Сара Маас - Двор Тумана и Ярости

— Есть ли способ остановить это? — выдохнула я.

Молчание. Ждущее молчание.

Голос Риса был хриплым, когда он сказал:

— Не давай ему еще больше..

— Когда Котел был создан, — перебил Костерез, — его темный создатель использовал остатки расплавленной руды, чтобы выковать книгу. Книгу Дыханий. В ней между вырезанными словами написаны заклинания, способные свести на нет силу Котла или полностью его подчинить. Но после Войны она была разделена на две части. Одна часть осталась у Фэ, одну отдали шести человеческим королевам. Это было частью Договора, чисто символически, так как Котел был утерян уже на протяжении тысячелетий и превратился в миф. Книга считалась безвредной, потому что подобное притягивает подобное — и только тот, кто был Создан сможет произнести заклинания в ней и призвать ее силу. Ни одно существо на земле не может воспользоваться ей, поэтому Высшие Лорды и смертные хранили ее части как реликвию прошлого, не более. Но если Книга попадет в руки кого-то, выкованного заново… Конечно, вам придется проверить эту теорию, но… это может быть вполне вероятно, — его глаза сузились до довольных щелок, как только я поняла… поняла…

— Теперь Высший Лорд Летнего Двора владеет нашей частью, а другая хранится у правящих смертных королев, погребенная в их сияющем дворце на берегу моря. Часть, хранящаяся в Прифиане, защищена заклинаниями крови, привязанными к самому Летнему Двору. Та, что у смертных королев… О, они были очень изобретательны, когда получили свою часть. Они наложили заклятие на Книгу, привязали ее с помощью нашего же народа — и если ее попытаться украсть, скажем, Высший Лорд рассеится в их замок… Книга расплавится и будет потеряна. Смертная королева должна отдать ее по собственному желанию, никаких уловок, никакой магии, — смешок. — Какие умные, чудесные создания люди.

Костерез, казалось, потерялся в давних воспоминаниях — затем покачал головой:

— Соединив две части Книги Дыханий можно свести на нет силы Котла. Хотелось бы надеяться, до того, как он войдет в полную силу и разрушит Стену.

Я даже не потрудилась сказать спасибо. После всей информации, что он нас обрушил. После того, как я была вынуждена рассказать все эти вещи — и до сих пор чувствовала сохраняющееся внимание Риса. Как будто он подозревал, но никогда не верил в то, насколько сильно Амаранта меня сломала.

Мы развернулись, его рука соскользнула с моей спины и сжала мою руку.

Прикосновение было легким, нежным. И внезапно, у меня даже не было сил, чтобы сжать ее в ответ.

Костерез поднял кость, которую Рисанд принес ему, и взвесил ее в своих детских руках.

— Я вырежу здесь твою смерть, Фейра.

Мы поднимались выше и выше во тьме, проходя мимо спящего камня и монстров, которые там обитали. Наконец, я спросила у Риса:

— Кого ты видел?

— Сначала ты.

— Мальчик, приблизительно лет восьми, темноволосый и синеглазый.

Рис вздрогнул — самая человеческая реакция, которую я у него видела.

— Что ты видел? — настаивала я.

— Юриана, — ответил Рис. — Таким, каким он был в последний раз, когда я его видел: лицом к лицу с Амарантой, сражаясь с ней на смерть.

Я не хотела знать, откуда Костерез узнал, о чем мы пришли спросить.

— Амрен права, — протянул Рис, появляясь на пороге гостиной своего городского дома в Веларисе, — вы, действительно, как собачки, ждущие хозяина домой. Наверное, мне стоило купить угощение.

Кассиан показал ему неприличный жест, развалившись на диване перед камином, его рука лежала позади спины Мор. И хотя его мощное, мускулистое тело казалось совершенно расслабленным, по его сжатой челюсти и по царящей в воздухе напряженности я поняла, что они ждали нас здесь уже приличное время.

Азриэль стоял у окна, удобно спрятавшись за своими тенями; легкий снегопад укрывал газон и улицу за ним. А Амрен…

Нигде не было видно. Не могу сказать, вздохнула ли я с облегчением. Мне придется срочно найти ее, чтобы вернуть ожерелье — мне достаточно предупреждения Риса и ее собственных слов.

Продрогшая и замерзшая из-за тумана и ветра, преследовавших нас от самой Тюрьмы, я направилась к креслу, стоящему напротив дивана, форма которого, как и большинство мебели здесь, позволяла с комфортом разместить иллирийские крылья. Я вытянула свои затекшие конечности к огню, и едва сдержала стон наслаждения — таким уютным был его жар.

— Как все прошло? — спросила Мор, выпрямляясь рядом с Кассианом. Сегодня на ней было не платье, а практичные черные брюки и толстый синий свитер.

— Костерез, — сказал Рис, — это назойливый сплетник, который очень любит совать свой нос в чужие дела.

— Но? — потребовал Кассиан, сложив руки на коленях, его крылья были сведены вместе.

— Но, — сказал Рис, — он также может быть полезным, когда захочет. И судя по всему, нам пора заняться тем, что у нас получается лучше всего.

Я размяла окоченевшие пальцы, с радостью позволяя остальным обсуждать наш поход — мне был нужен момент уединения — чтобы прийти в себя, чтобы запереть в себе то, что я вытащила на поверхность перед Костерезом.

И то, что я могу сделать с той книгой по мнению Костереза. Способности, которыми я могу владеть.

Итак, Рис рассказал им про Котел и причину резни в храмах — комнату заполнили бесчисленные возгласы и вопросы — но умолчал о том, в чем я призналась ради этой информации. Азриэль выбрался из своих клубящихся теней, чтобы задать больше всего вопросов; его лицо и голос оставались нечитаемыми. Кассиан, что удивительно, молчал — будто генерал позволил говорящему с тенями самому узнать всю необходимую информацию, а сам в это время был занят оценкой того, как ее применить.

Когда Рис закончил, его главный шпион сказал:

— Я свяжусь со своими источниками в Летнем Дворе — они узнают, где спрятана половина Книги Дыханий. А сам могу слетать в мир людей, чтобы выяснить, где они хранят свою часть книги, прежде чем мы спросим их об этом.

— Нет нужды, — сказал Рис. — И я не доверяю информации, полученной даже из твоих источников, от любого за пределами этой комнаты. За исключением Амрен.

— Им можно доверять, — сказал Азриэль с тихой сталью в голосе, сжав израненными руками кожаную отделку по бокам своей одежды.

— Мы не будем рисковать в этом вопросе, — было все, что сказал Рис. Он выдержал взгляд Азриэля, и я почти могла услышать непрозвучавшие слова, которые он добавил: «Это не осуждение или недоверие к тебе или твоему профессионализму, Аз. Вовсе нет».

Азриэль кивнул, его руки разжались, но на лице не отразилось ни одной эмоции.

— Так что же ты задумал? — вклинилась Мор, возможно ради Аза.

Рис стряхнул невидимый кусочек грязи со своего боевого облачения. Когда он поднял голову, его фиолетовые глаза были ледяными.