Ольга Зима - Тёмное пламя

— Хм-м.

Мой волк задумывается, перебирая всех своих знакомых, отчаянных лесовиков: они любят красить лица в цвета своего Дома и своего леса, это затрудняет поиск.

— А дерево вышито?

Бранн кивает.

— Значит, королевская кровь. Но не Финтан же это! Финтан должен быть в замке, скорее всего там, ждет момента, чтобы ударить… Да и глаза у него другие, желто-зеленые…

Ветер воет вокруг, становится злее, сметая все на пути. Зато сугробы уменьшаются, можно сбросить снегоступы. Дей останавливается сам, перехватывает за плечо Бранна — лоскутная куртка под рукой успокаивает заволновавшегося волка привычным ощущением.

Чтобы раскрутить намотанные вокруг сапог завязки, у слепого Дея времени уходит меньше, чем у зрячего Бранна. Наверное, потому, что завязки закручивал мой сильный волк, а у Вороны не менее сильно замерзли руки.

Нет, мой волк, не стоит тормошить Ворону сейчас, ему, да и тебе, нужен момент привести мысли в порядок. Пусть развязывает с той скоростью, которая для него естественна и удобна.

Дей опирается плечом о высокую сосну, использует момент небольшой передышки, чтобы вслушаться новым чувством и получить ответ. Опускается на колени и кладет ладони на талый снег. Но ему не холодно, нет. Он спрашивает, и земля его Дома отвечает.

Итак, возле Черного замка собрались многие Дома, но с оружием пришли только Небо и Лес.

Волки бдительны, мы скоро встретимся с патрулем, обходящим замок по широкой дуге и мимоходом портящим осадные машины — времени до выбора нового короля осталось вовсе мало. В патруле ты знаешь всех, а все знают тебя еще принцем по стычкам с фоморами, можно будет им посигналить. Хотя бы для того, чтобы не подстрелили нашего неблагого — Бранн, конечно, мало похож на преследователя, но на королевского волка похож еще меньше!

Да, Дом близко, очень близко, мой волк, можно поверить чувствам. Поверить, открыть душу земле, небу и солнцу. Прикоснуться к мягким веткам елей, что сторожат Черный замок не менее зорко, чем волчьи патрули.

Мы дома, мой Дей, мой король. Мы пришли.

Ворона шуршит, пакуя снегоступы все в тот же заплечный мешок, но шуршит аккуратно, стараясь не мешать тебе, мой волк. Видимо, его сумка бездонна: Бранн впихивает туда все, что хочет уложить. Хотя нужны ли вам будут снегоступы, не подскажут теперь даже сами старые боги.

Мой волк встает, отряхивает руки от тающего снега:

— Ты, пожалуйста, Бранн, не пугайся, но иногда волки воют. Именно этим я собираюсь заняться вскорости.

Кто бы мог подумать, что ты способен произнести подобные слова безо всякой насмешки, мой Дей!

Ворона сосредоточенно кивает, встает рядом, готовый продолжать путь:

— Один раз я уже слышал и не оглох. Думаю, мне пора привыкать. А скорее, и учиться.

Мой Дей снова хлопает Бранна по плечу, подбадривая без слов.

По пути к Черному замку сугробы все меньше, зато плотнее, но совсем не исчезают. Ветер становится куда злее, в его завываниях слышно сердитое гудение пчел или ос.

Шагах в трехстах от того места, где мои ши сняли снегоступы, Дей задирает голову вверх и заливисто воет, оповещая свои земли — идет король, следует подготовиться к встрече. Шайя высовывается из-за воротника и смотрит на тебя в немом благоговейном восхищении.

Без обращения к ветру Бранну и мне слышно возникшую суету на подходах к замку.

Да, мой волк, тебя очень надеялись тут увидеть. Надеялись, но словно не ожидали твоего возвращения.

Еще через пятьдесят шагов снежинки с еловых веток облетают без ветра. Слышна легкая поступь патруля, хрупание снега — волки, собравшиеся в дозор, меняют путь, чтобы первыми поприветствовать возвращающегося короля. Некоторое время бегут параллельно с вами, потом выходят на тропу. Возглавляет их долговязый и тощий пегий ши. Даже лицо у него тощее. Но кристально чистые, серые глаза в окружении заиндевевших ресниц оглядывают тебя, твоего спутника, возвращаются к твоему лицу — и сияют от радости.

Бранн здесь, рядом, мой Дей. Он замирает за твоим плечом, в полушаге, слева.

— Мой король! С возвращением.

Ты не только чуешь его, ты просто знаешь, кто это!

Поклон пегого дозорного, странно зовущегося, как я читаю в памяти Дея, ничуть не менее глубок, чем если бы мой волк видел. И так же почтителен.

Да, мой Дей, я уже люблю этого волка, что повстречался нам первым.

Добрый знак.

Дозорный поднимает голову, ловя твой кивок, и продолжает лукаво:

— Вы удивительно вовремя. Советник уже отдал приказ подпортить жизнь осадным машинам. И поставить на огонь чаны со смолой!

— Здравствуй, Мэй. Надеюсь, дорога твоя была легка, а зубы остры. И жизнь осадных машин, вздумавших угрожать нашему Дому, стала ощутимо труднее!

Удовлетворенная улыбка украшает лицо моего Дея, даже перечеркнутое серебристой повязкой. И стократ отражается на лице дозорного — улыбкой волчьей, клыкастой и острой даже в виде ши.

— Разумеется, мой король. Могу ли я спросить? — на разрешающий кивок продолжает: — Кто удостоился чести сопровождать вас, король Дей?

Рука Дея опускается на плечо Бранна, которого не обязательно даже видеть, чтобы понять: застыл, ощетинился, не ждет ничего хорошего. Все благие волки, а их более десятка, смотрят сейчас на неблагого без особого расположения; все они выше и куда крепче нашей Вороны — я бы тоже чувствовал себя на его месте не слишком уверенно.

Рука Дея на плече Бранна сжимается. Неблагой немного расслабляется, вздыхает, а из-под его воротника высовывает любопытный нос пригасившая свечение, а потому незаметная для волчьих глаз Шайя.

— Это мой друг. Новый королевский волк, третий принц Неблагого двора, Дома Четвертой стихии. Зовите его Бранн.

Ворона медленно кивает, осматривая хмурых черноволосых волков, и не думающих накидывать капюшоны одинаковых накидок, отороченные серебристым мехом. Конечно, снег и ветер — не повод прикрывать голову. Как я мог забыть — особенно в присутствии короля.

Благой волк расшаркивается: с одной стороны официально, а с другой — немного шутя.

— Очень приятно, Бранн. Мы все тут королевские волки, — оглядывается на патруль. — Правда, пегий только я один. Теперь нас будет двое. Хотя неблагих среди нас еще не было! Меня зовут: кто Волк, кто Мэй, но вы, королевский волк, принц Неблагого двора, Дома Четвертой стихии, можете называть меня просто Гволкхмэй! — кланяется, прикладывая руку к левой стороне груди.

— Мэй, вот ты и расскажешь королевскому гостю, что и как у нас принято, — обрывает Дей заигравшегося волка.

Только теперь его слова равны приказу, и Мэй, хоть и выглядит не слишком довольным свалившимся на его пегую голову пегим же и, вдобавок, неблагим приключением, вытягивается в струнку.