Алекс Вэй - Туман забвения. Книга вторая

— Кто ж ещё? Этот мудак и будет! — выпалил Алан и в очередной раз отпил из кубка.

— Чего это он мудак? Придирается? — полюбопытствовал он.

— Не то чтобы придирается. Ты не беспокойся, в гвардию тебя возьмут, хотя бы за то, что уложил шестерых стражников! А что Карл? Этот мудак высоко нос задирает, смотрит на всех как на дерьмо. Считает себя самым умным и самым крутым. А причин для этого — нет. Одно самомнение. Темный мессия, мать его! — похоже, Алан Командира не жаловал.

Вилар решил спросить, с чего это такое прозвище у него странное, а заодно подробнее разузнать, что ждать. Со слов Алана, казалось, Командир какой-то ненормальный. Бывший наемный убийца, причем по призванию, любит убивать, пока вылазки за разбойниками не практиковались, обязанности палача исполнял. Ещё извращенец, не просто пользует шлюх, ему по нраву, чтобы его девка плетью высекла, и придушила до полусмерти. А темным мессией он сам себя считает, иногда даже так себя называет. С чего он это взял, непонятно. Как предположил Алан, Карл сам себе придумал, а безумный служитель Проклятого, который сидит в местной темнице, подтвердил. Гвардеец сам случайно увидел, как темный мессия с талерманцем к нему ходили. И даже Виктор возмущался, что Карл херней страдает. Вот только что взять с сумасшедших, тут же рассуждал гвардеец. По большей части Вилара подобные выводы не испугали, хотя картина вырисовывалась мрачная. Но он ещё недостаточно захмелел, чтобы потерять способность размышлять, и тут же закралась мысль, может все не так плохо. Гарри вон службу расхваливал, да и Алан не жалуется.

— Если он совсем больной на голову, чего это он Командир? Ещё и приближенный принцессы, сам говоришь, — недоумевал Вилар.

— Так он не совсем ненормальный, ну, как тот, что в темнице! Держит себя в руках, только высокомерный! А Командир он, потому что приближенный. А приближенный, потому что задницу лижет! Только ты ему в лицо не вздумай это сказать, звереет. Правда в глаза колет! — распалился Алан. Вилар все понял, темного мессию потерпеть можно, хотя высокомерие он не приветствовал, а за Карлом такой грешок он сам заметил.

— Тогда херня все! Мне на чужие странности насрать, — отмахнулся он, и осушил кубок. Если на чистоту, он ведь и безумнее чем Командир, людей встречал. Когда воровал, и когда плавал, с кем только не приходилось дело иметь, и ничего, не умер.

— Вот и правильно! Её Высочество сами не без странностей, — заметил гвардеец.

— Это точно. Я же вначале даже бабу в ней не признал. Только на поляне понял, и охерел. А когда она сказала, что ещё и принцесса, и вовсе слов не оказалось, — признался Вилар.

— Хе-хе-хе, понимаю. Это мы уже привыкли, что баба она, одно название. Но поначалу, пять лет назад, тоже охеревали. Только нас назначили, Эрика собрала всех и заявила, будете моими наставниками по воинским искусствам. Мало того, я воюющих баб с роду не видал, так и с этим ладно, если б та больна не была. Чем непонятно, я не лекарь, говорили, ей все переломали когда-то, хотя хрен его знает. Главное, выглядело все так, что не о воинских искусствах ей думать надо, а он том, как бы на кладбище не оказаться. Думали, она с головой не дружит. Вот это я охерел тогда, первые месяцы боялся, та загнется ненароком, а нас повесят, — разоткровенничался гвардеец.

— Видать вылечили, учитывая, что в золоте Её Высочество не нуждается, а на просторах Империи магов целителей хватает, — заметил Вилар, вспоминая Дамиориса, тот разве только мертвых не оживлял, такой дар у него был.

— Магия ж на нее совсем не действует, — ошарашил его Алан.

— Разве так бывает? Не слыхал! А как так получилось? — заинтересовался Вилар. Интересная способность, ведь тогда ни один боевой маг не страшен.

— А хер его знает! Сам удивился, когда узнал. Попробуй, пойми этих, как его, альбиносов, не зря же говорят, это отродия Бездны. Не действует и все. Мало того, рядом с ней ни один маг ничего сделать не может! Уже как год выяснили. Случайно. Благодаря мне, между прочим. Я проверить захотел, на пиру заявил, мол, не верю. Осмелел спьяну. А Эрика тоже выпила, и решила продемонстрировать. Барону одному служил боевой маг. Сжечь человека мог. Ну, принцесса и потребовала, жги давай. Люди вокруг собрались, ждут представление. А маг никак, и на лице испуг. Наследница, думала, тот боится, приказала. Ни хрена. Маг в испуге, куда дар делся, не понимает.

— Так, может, то не маг был, а самозванец! — возразил Вилар.

— Ты послушай! Поначалу так и решили. Барон, тот вознегодовал, стыдно, что его маг ненастоящий. Эрика возмутилась, почему ей самозванца привели. Позвали второго боевого мага, тому же барону служил. И опять — ни хера. Люди смеются, барон негодует, испуганные маги будто язык проглотили. Подумали все, те самозванцы, а потом выяснилось, в присутствии Её Высочества магией пользоваться невозможно. Во как! — закончил свой рассказ Алан и потянулся к кубку.

— Хотел бы я так! — в восторге бросил Вилар.

— Да ну его. После конфуза, все только и толкуют, будто Её Высочество Проклятому служит, а сама демон. Кстати, не вздумай даже намекать на это! Её это злит! Она Проклятому не служит! — предупредил гвардеец.

— А про что ещё ей говорить не надо? — решил на всякий случай уточнить Вилар.

— Про лекарей не говори! Никогда! Она их прямо до смерти ненавидит, и как огня страшится. Помню, пару лет назад, укусила её какая-то ядовитая мерзость, уже не помню какая. Противоядие она выпила, но потом предпочла неделю мучиться в полубреду. Только при одном слове «лекарь» у нее припадок бешенства начинался. Грозилась всех вместе с лекарями поубивать! Прямо глаза чернели от злости! Так что ты даже не заикайся, а то тебе лекарь понадобится! — оживленно рассказывал Алан.

— Что-то я не понимаю, магия не действует, лекарей она не выносит, но на больную, она не похожа, а ты сам сказал… — недоумевал он, уже начиная сомневаться в словах гвардейца. Может, он ерунду ему сейчас рассказывает, решил, перед ним тупой деревенщина?

— А ты думаешь, я понимаю? Как-то само вылечилось! А может она и больна не была, а так, вздор! — Алан перешел на шепот, — Судя по всему, нелюдь она. Поэтому у нее все не по-людски. Но это ничего, так то она неплохая.

— Ты же сам говорил, что она Проклятому не служит, — недоумевал Вилар. Рассуждение, будто альбиносы это нелюди, воспринималось им как проявление невежества. Демиорис ему пояснял, что альбиносы такие же люди, а странный внешний вид, вкупе с непереносимостью солнца и другими особенностями, врожденная болезнь. Все болезни, это следствие происков Проклятого, полагал его названный отец. И относиться к альбиносу нужно так же, как и к другому больному, а не называть демоном. Конечно, называть принцессу больной, язык у него не поворачивался, но и демоном считать, тоже казалось глупостью.