Андрей Кречетов - Воля твоя (СИ)

Контрольных точек, отмечающих какие-то особенные локации этого места, было пять со стоящими в роли меток над ними соснами. Но была еще одна сосна — лишняя, как тогда казалось деве. Теперь она понимала, что нет. И хотя ни под сосной ни рядом не было ничего примечательного, она находилось прямо рядом с границей аномалии — она указывала путь. Врата, если так можно выразиться, прямо сейчас должные отвориться.

Дева прошла мимо первой, ступила дальше, чувствуя, как волосы на загривке вдруг зашевелились от неописуемого ужаса. Дыхание перехватило, но она даже не замедлила шага, уверенно бредя в столь желанном направлении.

Страшный убийца тоже это почувствовал, дернулся всем телом. Замер, чересчур громко дыша носом. О своем оружии он, кажется, позабыл.

— Не оборачивайся. — Процедила дева сквозь зубы. — Во что бы то ни стало.

Сзади, тихо скрипнув стержнями поваленных деревьев, нечто взгромоздившиеся на них довольно и вполне удовлетворенно заухало.

— Да уж, — хмыкнул волк. — Тот еще любитель рыбы. Раз терпел так долго.

— Думаю, он просто позабыл ответ на свою когда-то давным-давно загаданную загадку.

Зверь не стал спорить, улыбнулся, вытянул лапы. Но вдруг мгновенно посерьезнел.

— А что этот, — задумчиво поковырявшись в зубах, спросил волкан, — даже не поблагодарил? Вот совсем-совсем?

— Не-а, не поблагодарил. Может, хотел, да, видимо, запамятовал-то на радостях, что выбрался оттуда.

Волкан укоризненно покачал косматой головой.

— Совсем благодарность человеческая захирела. Аж меня, волка, обида за душу берет. Выть хочется, — заключил он, грустно взглянув на небо. — Ан нельзя. Непорядок это, а порядок, как говорится, должен быть всегда. Что в голове, что в поступках.

— Поедешь к югу, к самому морю, где на причале стоят высокие торговые галеоны и пестреющие всеми цветами радуги шхуны. В приморском городке отыщешь моего человека, связного, он проинструктирует тебя по дальнейшим действиям и даст более точные указания в соответствии с ситуацией. Воришки еще не знают, что на самом деле украли и какую ценность, — не финансовую! — держат в руках. Но, благо, ни на один из кораблей, отплывающих за море, они еще сесть не успели, иначе бы я знал. У тебя будет время и шанс, чтобы их схватить и проучить. Привези мне то, что они украли, и я тебя щедро вознагражу. Верни мне назад мое сокровище! Сделай это, заклинаю тебя!

Морской порт был наполнен звуками людского гомона и криков чаек. И не понять было, чего в большей степени. Пахло рыбой. Рыбий запах, ее требухи, как свежей, так и гниющей в придорожных канавах улочек, уходящих вглубь морского района, едко бил нос, заставляя морщиться и по возможности дышать ртом. Портовые трудяги нетвердой походкой без устали носились меж кораблями и наваленными в кучу товарами, легко определяя необходимое между теми, которые следовало погрузить на борт, и теми, которые только что сгрузили. Как им это удавалось — тот еще вопрос, так как одно не отличались от второго.

Дева стояла поодаль от общего шума, на самом берегу, редко прохаживаясь от одного причала к другому. Все также закутанная, она отчего-то не вызывала обыкновенной бурной реакции и всеобщего любопытства. Никто не поглядывал на нее полным недоверия и непонятной злобы глазами, никто не буравил в спину. Видимо здесь, в приморском городе, а тем более в порту, навидались всякого и уже ничему не удивлялись.

Похитители были здесь, дева уже успела их обнаружить и, всмотревшись в лица и фигуры, запомнить. Как было условлено, встретившись здесь с охотником антиквара, она получила от него ценную информацию и наводку, благодаря которой все же выследила скрывающихся беглецов. И сейчас она была в порту, прохаживалась, смотрела на тревожимую легким ветром водную гладь и слушала пронзительные крики чаек. А похитители сидели в кабаке неподалеку, пропивая свои последние средства. Они ее больше не интересовали — у них похищенного уже не было.

— Где она? — Кричал охотник, выворачивая вмиг протрезвевшему от страха и боли похитителю пальцы. Один за одним. — Где фляга?

Терзаемый выл, заливался слезами и мольбами, еще не до конца осознавая происходящее. Однако видел, под каким неестественным углом поворачиваются его пальцы, слышал те чавкающие звуки, с которыми фаланги выходили из суставов, но боли не чувствовал. Лишь пока.

Запрокинув его голову, охотник внимательно вгляделся в глаза пленника.

— Мне нужна фляга, — проговорил он куда как более спокойно, но в спокойствии том слышалось едва сдерживаемое буйство. — Фляга, которую вы похитили. И ты мне скажешь, куда вы ее подевали. Рано или поздно.

Он схватил запястье незадачливого воришки, сжав его исковерканную ладонь обоими руками. Давший поймать себя похититель невразумительно закричал, всем телом забившись в путах.

Дева стояла в стороне, хмурым взглядом провожая экзекуцию. Когда привязанный к стулу наконец заговорил, заплетающимся языком пытаясь выдать больше того, что знал сам лишь бы прекратить истязания, она вышла прочь.

Речная барка ловцов придонных рыб вошла в залив с последними лучами солнца, ослепляющими всполохами солнцеворотов, отражающихся от водной глади. Небо было безупречно чистое, не замутненное даже крошечными полосками перистых облаков. Уже сейчас, на закате дня, на нем были видны первые звезды и самые яркие созвездия. Крысилась уже почти убывшая луна.

Пронзительно кричали чайки. Почуяв добычу, мгновенно облепили собою борта и втянутые для сушки весла вставшей якорем барки. Пара лодок, спустившись на воду, отделились от нее, стремительно двинувшись к берегу. К вечеру суета в порту и на пристанях замедлилась, местами приостановилась, шумной гурьбой поперевшись в верхнюю часть города, к наспех открывающимся в портовом районе заведениям. Пестреющим, в своем обыкновении, намалеванным свиным окороком и пенной кружкой на покосившейся от времени вывеске.

Однако лодки, минуя все причалы и удобный случай пришвартоваться, проплыли дальше. На их борту ловцы хранили угрюмое молчание. Они правили к каменистой осыпи, подальше от причалов, о которую, медленно наплывая, бился едва пенящийся прибой.

— Близко не бери. — Шепнул рулевому один из ловцов.

Они остановились, медленно покачиваясь на волнах, уже в кромешной темноте, упавшей на их головы ночным покрывалом. Лишь огни масляных ламп в чьих-то руках на берегу выдавали его близость. Раздался шум, с каким весла погружаются в воду, и через томительную дюжину минут, к их лодкам подплыла третья, заметно поменьше.

— Кто главный — с нами. Остальные ждите. — Донеслось с нее.

Один перебрался, остальные недовольно заворчали.