Эрика Легранж - Фрай Уэнсли – экзорцист (СИ)

Но одна парочка сумела опомниться от пережитого и даже найти крупицу радости — Мария и Джордж, они сидели и ворковали, шептались о произошедшем и сказанном в порыве гнева, но радовались, что видятся вновь, хоть и при таких несуразных обстоятельствах.

Когда Батлер и сыновья прибыли в пасторат, Джордж первым делом глазами отыскал перепуганную мисс Уэнсли и бросился ее утешать. Его брат всегда тяжко вздыхал, что не нашел еще в своей жизни подобного ангела, ради которого способен горы сдвинуть.

Поэтому, теперь за столом, принимал пассивное участие в беседе. Местные девушки как — то меркли перед робкой и сердечной Марией. Мисс Стоксон была расчетлива, иные девицы глупы и навязчивы, а новая компаньонка Марии была прелестной и замкнутой и, видимо, влюбленной в пастора.

— И что нам теперь делать? — задал вопрос своей аудитории Эдвард, который совладал частично со всеми негативными эмоциями. — Ну, мистер Фрай, вы у нас важная шишка, которая поступает по велению своих прихотей, руководите нами.

— Чем же я должен руководить? — поинтересовался невозмутимый Фрай, уплетая свой завтрак.

— Нашими судьбами, ведь старшее поколение, желая обеспечить покой, отстраняет вас от всяких смертельно-опасных дел. И таким образом ущемляет вашу свободу. Вот теперь старшее поколение спрашивается, какие дальнейшие наши шаги в борьбе с нечистью?

Батлер хихикнул, он давно сдерживался всякими разными гримасами, но теперь смешок просто прорвался у него — неужели великий колдун так задет его словами, и так разобиделся, что решил продемонстрировать это в открытую? Фрай поначалу удивился, но потом сообразил, особенно взглянув на смешливого соседа, и сам прыснул от смеха.

Каким уязвленным сейчас выглядел мистер Уэнсли, в отличие от своего племянника, так вот от чего он гневался — его обошли на повороте.

— Вы хотите знать мое мнение или мои планы в дальнейшей борьбе с нечистью, мистер Уэнсли?

— Конечно, хочу, преподобный отче.

— Ну, тогда я думаю, и эта светлая мысль посетила меня, когда я подходил к пасторату, что неплохо бы в ближайшее время организовать танцы.

На него опять посмотрели с недоумением. Батлер удовлетворенно сощурил глаза, предполагая, какая сейчас развернется эпическая сцена.

— И каким же образом изящные танцульки помогут нам победить зубастых и клыкастых монстров? — снова поинтересовался Эдвард, стараясь сохранять ровное спокойствие.

— Самым простым — у них не будет пищи. Они ведь питаются нашими страданиями, страхами, злостью. Но вот танцы и любой общественный прием, где люди наряжаются, общаются и веселятся, навеивает лишь приятные мысли, откуда же тогда нечисти брать силы? А самих горожан это отвлечет от смутных мыслей, они будут заняты приготовлением к торжеству. Да и к тому же, взгляните на нашу молодежь, они просто бледны и зелены от просиживания в четырех стенах, — он небрежно кивнул на Марию и Джорджа, которые изумленно молчали, слушая пастора. — А красивые ритмичные движения послужат неплохой встряской. — при этом Фрай исполнил два неуклюжих па, от чего его нагладили смешками и аплодисментами.

Эдвард разинул рот, даже не зная, что сказать, Батлер от всей души потешался, это было отчетливо написано на его лице, остальные пока воздерживались от определенных мыслей.

— Ну же господа, чего кисните, — удивился Фрай. — Кстати, у моих дам есть новые платья, так будет повод их примерять. У Марии это первый выход в общество, так что я, пожалуй, убью целую свору зайцев одним выстрелом.

— Великолепно, преподобный отец, — хвалебно воскликнул Батлер. — Наше общество давно в унынии, давайте дадим ему немного встряски. А где будем танцы проводить?

— Я подумываю договориться с мистером Стоксоном по поводу городской ратуши, она используется редко по назначению, собрания мы и в церкви неплохо устраиваем, а места там достаточно, чтобы немного поплясать.

— Миссис Батлер будет в восторге, сорванцы то мои всегда со мной, а она постоянно изнывает в одиночестве. Стоксона я беру на себя, да и украшение зала тоже, сделаем это благотворительным мероприятием, пусть дарквудцы порадуются.

На такой приятной ноте, преподобный отец пожаловался на усталость и пошел отдыхать, предоставив гостям и домочадцам самим себя развлекать. Впрочем, сегодня произошло еще одно интересное событие, которое Фрай пропустил, но не его семейство.

После завтрака, распрощавшись с деятельными Батлерами и предавшись легкому отдыху после ночного переполоха, Мария занялась шитьем, выспавшийся Эдвард читал газету, Фрейлин помогала своей подопечной, сматывая нити, как вдруг Нэнси сообщила, что приехал один весьма разозленный тип и потребовал встретиться с «наглым шалопаем».

— Он представился? — спокойно спросился мистер Уэнсли.

— Сказал, что отец «этого пройдохи», — Нэнси выжидающе уставилась на мистера Уэнсли, как второго по важности господина, после преподобного отца.

— Мой братец пожаловал, — спокойно сказал он дамам, только вот Мария побледнела, предчувствуя беду, а еще ужаснее — свой скорый отъезд. — Зови его сюда, милая девушка.

Через минуту озлобленный Джон Уэнсли влетел в гостиную, застав врасплох всю братию.

— Ты? — шикнул он на брата, потом перевел взгляд на дочь. — А ну вон в мою карету, дерзкая девчонка, как ты посмела перечить отцу?

Мария вжалась, не зная, что ей делать — бежать и собирать вещи или оставаться здесь, и Фрай ушел отдыхать, ей не у кого спросить совета.

— Прекрати на такой манер разговаривать с собственной дочерью, она тебе не сторожевая собака, чтоб ею так помыкать, — отчеканил Эдвард, спокойно сидя в кресле и не меняя позы.

— Да с тобой вообще никто не разговаривает, паршивец! Приехал, запудрил головы моим детям, а теперь еще и командуешь ими.

— Я никому никакие головы не запудривал, только сказал правду. Если тебе не угодно, чтобы они знали иную версию, в отличие от той, что вы плели с Роджером, то тогда прошу на выход, собственно мы тебе не рады.

— Без нее я никуда не уеду! — он ткнул пальцев Марию. Все это время Фрейлин сдерживала себя, чтобы не сотворить какое-нибудь волшебство и не осадить наглого визитера, только из уважения к Фраю и Марии.

— Она не хочет возвращаться туда, где ее посадили на короткую цепь и кормят объедками. Ты не дал ей достойного воспитания, не содержишь молодую девушку как положено, да еще и помыкаешь ею, словно прислугой. А ну прочь отсюда, это не твой дом, это жилище твоего сына, и он вправе, на правах брата, приютить сестру без твоего позволения.

Джон Уэнсли выпрямился во весь рост и угрожающе подошел к Эдварду:

— Молчал бы ты про права и мое позволение. Я ее родитель, и я вправе распоряжаться ее судьбой, как посчитаю нужным; если скажу сидеть дома до скончания ее жизни, она будет сидеть и выполнять мои приказания. Прикажу кормить водой и хлебом и будет всю жизнь есть только то, что я разрешил.