Сара Маас - Двор Тумана и Ярости

— Не стоит благодарности.

Несмотря на прохладную ночь, все магазины были открыты, когда мы гуляли по городу. Музыканты играли в маленьких скверах, а Дворец Нитей и Драгоценностей был полон покупателей и артистов, Высших и низших Фэ. Но мы шли дальше, к реке. Поверхность воды была такой гладкой, что звёзды и огни города сливались на её тёмной зеркальной поверхности, словно живая лента вечности.

Пятеро из нас замедлились, когда мы прогуливались по одному из широких мраморных мостов через Сидру. Они шли вперёд, изредка возвращаясь назад, чтобы поговорить друг с другом. Фэйский свет витиевато украшенных фонарей, стоящих на каждой из боковых оград моста, отбрасывал золотистые тени на крылья трёх мужчин из нашей компании, позолотив когти на верхушках их крыльев.

Разговор переходил от обсуждений знакомых к матчам и командам самых разных видов спорта, о которых я даже никогда не слышала (оказалось, что Амрен ярая, просто одержимая фанатка одного из них), от новых магазинов к музыке, которую они слышали, к понравившимся клубам. Ни одного упоминания о Хайберне или угрозах, с которыми нам предстояло столкнуться — разумеется, это были секретные сведения, но… Но у меня было чувство, что они не говорили об этом, потому что сегодня, проводя время все вместе… они не хотели вспоминать ужасную реальность. Как если бы все они были обычными горожанами, даже Рис. Если бы они не были самыми могущественными людьми в Ночном Дворе и, возможно, во всём Прифиане. И никто, абсолютно никто из окружающих не бежал от них в страхе, не бледнел от ужаса и не падал ниц. Благоговели — возможно, были удивлены — да, но… не было никакого страха. Это было так необычно для меня, что я молчала и просто смотрела на моих спутников — на их мир. Нормальность, за сохранение которой каждый из них боролся. На которую я злилась, которую ненавидела когда-то.

Я подумала, что нигде в мире нет такого места, как Веларис. Такого же спокойного, безмятежного. Такого любимого своими жителями и правителями.

Другая часть города была ещё больше заполнена людьми в пышных нарядах для посещения многочисленных театров, мимо которых мы проходили. Я никогда раньше не видела театр — не видела пьес, концертов или симфоний. В нашей старой и бедной деревушке мы в лучшем случае смотрели на ряженых и слушали менестрелей, в худшем случае — слушали нищих, воющих на самодельных инструментах.

Мы шли по набережной мимо кафе, магазинов и музыки, льющейся из них. Чуть отстав от остальных, я засунула руки в перчатках в карманы своего тяжелого голубого пальто и думала, что звуки этого города — самая прекрасная вещь, которую я когда-либо слышала: люди, река, музыка, лязг столового серебра на тарелках, скрип отодвигаемых и задвигаемых стульев, крики торговцев, продающих свои товары.

Сколько же я пропустила за эти месяцы отчаяния и оцепенения?

Но так больше не будет. Жизненная сила Велариса гудела во мне, и в редкие моменты тишины, я, клянусь, слышала гул моря — шум волн, снова и снова ударявшихся о скалы вдалеке.

В конце концов, мы вошли в небольшой ресторанчик близ реки, расположенный на нижнем этаже двухэтажного здания. Всё пространство украшали зеленые и золотые цвета. Ресторан едва вместил всех нас, включая три пары иллирийских крыльев.

Владелица ресторана знала моих спутников и поцеловала каждого из них в щёку, даже Рисанда. Ну, за исключением Амрен, ей она лишь поклонилась и заторопилась на кухню, пригласив нас сесть за огромный стол, половина которого была под, а другая половина — вне навеса. Звёздная ночь была свежей, ветер шелестел листьями пальм в горшках, с заботой расставленных вдоль ограды набережной. Они, несомненно, были заговорены от замерзания зимой — точно так же, как и тепло ресторана окружало нас и всех, кто ужинал снаружи на берегу реки, защищая от холода улицы.

На стол хлынули многочисленные яства, дополняя беседы и вино. И так мы ужинали под звёздами у реки. Я ещё никогда не ела такой еды, такой тёплой, пикантной, богатой и пряной. Будто она заполняла не только мой живот, но и дыру в моей груди.

Хозяйка, стройная темнокожая женщина с прекрасными карими глазами, стояла за моим стулом, болтая с Рисом о последних поставках специй во Дворцы.

— Торговцы говорили, что цены вырастут, Высший Лорд, особенно если слухи о пробуждении Хайберна верны.

Я почувствовала, как внимание остальных на другом конце стола повернулось к нам, хотя они и продолжили разговаривать.

Рис откинулся на спинку стула, покручивая бокал вина.

— Мы найдём способ удержать цены на приемлемом уровне.

— Не стоит утруждать себя, — сказала хозяйка, слегка теребя пальцы. — Просто… я очень рада, что эти специи наконец-то снова есть в продаже… когда… все наконец стало хорошо.

Рис одарил её лёгкой улыбкой, которая делала его моложе, и сказал:

— Это не проблема для меня, учитывая то, как я люблю твою готовку.

Хозяйка засияла, зарумянилась и посмотрела на меня, сидящую в пол оборота, чтобы смотреть на нее.

— Вам тоже понравилось? — спросила она.

Счастье на её лице, удовлетворение, которое приходит только после тяжелого дня работы, когда занимаешься любимым делом, ударило меня словно камень.

Я… Я помнила, каково быть такой счастливой. После рисования с утра и до ночи. Когда-то это было всем, чего я хотела. Я посмотрела на угощения, а потом на хозяйку и сказала:

— Я жила в краях смертных, жила в разных Дворах, но я никогда не пробовала такой еды. Она будто… оживляет меня. Я будто чувствую себя очнувшейся.

Я почувствовала, как глупо это прозвучало, вылетев из моего рта, но это было правдой, и я не могла сказать иначе. Однако хозяйка кивнула, будто понимала меня и, сжав моё плечо, сказала:

— Тогда я принесу для вас особый десерт, — а затем ушла на кухню.

Повернувшись, я обнаружила, что взгляд Риса обращён на меня. Выражение его лица было мягче, более задумчивым, чем я когда-либо видела, а его рот был приоткрыт.

Я подняла брови, выражая этим вопрос: «Что?» .

Он одарил меня дерзкой усмешкой и переключил свое внимание на рассказываемую Мор историю..

Я забыла о том, что она рассказывала, когда вошла хозяйка с железным кубком, полным тёмной жидкости, и поставила его перед Амрен.

Вторая Риса не прикоснулась к своей тарелке, но водила туда-сюда еду по ней, словно действительно стараясь быть вежливой. Когда она увидела кубок, поставленный перед ней, то удивлённо подняла брови.

— Вы не обязаны это делать.

Хозяйка пожала худощавыми плечами.

— Она свежая и горячая, к тому же нам всё равно нужно было зарезать зверя для завтрашнего жаркого.

У меня появилась ужасная догадка о том, что было в кубке.