, потянул вверх. С легким противным треском голова отделилась. Никаких тошнотворных вроде черной льющей крови не последовало, мертвяк остался смирно висеть, лишенный головы, что лежала у меня на дрожащей ладони.

Какой кошмар… чем я занимаюсь? Головы во тьме собираю…

В два «перехода» по потолку, я добрался до узкого длинного выступа и подобно пугливой ящерице двинулся по нему, цепляясь за стену одной рукой, а в другой продолжая сжимать оторванную голову. Крутован предупредил особо – проявлять уважение. И стало быть голову тряпками не накрывать, в мешок не помещать, вниз макушкой не поворачивать, в глаза или в рот ей грязные пальцы не тыкать. Относиться как к крайне почтенной и важной особе, которую я со всем усердием доставляю к месту беседы. Это не предмет. Это личность. Крайне могущественная. Если голова обидится – мне кранты. Лишь бы не уронить теперь! Я ведь себя знаю – голова даже не на пол упадет, а в лужу грязи. И тогда Шмыг дошмыгается…

Мои мысли были предельно перегружены загадочной поэтичною личностью пообещавшей стать моим другом навек и тяжелой головой в зеленом колпаке. Тело двигалось само. Я настолько машинально переставлял ноги, что, честно говоря, сам не заметил как вернулся к темнице Крутована. И очнулся только от его громкого и удивленного окрика: