Борис Сапожников - Memento Mori (СИ)

- И думать забудьте, - отрезал стоявший в дверях врач, - ваш организм слишком ослаблен для подобных препаратов. Да и вы уже употребили достаточно. Одно то, что вы пили сильный опиат, видимо, чтобы умерить головную боль, и принимали некие тонизирующие средства алхимического производства, так ударило по вашей печени, что ей ещё долго оправляться. Так что выбросьте из головы эти глупости.

Он решительно шагнул через порог, однако остановился и снова обернулся ко мне.

- К тому же, ваше тело восстанавливается куда быстрее, нежели должно. Думаю, вы и так окажетесь на ногах в кратчайшие сроки.

Капитан корабля был настоящим кладезем контрастов. Потрёпанный, но модный дублет тёмно-красного сукна характерного кастильского кроя, бриджи и чулки ему под стать, зато отменная перевязь для рапиры, покоящейся в потёртых ножнах. А на плечах изумительный просто плащ, украшенный павлиньими перьями. В правой руке он держал шляпу тонкого фетра, правда без перьев, что меня лично удивило. Левая же покоилась на гарде шпаги. Был капитан немолод и явно повидал многое – об этом говорили и продублённое солнцем и ветром лицо, волосы цвета соли с перцем, но в первую очередь, конечно, глаза. Такой взгляд бывает лишь у опытных искателей приключений, уж я таких навидался на факториях.

- Хуан Санчес Вилья-Лобос Рамирес, - изобразил он довольно удачно изысканный поклон. По крайней мене, на мой невзыскательный взгляд, он выглядел именно таким. – Капитан прекраснейшего галеона «Espirito Santo». Мы к вашим услугам, монсеньор.

Я не сразу понял, что он говорит о себе и своём корабле, как будто тот был своего рода живым существом. Хотя кто ж их, моряков, разберёт. Как по мне, так все они чуточку чокнутые. Нормальному человеку не придёт в голову отправляться в море на деревянной скорлупке, какой бы крепкой та ни казалась.

Я чувствовал себя уже почти отлично, хотя с того дня, когда пришёл в себя и с помощью доктора Амбруаза добрался до кухни, прошло не так уж много времени. Но последние несколько дней я даже вернулся к тренировкам. Благо помахать мечом в усадьбе, принадлежавшей прелату Лафрамбуазу, было с кем. В город вернулся в сопровождении трёх нервных молодых волков и одного ещё более нервного егеря Агирре, который весьма неплохо управлялся с клинком. Скрипач тоже завершил своё турне по кабакам и борделям, оторвавшись за месяцы вынужденного поста на руднике, и теперь целыми днями торчал или в мастерской или на стрельбище. Он завёл себе приятеля – тевтонского инженера, работавшего на инквизитора, и вместе с ним копался в своей ненаглядной Виолине, доводя до совершенства и без того отличный арбалет.

Этим утром, сразу после завтрака, на кухню заявился сам прелат Лафрамбуаз, сильно напугавший кухарок, не привыкших к визитам столь облечённых властью особ в их хозяйство. Надо сказать, аппетиты мои умерились не слишком сильно – я продолжал, вульгарно выражаясь, жрать в три горла. Как объяснил доктор Амбруаз, продолжавший наблюдать меня, мой организм восстанавливается, и ему нужно было куда больше энергии, которую мы получаем из пищи, нежели обычно.

Прелат не стал объяснять цель своего визита, просто сделал мне знак следовать за ним. Он привёл меня в знакомую большую комнату, где нас уже ждал кастилец в павлиньем плаще. Входить в комнату, в которой меня заклеймили, очень не хотелось, и, пускай я видел через распахнутые створки, что ни стула, ни жаровни внутри нет, мне всё равно было очень не по себе. Однако я пересилил себя и шагнул через порог.

- Ваши услуги понадобятся для небольшого путешествия, - сказал капитану прелат, - которое будет щедро оплачено. Аванс, как мы и условились, вы получите немедленно, и отправиться должны будете с первым же приливом.

- Я хотел бы узнать пункт назначения, - поинтересовался тот.

- Всё на борту, - опередив прелата, заявил я.

- Опять вся эта секретность, - неизвестно кому посетовал кастилец. – Ну что ж, я знал, на что подряжаюсь. Кто бы из вас двоих не отправлялся со мной, советую поторопиться, иначе пропустим прилив. Я намерен нынче же отчалить из Виареджио.

- Мне не нужно будет много времени на сборы, - заверил его я.

Капитан Рамирес снова изящно поклонился, будто бы особам королевской крови кланялся, никак не меньше, и вышел из зала.

Прощание у меня много времени не заняло. Прелат проинструктировал меня прямо в том же зале, стоило только дверям закрыться за кастильцем.

- К Троице ты явно не успеешь собрать людей, - сказал он, - однако это вовсе не значит, что торопиться не следует. А потому, раз ты отправляешься за Гизбертом в островную тюрьму, то я пошлю своих людей за выбранной тобой ведьмой.

Честно говоря, своё намерение взять в отряд полубезумную ведьму я хотел сохранить в тайне от прелата. Всё же, насколько я успел узнать этого человека, да и то, что я знал о нём прежде, подтверждало его верность 18 завету 22 главы Книги Исхода. [26] 18 завет 22 главы Книги Исхода звучит так: «Ворожейки не оставляй в живых» Однако я понимал и тщетность усилий что-либо скрыть от инквизитора Тосканы. Но теперь он сам разрешил мои сомнения, и я вовсе не горел желанием уточнять, отчего же изменились его взгляды на колдовство и ведьм, которые он недавно высказал весьма резко.

- Твои люди это время погостят у меня, - продолжил он. – Откровенно говоря, я рад, что Скрипач взялся за ум – он просадил достаточно приличную сумму. Теперь, правда, они с инженером тратят не сильно меньше, но хотя бы на благое дело, а не на кости, вино и продажных женщин.

- К Агирре, как я понимаю, претензий у вас нет, монсеньор, - заметил я.

- Никаких, - пожал плечами Лафрамбуаз. – Он в основном пропадает за городом со своими волками и моим егерем. Надеюсь, тот совсем не одичает от общения с баском и его зверями.

Я кивнул, принимая это к сведению. Моя уверенность в Агирре выросла, хотя я до сих пор не был уверен в искренности его намерений.

На прощание с баском и Скрипачом тоже много времени не понадобилось. Мы не слишком много общались даже после того, как я пришёл в себя и начал тренироваться. Арбалетчику куда интересней было работать над своим оружием и опробовать новые технические решения, придуманные вместе с тевтонским инженером. Агирре же стал как-то дик и нелюдим, предпочитая компанию своих волков. Он больше не хохотал и не шутил натужно, как прежде. Да и к кабацким дракам с бордельными приключениями остыл.

- Надолго уплываешь? – спросил только у меня Скрипач. Ему явно хотелось как можно скорее вернуться в мастерскую или на стрельбище.

- Несколько недель точно, - ответил я. – Надеюсь, к этому времени ты с инженером закончишь работать над Виолиной.

- Совершенству нет предела, - вздохнул арбалетчик, - и наш труд можно будет, наверное, только прервать, но не назвать завершённым.