Сара Маас - Двор Тумана и Ярости

Мы смотрели друг на друга, достаточно близко, чтобы наши дыхания слились в единое целое.

И, возможно, все те слова, что я скрывала в себе… Возможно, я не нуждалась в них прямо сейчас.

Мои пальцы коснулись его руки. Теплая и сильная — спокойная, словно ждущая: что еще я могу сделать. Быть может, дело было в вине, но я ласково провела пальцами по его руке.

И когда я полностью к нему повернулась, нечто ослепительное со звоном врезалось мне в лицо. Я отшатнулась, крича, наклонившись вперед и укрывая лицо от света, который я все еще видела, несмотря на закрытые глаза.

Рис издал удивленный смешок.

Смех.

И когда я убедилась, что мои глаза не вывались из орбит, я повернулась к нему.

— Я могла ослепнуть! — прошипела я, толкая его. Он взглянул на мое лицо и снова разразился смехом.

Настоящий смех, открытый, счастливый и прекрасный.

Я провела по лицу руками, и, посмотрев на них, была поражена. Бледно-зеленый свет — словно капельки краски — сиял блестками на моей ладони.

Забрызганная звездным духом. Я не знала, следовало ли мне прийти в ужас или же рассмеяться. Или испытывать отвращение.

Когда я начала вытирать это с себя, Рис поймал мои руки.

— Не надо, — сказал он, все еще смеясь. — Выглядит так, словно твои веснушки сияют.

Мои ноздри раздулись и я снова толкнула его, не заботясь о том, что моя новая сила могла сбросить его с балкона. Он мог бы призвать крылья; с этим он бы справился.

Он обошел меня, направляясь в сторону балконных перил, но недостаточно быстро, чтобы избежать мчащейся звезды, столкнувшейся с его лицом.

Он отпрянул назад, разразившись проклятьями. Я засмеялась, звук вырвался чуть резким. Не смешок, не фырканье, а звонкий смех.

И я смеялась снова и снова, когда он убрал руки со своих глаз. Под удар попала вся левая половина его лица.

Словно небесная боевая раскраска, вот на что это было похоже. Теперь я видела, почему он не хотел, чтобы я стирала свою.

Рис изучал свои руки, покрытые звездной пылью, и я сделала шаг к нему навстречу, глядя на то, как она сияла и переливалась.

Он замер как вкопанный, когда я взяла его за руку и начала выводить звезду на тыльной стороне его ладони, играя со свечением и тенями до тех пор, пока она не стала похожа на одну из тех звезд, что врезалась в нас.

Его пальцы крепче сжали мои, и я подняла взгляд. Он улыбался мне. И выглядел таким не похожим на Высшего Лорда, стоя с мерцающей пылью на лице, что я улыбнулась в ответ.

Я сама не поняла, что сделала, пока его улыбка не потухла и губы слегка не приоткрылись.

— Улыбнись еще раз, — прошептал он.

Я не улыбалась ему. Никогда. И никогда не смеялась. Под Горой я никогда не улыбалась, не фыркала от смеха. И даже после…

И этот мужчина передо мною… мой друг …

За все, что он сделал, я никогда не дарила ему ничего в ответ. Даже когда только что… только что нарисовала что-то. На нем. Для него.

Я… только что снова рисовала.

Поэтому я улыбнулась ему, широко и без сдержанности.

— Ты восхитительна, — выдохнул он.

Воздух был слишком напряженным, слишком интимным между нашими телами, между нашими переплетенными руками. Но я сказала:

— Ты задолжал мне две мысли — с того дня, когда я впервые пришла сюда. Расскажи мне, о чем ты сейчас думаешь.

Рис потер шею.

— Ты хочешь знать, почему я не разговаривал и не виделся с тобой? Потому что был уверен, что ты выгонишь меня пинком. Я просто… — он провел рукой по своим волосам и обиженно рассмеялся. — Я посчитал, что затаиться было прекрасной альтернативой.

