Терри Брукс - Тейнквил

Ее темные глаза внимательно смотрели на него:

— Мне жаль. Особенно, если я совершила ошибку, рассказав это тебе. С тобой все в порядке?

Конечно же, нет. Даже близко. Он чувствовал себя опустошенным, лишенным каких–либо хороших ощущений, которые могли бы ему помочь из–за их побега из Таупо Руфа. Он и так нес груз своей вины перед всеми остальными, кто пострадал из–за него. Он считал, что его родители в безопасности. Король Серебряной Реки сказал, что он предупредит их об опасности, что он предпримет шаги, чтобы их защитить. Но, наверное, этого оказалось недостаточно и им не удалось избежать опасности.

— Это может быть и ложью, — сказала она. Ее рука легла на его руку. — На самом деле, скорее всего, так оно и есть. Они скажут все, что угодно, лишь бы заполучить тебя. Даже такое ужасное.

Но это не было ложью. Он понял это инстинктивно. Это была правда. Каким–то образом друиды заманили его родителей в Паранор и заперли их там. Чего от них хотели, он точно не знал. Но он боялся за них, потому что считал, что любой, связанный с ним или с его теткой, находится в опасности. Первым его побуждением было прервать этот поход и сразу же направиться к ним, сделать все, чтобы им помочь. Однако, конечно же, именно на это и надеялись друиды, когда выдавали подобную информацию. Он не поможет своим родителям, поддавшись своему порыву. Он сможет помочь, только найдя свою тетку и вернув ее домой. Именно она сможет спасти их всех.

Он еще долго не ложился после того, как все остальные уснули, пытаясь собрать по кусочкам свою уверенность, стараясь убедить себя, что он не уступит тому, что чувствовал.

На рассвете они снова двинулись в путь, поднимаясь из долины к острым пикам гор Клу. Клу представляли собой труднопроходимые, безжизненные вершины, сжатые временем и смещением земной коры так, будто схваченные гигантской рукой; скалы треснули и сломались от такого давления, подвергнутые разрушительному действию ветра и воды, превратившись в странные образования, которые едва напоминали те горы, какими они когда–то были. Узкие ущелья и глубокие пропасти раскололи эти скалы на каждом шагу, а проходы лежали как среди нагромождения камней и по выветренным расщелинам, так и вдоль уступов и оползней. В Клу не было никакого здравого смысла, они казались смесью всех геологических образований, которые только могла придумать природа.

Когда начал приближаться полдень, а воздух на больших высотах стал холоднее, вокруг них сгустился туман. Это происходило медленно, но заметно, так что у Пена было время понять, что они вскоре будут вслепую подниматься в этих скалах. Это была не очень приятная перспектива, учитывая коварность местности с ее трудной и неопределенной поверхностью. Однако Кермадек шел вперед, ведя их так быстро, как позволяли условия, двигаясь по склонам гор и ряду ущелий, петляющих в скалах, которые на сотни футов возвышались над ними.

Туман рассеялся, но и продвижение вперед замедлилось. Повсюду на тропе валялись камни, и ее поверхность покрывали пятна льда. Над головой и в проломах скал завывал ветер, затрудняя им каждый шаг по скользкой дорожке. Тропа свернула направо, вдоль отвесного обрыва, который исчезал в черноте пропасти.

Пен прислонился к каменной стене справа от него, стараясь не думать о том, что случится, если он соскользнет вниз, стараясь не смотреть туда. Он смог заглушить свою тревогу за родителей и сомнения в самом себе после пробуждения, но сейчас они снова вернулись в его мысли, вызванные растущим подозрением, что их усилий в этот день, первый день похода, будет недостаточно, чтобы добраться до Страйдгейта. Он посмотрел на Синнаминсон, как она осторожно шла впереди него, руками и ногами нащупывая дорогу. Он бы взял ее за руку, сделал бы что–нибудь, чтобы ей помочь, но это было слишком опасно на этой узкой тропе.

Потом, внезапно, их заволокло настолько плотным туманом, что все вокруг просто напросто исчезло.

— Оставайтесь там, где стоите! — крикнул им Кермадек.

Пен замер на тропе, ощущая, как холод камня просачивается в него, прислушиваясь, как затихает ветер, думая, что случилось самое худшее. Они оказались в ловушке, неспособные идти ни вперед, ни назад, уязвимые капризам стихии. Вероятно, уже наступил полдень. Что же будет, когда наступит ночь?

Он протянул руку, нащупывая стену, пока не нашел руку Синнаминсон, затем подвинулся вперед, чтобы оказаться сразу за ней.

— Можешь ли ты видеть то, чего не видим мы? — спросил он.

Ее лицо повернулось к нему и она прижалась своими холодным губами к его уху:

— Я немного вижу, что лежит впереди, но я не знаю, куда нам идти. Слишком много вариантов. И все выглядят одинаково.

Пен подумал.

— Сможешь ли ты вести нас, если Кермадек скажет тебе, что именно искать?

Она сжала его руку:

— Не знаю. Может быть.

Она была напугана, но не больше, чем он сам. И она была их самой лучшей надеждой. Он крикнул Кермадеку, затем не спеша прошел вперед мимо остальных, ведя за руку Синнаминсон. Он двигался осторожно, переставляя одну ногу за другой, прижимаясь к скальной стене. Туман становился все плотнее, снижая видимость до такой степени, что он уже не мог видеть дальше нескольких ярдов, к тому же не было ни единого ветерка, чтобы разогнать его прочь.

Когда он добрался до матурена, то объяснил ему свою идею. Как только Кермадек понял, на что способна скиталица, он согласился, чтобы она попробовала. Он никогда не видел такого плотного тумана и не хотел ждать, когда он исчезнет. Оставаться такими уязвимыми на скальной тропе было слишком опасно. Им нужно было найти укрытие.

Ведомые Синнаминсон, которая при помощи своего особого зрения видела сквозь слои этого тумана, они начали потихоньку продвигаться вперед. Дело шло медленно — Синнаминсон часто останавливалась, чтобы объяснить, что она видит, а Кермадек советовал ей, в какую сторону идти дальше. Лабиринт похожих дорожек и тропинок дожидался его решения, большинство путей вело к неожиданным падениям или упирались в стены, и лишь немногие — к выходу. Пен гадал, как далеко они находились от спасительной земли и более легкого прохода, но не был уверен, что хочет знать ответ.

Туман становился все плотнее, и их продвижение вперед еще больше замедлилось. Пен почувствовал, что Синнаминсон стала чаще останавливаться, как будто даже ее зрение не могло уже проникнуть сквозь эту пелену. Он повернулся лицом к этом туману и почувствовал дрожь. Что–то было не так в его сырости и цвете, и это что–то шептало предостережение, которое промчалось по его закоченевшему телу.

— Кермадек! — выкрикнул он. — Почему он становится все хуже?

— Потому что этот туман порожден друидами, — ответила невидимая Хайбер откуда–то сзади него. — Потому что он не настоящий. Мы видели его прежде, Пен, когда пересекали Лазарин. Те, кто сейчас преследует нас, должны были наслать его через горы, чтобы устроить на ловушку. Они должны знать, что мы пытаемся сделать!