— Кто бы мог подумать, что Высший Лорд Ночного Двора будет бояться безграмотного человека? — промурлыкала я.

Он усмехнулся, толкая меня локтем.

— Это одна, — подытожила я. — Расскажи мне еще об одной.

Его взгляд опустился на мои губы.

— Я мечтал бы забрать обратно тот наш поцелуй Под Горой.

Я иногда забывала о том поцелуе — он сделал это, чтобы скрыть от Амаранты правду о том, что Тамлин и я были вместе в позабытом коридоре, в объятиях друг друга. Поцелуй Рисанда был груб, требователен, но все же…

— Почему?

Его взгляд остановился на руке, что я разрисовала, словно на нее было легче смотреть.

— Потому что он не был приятен тебе, я был зол и ревновал, и знал, что ты возненавидела меня.

Опасная территория, предупредила себя я.

Нет. Правда, вот чем это было. Правдой и доверием. И у меня никогда ни с кем этого не было.

Рис поднял голову, встречаясь со мной взглядом. И что бы ни было написано на моем лице — я думаю, что оно отражалось на его собственном: голод, желание и изумление.

Я глубоко сглотнула и провела еще одну линию звездной пыли вдоль его крепкого запястья. Не думаю, что он дышал в этот момент.

— Ты … ты хочешь потанцевать со мной? — прошептала я.

Он молчал достаточно долго, так что я подняла голову для того, чтобы изучить его лицо. Но его глаза сияли — лучом света.

— Ты хочешь танцевать? — хрипло спросил он, его пальцы переплелись вокруг моих.

Я указала подбородком в сторону торжества внизу.

— Там, внизу, вместе с ними.

Там, куда манила музыка, куда манила жизнь. Где ему следовало провести ночь вместе со своими друзьями, и где я тоже хотела провести ее вместе с ними. Даже в компании незнакомцев.

Я была не против выйти из тени, не возражала даже оставаться в этой самой тени, до тех пор, пока он был рядом со мной. Мой друг сквозь столько опасностей — который боролся за меня, когда никто другой не стал, даже я сама.

— Конечно, я потанцую с тобой, — сказал Рис, его голос был все еще сорванным. — Всю ночь, если того пожелаешь.

— Даже если наступлю тебе на ногу?

— Даже тогда.

Он подался вперед, легко касаясь губами моей вспыхнувшей щеки. Я закрыла глаза при шелесте поцелуя, голода, что он пробуждал во мне, голода, способного наверное уничтожить весь Прифиан. И вдруг вокруг нас, словно мир действительно раскалывался на части, дождем посыпались звезды.

Он отстранился, и частички звездной пыли засияли на его губах. Я смотрела на него, боясь сделать вдох, а он улыбался. Улыбкой, которую скорее всего мир никогда не увидит, улыбкой, которой он пожертвовал ради своего народа, своей земли. Он сказал нежно:

— Я… очень рад, что встретил тебя, Фейра.

Я сморгнула жжение в своих глазах.

— Давай же, — сказала я, потянув его за руку, — пойдем присоединимся к танцу.

Иллирийский военный лагерь оказался холодным местом в дальних северных горах. Очевидно, весна в этих местах все еще была словно едва ощутимый шепот.

Мор рассеяла нас всех, Рисанд и Кассиан охраняли фланги.

Мы танцевали в ночь Звездопада. Все вместе. И я никогда не видела Риса таким счастливым, он смеялся с Азриэлем, пил с Мор, шутил с Кассианом. Я танцевала с каждым из них, а когда ночь постепенно стала уступать место рассвету, когда музыка зазвучала мягче и будто налилась мёдом, я позволила Рису заключить меня в объятья, и мы медленно танцевали, пока все не разошлись, а Мор задремала на кушетке в столовой, пока золотой диск солнца не осветил Веларис.